Тяжкий груз (СИ) - Кунцев Юрий (бесплатные версии книг .TXT) 📗
А затем пришел Илья.
Он не очень хорошо умел утешать, но в той ситуации вряд ли вообще кто-то мог делать это хорошо. Он освободил меня, несколько раз дал мне убедиться, что он пришел без оружия, много раз повторил, что вы живы и здоровы, а затем дал мне то единственное, что я хотела от него получить на тот момент. Объяснения. Он старался быть обходительным. Тщательно подбирал слова, обходил любые словесные угрозы за несколько световых лет, старался не касаться темы оружия, которое у него появилось непонятно откуда, и пообещал мне светлое будущее. В светлое будущее я не поверила, но добрые намерения были в нем видны даже после того, как он приковал меня к поручню. Возможно, я просто хотела верить, что реальной опасности для жизни нет. И я согласилась содействовать. Вслух Илья этого не произносил, но я понимала, что альтернатива не понравится ни мне, ни ему.
Началось содействие очень быстро. У них возникли проблемы с Петре. Я теперь уже не знаю ни одного человека, у которого бы не возникли проблемы с Петре. Так или иначе, я эти проблемы решила с легкостью. Петре не пострадал, а я получила несколько очков доверия. Мне было нужно это доверие. То, что они позволили мне разгуливать свободно по кораблю и делать вид, что я теперь тоже пиратка, совсем не значило, что они полные дураки. Они знали, что я не могла просто так взять и ради кучки пиратов отречься от людей, с которыми проработала столько лет, и держали меня как бы под наблюдением. Примерно так же, как вы в свое время держали под наблюдением их, с той лишь разницей, что они боялись меня до чертиков. Странно это было — видеть здорового мужика с пистолетом, который меня боится. Но на самом деле они боялись скорее того, что я совершу какую-нибудь большую глупость, и тогда они встанут перед очень серьезным выбором — применять силу или не применять.
Илья мне доверял сильнее остальных. Не знаю, может это была показуха, а может у него действительно были ко мне какие-то чувства, но при мне он был более расслабленным, и даже позволил мне участвовать в выборе вашего нового жилья. Я подкинула им идею со складом отходов, полностью осознавая, что они не в курсе конструкционных новшеств этой модели. Поначалу Аксель с Густавом не хотели принимать мою идею и искали альтернативы, но они быстро сошлись на том, что у них просто нет выбора. Это был единственный отсек, в котором вы не могли натворить ничего серьезного, и принялись за его обустройство. Поверь, я бы сделала этот отсек значительно уютнее, если бы меня допустили к работам, но перебежчикам не сильно доверяют. Они боялись, что я там спрячу для вас что-то опасное, даже не подозревая, что это «что-то» там уже давно имеется.
Я три дня ждала, что вы сбежите. Но вы не сбегали, и ваше бездействие начинало меня раздражать. Знаешь, в чем была ирония? У вас все это время было значительно больше свободы, чем у меня. Я ведь не была взаперти, поэтому за мной присматривали гораздо тщательнее, чем за вами. У вас все это время была очень хорошая возможность сбежать, в отличие от меня, и я всеми силами пользовалась своим положением, чтобы увеличить ваши шансы на побег. Три дня подряд я действовала Акселю и Густаву на нервы, беспорядочно гуляя по первой палубе, заглядывая в разные помещения и в неожиданные моменты отправляясь выпить кофе. Три дня я своим подозрительным поведением старалась отвлекать все их внимание на себя, лишь бы держать их подальше от вашего пути к челнокам. На третий день я начала разочаровываться в ваших умственных способностях и убедила Илью дать мне поговорить с вами. Я долго обдумывала то, что скажу вам. Я практически прямым текстом заявила Ленару, что он олух, который упускает хороший шанс. Я прямым текстом сказала, что вы должны катиться к черту с этого корабля и не думать обо мне. Кажется, после этого до вас наконец-то снизошло озарение.
Разумеется, что-то опять пошло не так.
Вы с Ирмой сбежали, а вот Ленара, Эмиля и Петре заметил Густав прямо в двух шагах от шлюза. До насилия не дошло, но обвинения тут же полетели в меня. Я бы с радостью приняла на себя все удары, если бы побег вышел удачно, но раз половина моей команды осталась, мне пришлось изображать из себя дурочку, которая могла что-то перепутать в планировке моделей «Гаялов». Кстати, спасибо тебе, что назвал меня дрянью тогда по радио. Не знаю, искреннее ты это говорил или нет, но это, кажется, немного смягчило их по отношению ко мне. Запирать меня они не стали, но советов моих больше решили не слушать.
Все мы тогда были в панике. Илья со своими дружками из-за того, что теперь на них объявит охоту МФБ, а я — потому что у меня закончились идеи, чем еще я могу помочь моим дорогим старым друзьям. Но через пару дней одна идея все же пришла мне в голову. Это была очень плохая идея, бредовая даже, я бы сказала. Просто я вспомнила, как Илья воспользовался моим расположением, чтобы обчистить мои карманы, и я спросила себя, почему я не могу поступить так же? Наверное, так бы и выглядела вселенская справедливость. Мне потребовалось некоторое время, чтобы решиться и еще немного времени, чтобы вернуть Илью обратно в равновесие. А потом настал момент, когда он был готов найти немного утешения в моих объятиях, и тогда я смогла отнять у него пистолет.
Это все сейчас вспоминается как какой-то страшный сон. Я прицелилась в него и приказала пристегнуть самого себя наручниками к поручню, как он заставлял это сделать меня во время захвата. Вместо этого он набросился на меня и попытался силой отнять у меня оружие.
И пистолет выстрелил. Хотя нет, вру… Это я выстрелила.
На звук сразу прибежали Аксель с Густавом. Увидели меня, пистолет в моей руке и Илью, у моих ног в луже крови. Они всякого боялись, но такого они не ожидали даже в своих самых страшных кошмарах, и это хорошо было видно по их лицам. Не знаю даже, кто в тот момент был в большем ужасе: они или я? Они сразу сообразили, что имеют дело с чокнутой, завладевшей пистолетом, а такую лучше не провоцировать, если жизнь дорога. Они выполняли все мои указания беспрекословно. Они сложили свое оружие. Они выпустили Ленара, Эмиля и Петре, а затем заняли их место, громко умоляя как-нибудь помочь Илье. Я отдала пистолет Ленару и, кажется, ненадолго потеряла связь с реальностью. Очнулась я уже в душевой, пытаясь смыть с себя потрясение вместе с кожей.
Ленар несколько раз пытался со мной поговорить, но мне было слишком стыдно показываться людям на глаза. Я стала настолько себе отвратительна, что уже перестала смотреться в зеркало, и факт, что теперь вы все до единого освободились, не радует. В последнее время я теперь думаю только о том, что лучше бы я не пыталась вызволять Ленара с Эмилем. Они бы полетели с нами на поиски заповедника, и, возможно, обрели бы новую жизнь, как и обещал Илья. Все это было бы куда лучше поступка, который я совершила, не правда ли?
Что было дальше, ты, наверное, знаешь даже лучше меня. Я не особо интересовалась новостями в последние дни. Просто пообещала Ленару, что когда будет нужно, я буду готова вести корабль. Не понимаю, почему он после всего этого доверяет мне. По-хорошему я должна быть заперта в той камере вместе с Акселем и Густавом. А лучше в отдельной, где я точно не смогу никому навредить.
Ну, на этом интересная часть рассказа закончилась. Дальше идут лишь сплошные сожаления, самобичевание и ностальгия о былых временах. Обещаю, что тебе это будет не интересно. Спасибо, что выслушал, Радэк. Ты хороший друг.
32. Разве этого достаточно для хорошего финала истории?
Вильма перестала считать себя праведницей с того самого момента, как ей зачитали содержимое отчета патологоанатомической экспертизы. Она обрывками помнила эти моменты, но гамма эмоций, которую она испытала, высеклась в ее сознании, словно в гранитной плите. У нее были особые отношения с Андреем, примерно как у кошки с собакой, и во время своих жарких дебатов они не били посуду лишь по той причине, что посуда была металлической.
Между ними было некоторое недопонимание.
