Сироты небесные - Лазарчук Андрей Геннадьевич (читаем полную версию книг бесплатно TXT) 📗
"Это" – металлическая арка, похожая на большой аэропортовский металлоискатель, но установленная в кустах на краю округлой зелёной поляны в половинку футбольного поля размером. Можно пройти совсем рядом и не обратить внимания. Можно пройти насквозь…
– Коробки здесь не кладите, зайчики, несите пока с собой, а то повалит народ с Бутусовки – и аля-улю…
«Авторучка» в руках Риммы крякнула, и Геловани, как раз в этот момент проходивший сквозь арку, обомлел: перед ним сгустилась туманная стена, а потом в тумане появились набирающие объём изображения. Он отшатнулся, и туман пропал – опять была видна трава, деревья на холме…
– Пошли, пошли, а то кто меня в секретике торопил? – в спину ему ткнулся острый ноготок. – На это можно не смотреть, нашли что-то вроде выставки костюмов, поприкалывались, а потом всё так и оставили…
Но не смотреть на это было нельзя.
Вправо и влево уходил широкий загибающийся коридор, и понятно было, что потом концы его сойдутся, и кольцо замкнётся. Стены коридора целиком состояли из ярко освещённых застеклённых витрин, и за витринами двигались высокие, в полтора, а то и в два нормальных роста, люди с голубоватой кожей и совершенно синими волосами. Одеты они были во что-то облегающее и блестящее. На заднем плане в дымке угадывались футуристические замки и купола…
Над головой зазвучала мерная звучная речь с придыханиями, это было похоже на стихи, но Римма махнула рукой, и голос изменился, стал высокий и тонкий, и Геловани не сразу понял, что говорят по-русски – или на чём-то вроде русского.
– …ни свяжете с появлением на мажоге трищепотной подковырницы, кторая-де бестрепетно потеснила собой прежнее лапидарное знаточение костюмицы. Гайдоха светлица, кторую вы рящете одесную, приоболоклась, в полном вероятии, из статнего пузогревца, доселе служавшего претокмо на воинском шляху. Иде. Поддуперезные мокроходы из лазоревой пятнанной шхиры…
– Рот закрой, – сказала Римма. – Исса, солнышко, вещи можно сложить вот сюда, тут их не найдут…
Она открыла почти незаметный стенной шкафчик.
– Слушай… – Геловани тронул рукой стекло. Оно было твёрдое и холодное. – Что это? Как это?..
– Не знаю, – махнула рукой Римма. – Какая разница? Снаружи нас видно. Мы бродим с разинутыми ртами. Всё остальное не видно. Пошли дальше.
И они пошли дальше. Вскоре в выпуклой стене обнаружилась дверь в центральный круглый зал, точно так же состоящий из огромных витрин. В самом же центре центрального зала стояла толстенная молочно-белая колонна с прямой вертикальной щелью от пола до потолка.
– Нам туда, – кивнула головой Римма.
– Ага, – сказал Исса отсутствующим голосом. Он смотрел на витрину, за которой медленно танцевали три разноцветные девушки в высоких ажурных сапожках и белых ленточках на шеях. Больше на них не было ничего. Что интересно, шеи выше ленточек и лица девушек были обычного телесного цвета, разве что тронутые загаром. Тела же отливали металлом с переливом таких оттенков, которым ещё не придумано было имя. Одна была в красноватых тонах, другая в светло-зелёных, третья – в бронзовых.
– …взлепетнуть, молекульной толщаницы, – пояснил голос сверху. – Никдахо допережь не восходило мыслии обречь телёсо в металльный костюмец…
Римма провела рукой сверху вниз, и щель в колонне разошлась, открыв маленькое помещение со светящимся квадратом на стене.
– Заходим, дорогие мои, – продолжала командовать Римма, – уплотняемся…
Она приложила руку к квадрату. Дверь закрылась – как в самом обычном лифте. Стало темнее. Квадрат переменил цвет: из белого стал красным. Потом пол дрогнул под ногами и ушёл вниз.
Тейшш проснулась, вся дрожа. Было светло, но почему-то очень холодно. Все спали и, спящие, издавали во сне какие-то бессмысленные звуки. А может быть, звуки только ей казались бессмысленными.
Опять приснилось всё: и пришедшее подозрение-знание, и само решение идти против замысла командора Утта, и бой-прорыв, и ранения, и невыносимая боль, и гибель её Второго, Ар-Чешш… и гибель остальных эрхшшаа, и полёт в беспамятстве, и снова бой – уже в атмосфере планеты с догнавшим её десантным катером…
Она опять умирала, умирала, умирала… и всё равно она здесь. Теперь она здесь. И нужно выжить. Выжить, вернуться, рассказать.
И тогда, наверное, начнётся война. Потому что такое вероломство непростительно.
Она поднялась и тихо вышла из домика.
Это утро, подумала она. Это раннее-раннее утро.
Костёр всё ещё горел, и возле костра сидел один из её спутников, взрослый-тонкий. Он улыбнулся и похлопал рукой по земле рядом с собой, и Тейшш поняла, что он приглашает её сесть.
Она подошла и села.
Взрослый-тонкий болел-мучался-умирал. Она ощутила это вчера, но ей самой было слишком плохо, чтобы понять по-настоящему. Организм тратил все силы на то, чтобы вылечить себя – правильный эгоизм. Организм должен быть силён, чтобы иметь возможность помочь другому. Ещё день или два он будет сопротивляться этому желанию: помочь. А потом…
Он взял её руку в свою, осторожно погладил пальцы. Ладонь. Подушечки. Кончики когтей. Покачал головой – наверное, не верил тому, что видит. Потом ткнул себя пальцем в грудь и сказал:
– Олехх.
Перевёл палец на неё и выжидательно замолчал.
– Тейшш, – сказала Тейшш. Она поняла. Он искал способ общаться. – Олехх, – она показала на него, – Тейшш, – на себя. Потом направила палец вниз, на землю и тоже выжидательно замолчала.
Он понял:
– Мизель. Ми-зель.
– Мишшель, – повторила она.
Ах, если бы в её кораблике был шаххат – устройство для быстрого обучения! Как бы тогда было легко! Но его, конечно, там нет. А ещё лучше, если бы был эмиттер для прыжков…
Какой смысл думать о том, чего нет? Хорошо, что есть аптечка, мощный боевой лазер и навигационный планшет.
О!
– Я сейчас, – сказала она Олехху, и он кивнул. Тейшш медленно (опасаясь головокружения – но, кажется, обошлось) дошла до корабля и вытянула оттуда планшет. Вернулась. Олехх сидел в той же неудобной позе.
Так… карты нам пока не нужны… Она включила режим рисования с шаблонами. Раз – и в три штриха возникло лицо.
– Эрхшшаа, – пояснила она. – Тейшш – эрхшшаа.
Потом она изобразила свой маленький корабль.
– Корабль.
Себя в корабле.
– Тейшш – пилот.
Потом она нарисовала большой звёздный корабль – и тут вдруг настроение Олехха переменилось. Он встревожился и потемнел. Вот оно что, поняла она, их сюда привезли! Вот почему это скопление больших кораблей на орбите…
Она увеличила изображение корабля и внутри нарисовала командора Утта – только лицо, это характерное лицо модификат-пилотов Тангу: продолговатая лысая голова, нет ушей, носа, крохотный рот, но зато огромные, чёрные, вытянутые к вискам глаза. Олехх нахмурился. Потом развёл руками.
Интересно, подумала она, их привезли сюда на корабле, а модификатов он не видел. Ладно, позже выясним, кто их вёз.
Схематично она дорисовала за спиной Утта остальной экипаж, двадцать два модификата, а ниже, особняком – четверых эрхшшаа. Показала на одного:
– Тейшш.
Олехх жадно кивнул.
Потом она обвела эрхшшаа кружком, от кружка провела изогнутую линию – сквозь экипаж и сквозь стенку корабля, наружу. И – стала зачёркивать: одного эрхшшаа, за ним трёх и ещё трёх модификатов, снова эрхшшаа, десяток модификатов, эрхшшаа… На конце ушедшей наружу и вниз линии она изобразила кораблик и себя в кораблике. Потом дорисовала маленький десантный диск, нацеленный на её кораблик, и – перечеркнула его. И наконец развела руками: вот я здесь…
Ещё вчера на неё волнами накатывало отчаяние, и она начинала чувствовать себя в своей уютной каюте – узницей в тюремном подвале или закованной в цепи рабыней на старинном паруснике. Хорошо, что кошмары не то чтобы прекратились, но – выдохлись, стали плоскими и пыльными. Но они измотали её до полусмерти…
