Звёздная тень - Лукьяненко Сергей Васильевич (бесплатные версии книг txt) 📗
— Может быть, хватит? — неожиданно вмешалась Маша. — Мне представляется важным только результат… нас не привезут под конвоем в этот твой… санаторий «Свежий ветер». Сдохнем мы, вероятно, более необычным образом.
Я коснулся терминала. Корабль соблюдал правила игры и не вступал без этого в контакт, единственное исключение — не в счёт.
Борт-партнёр, когда мы выходим в обычное пространство?
Мы находимся в обычном пространстве три с половиной минуты.
Планета Тени — она далеко?
Мы выходим на орбиту.
Что ни говори, а отсутствие перегрузок имело и свои минусы.
Это опасно?
Нет.
Нас не атакуют?
Планеты Тени не охраняются.
Чего-то я не понимал! Если Геометры так боялись Тени… мне представлялось всё что угодно, но только не мирная цивилизация.
— Ребята, мы уже на месте, — тихо сказал я.
— В Ядре? — Данилов покачал головой, будто заранее отвергая ответ.
— Да.
Мне казалось, что я его понимаю. Так, как мог понять только пилот.
В нашей работе всегда было слишком много искусства. От хрупких бипланов, от первых реактивных истребителей до «Союзов» и «Буранов» — на долю пилота доставалось то, на что не способны никакие механизмы. Не только риск, не только интуиция, не только мастерство — требовалось ещё и сжиться с машиной. Чувствовать её, как собственное тело. Беречь, а если надо, то и не щадить — как самого себя.
В кораблях Геометров, по сути, был лишь один пилот — сам корабль. Я мог отдавать команды через терминал, намечать путь, требовать и решать.
Но не пилотировать.
Весь наш полёт был похоронами собственной профессии. Сможет ли Данилов снова сесть за пульт «Волхва» — помня, как легко скаут Геометров протащил нас через полгалактики?
А я — смогу ли?
Борт-партнёр, обеспечь обзор.
Полная видимость?
Да.
Я не сразу понял, что имеет в виду корабль. В мой первый полёт, да и при побеге с Родины, изображение появлялось на двух маленьких экранах. Ну и тот случай, когда я видел пространство всеми датчиками корабля… тяжёлое ощущение, слишком непривычное.
Оказывается, был ещё один вариант.
Весь купол кабины начал темнеть. Вместо ровного мягкого света вспыхнули тысячи искр — тонущих во тьме искр. Мириады искр. Не чернота космоса с огоньками звёзд — сплошное разноцветное сияние с лоскутками тьмы. Вся верхняя часть корабля превратилась в сплошной экран.
— Боже…
Кажется, это Маша. Или Данилов. Или Карел. Слух отказал, я не узнаю голосов, не чувствую интонаций.
Потому что надо мной — сияет небо.
Небо Геометров.
Оно наконец-то смогло упасть на нас.
Небо — или остров из света?
И в этот миг мне показалось, что я понимаю Геометров до конца.
Сплошное море огня. Трудно различить отдельную звезду. Муравейник, звёздный муравейник — вот чем было небо, в которое они смотрели. Белые, красные, оранжевые, голубые огоньки. Уходящее в бесконечность поле, щедрый звёздный посев.
Человек — словно звезда, — говорили на Земле. Все, кому не лень, от философов до поэтов. И смысл в этих словах всегда был один.
Далеко-далеко друг от друга… мы затеряны в вечной ночи… обронены в великой пустоте…
Человек — как звезда?
Вот они, их звёзды. Затмевающие друг друга. Расстеленные ковром. Цепляющиеся одна за другую.
— Я знал… — Рептилоид выпрямился, встал на задние лапки, потянулся к искрящейся тьме. Наши фигуры залило разноцветным звёздным мерцанием. Чешуя счётчика будто стала зеркальной — в ней полыхали отражения чужих миров. — Я должен был это увидеть…
Значит, говорит дед.
А что же Карел? Молчит, вбирая информацию?
— Эта дрянь и впрямь долетела… — ровным голосом произнёс Данилов. — Петя, ты дурак… но за такое… за такое — спасибо.
Небо крутилось, вращалось, переворачивалось — будто корабль проникся мыслью продемонстрировать нам всё великолепие Ядра. Развернулась пылающей кисеёй туманность — бог знает какая, ещё ни один человек не смотрел на мир из центра Галактики.
Интересно, что случилось бы с навигационной системой челнока, окажись он здесь? Сумела бы она зацепиться за звёзды-ориентиры? Вряд ли…
А звёздное море уже гасло, обрывалось, отрезанное огромным круглым лезвием. Диск планеты наплывал на нас. Чёрный, безмолвный, ни единого огонька — я никогда не видел Землю такой. Да и ни одной обитаемой планеты не видел укутанной в сплошную тьму.
— Мы над ночной стороной… — сказал я, вглядываясь в темноту. Хоть бы один огонёк! Не может мир так покорно отдаваться ночи! Но ни единой искорки не было на тёмном диске — лишь по краю лимба, преломлённые атмосферой, мерцали звёзды.
Поправка. Данная планета не имеет ночной стороны.
— Что?
Данная планета не обращается вокруг отдельной звёзды.
— А здесь вообще есть день? — спросила Маша.
Как бы я ни относился к ней, но интуиции её можно было лишь позавидовать. Она почувствовала то, что я и с подсказкой корабля осознал не сразу.
— Здесь нет дня, — сказал я. — Это… это блуждающая планета.
— Не зря же Геометры назвали их Тенью, — удовлетворённо произнесла Маша. Ей было легче, вряд ли она серьёзно изучала астрофизику и могла сейчас понять всю нелепость ситуации.
— Значит, это не центральный их мир… — помолчав, сказал Данилов. — Для чего может служить подобная колония? Пётр? Что-то научное?
— Ты общаешься с кораблём? — подхватил счётчик. — Он может объяснить?
Что ты знаешь о данной планете?
Это первый из открытых миров Тени. Единственный из миров, координаты которого известны.
Сколько у них колоний?
Я не имею такой информации.
На планете есть жизнь?
Вероятно. Я не имею точной информации.
А каковы условия на планете?
Веду зондирование… Гравитация — семьдесят три процента от стандарта Родины. Соотношение суши и воды — четыре целых тридцать две сотых. Атмосфера кислородно-азотная, пригодна для дыхания…
Температура?
От минус восьмидесяти двух до плюс трёх.
Мне потребовалось напомнить себе, что температурная шкала Геометров привязана к человеческому телу. В этом затерянном среди звёзд мире был самый обычный, даже скорее тёплый климат.
Здорово. Просто великолепно.
Наконец-то под мою фанатичную идею положен хоть один факт…
За счёт чего такая температура?
Я не имею информации.
Какая информация о планете у тебя есть? И что ты знаешь о мирах Тени вообще?
Я не знаю ничего о других планетах Тени. Доступные мне данные…
Пока я разговаривал с кораблём, никто не проронил ни слова. Только Данилов бормотал что-то, прильнув к ставшему прозрачным куполу.
— Значит, так, ребята, — убирая ладонь с терминала, сказал я. — Корабль может сообщить о Тени лишь то, что относится непосредственно к пилотированию. Но кое-что интересное всё же есть…
— Исчезнувшие корабли? — лениво поинтересовался счётчик.
Ну да, конечно, он же потрошил память скаута Римера…
— Очень смешно, что я узнаю всё последним.
— Я тоже не в курсе, — неожиданно сказал Данилов. — Не думай, что наш друг рептилоид сообщал всё, что знал. Возможно, с Алари он был более откровенен?
Счётчик пропустил шпильку мимо ушей.
— Стоп! — Я поднял руку. — Мне удалось узнать немногое. Если Карел знает больше, то пусть дополнит!
— Согласен, — немедленно сказал счётчик.
— Корабль не имеет никакой информации о цивилизации Тени. Никакой, кроме того, что она опасна. Эта планета, похоже, единственная, на которую Геометры высаживались. Корабли Геометров приближаются к ней беспрепятственно. Посадке никто не мешает. Но разведчики в большинстве случаев не возвращаются.
— То же самое сообщал и корабль Римера, — вставил счётчик.
— Корабль готов высадить нас на поверхность планеты. Условия на поверхности вполне пригодны для жизни. Средства защиты не нужны.
