Вегетация - Иванов Алексей Викторович (список книг TXT, FB2) 📗
— Ладно, Алексеич, напугал — и довольно, — забеспокоился Алабай; он ещё надеялся выжить и сохранить лицо. — Давай торговаться.
— Торговаться? — удивлённо хмыкнул Егор Лексеич.
— Я тебе сдам сделку с «гринписовцами», — Алабай опять приглашающе улыбнулся. — Все контакты, счёт в банке и деньги, что они уже перевели. Я договорился под Ямантау плантацию «вожаков» организовать. Каждый сезон буду вырубать одну половину стволов, а за счёт другой половины плантация будет восстанавливаться. И «гринписовцы» проследят за восстановлением. Это на годы вперёд стабильный заработок!.. Ты же умный мужик, Алексеич!..
Егор Лексеич, конечно, сразу уловил суть. Но это ничего не меняло.
— Плевать мне на твои расклады, — ответил он. — Я и сейчас всё вырублю, и на будущий год всё вырублю. А не вырастет — дак ещё где-нибудь найду. С хуя ли мне за кого-то цепляться? Лес большой! Мне по-любому хватит!
— Нет, ты прикинь!.. — заторопился Алабай.
Егор Лексеич отбил короткую очередь — она взрыла Алабая поперёк груди. Алабай, выпрямившись, задрожал, словно пытался перетерпеть, чтобы потом продолжить торг, но не перетерпел, выдохнул и повалился на спину.
— Да прикинул я уже, — с презрением сказал ему Егор Лексеич.
С Вильмой случилось что-то странное. Она будто сошла с ума. Она тихо поползла на упавшего Алабая — маленькая на большого, легла на него, как в постели, обняла его за голову, но всё время беззвучно кричала. Её крик был слышен всем, хотя после автоматной очереди воцарилась огромная и жуткая тишина, невыносимая даже для Егора Лексеича. Тогда Егор Лексеич повернул автомат и оборвал тишину второй очередью — уже по Вильме. А Вильма и не шелохнулась под пулями, умирая с таким блаженным облегчением, словно после долгих мытарств наконец-то исполнилась её самая заветная мечта.
Щука инстинктивно шарахнулась в сторону от покойников. Алабаевцы отвернулись. Серёга страдальчески сморщился. Фудин печально кивал — вот, мол, до чего доводит ссора с бригадиром… Костик злорадно улыбался. Алёна, прикрывая ладонью глаза от солнца, смотрела на всех с осуждением, будто виноваты были те, кто вокруг, а не Егор Лексеич. Сам же Егор Лексеич зорко следил за мертвецами — не оживут ли?.. А Митя ничего не почувствовал. Его давно переполнило переживаниями, новые в него больше не вмещались. Есть ведь предел любым впечатлениям. Митя ощущал себя бочкой, в которую боль и гнев залили под самую пробку, и теперь в бочке ничего не колыхалось. Он понял, что сравнялся с Егором Лексеичем: отныне его ничем не пронять.
— Круто! — восторженно подытожил Костик. — Пиздец Алабаю!
Егор Лексеич вернул автомат Фудину.
— Дело к вечеру, — обыденно заметил он, щурясь на небо. — А мы с утра не жрали… Короче, собирайтесь. База будет у капонира. Едем туда.
Фудин засуетился:
— Шеф, бризола в мотолыге полбака осталось. Можно я с «танка» солью? Там главный бак почти полный. Только вручную придётся качать, это долго.
Егор Лексеич недовольно засопел.
— Лады, — согласился он. — Алёна, залазий в харвер, поедем ужин готовить.
— А эти с нами теперь? — Костик указал на двух алабаевцев и Щуку.
— По ходу, с нами, — подтвердил Егор Лексеич. — Но тебе, Константин, поручаю охрану. Следи за новенькими… — Егор Лексеич глянул на Серёгу с Митей. — И за старенькими тоже.
Польщённый Костик браво отдал честь бригадиру.
Егор Лексеич вскарабкался в комбайн; за ним, ворочая крупным задом, неуклюже влезла Алёна. Харвер загудел, распрямил длинные суставчатые ноги, развернулся и ушагал за глыбовый холм. Два «спортсмена» и Щука по указанию Фудина перетащили трупы Алабая и Вильмы подальше; на то место, где лежали тела, тарахтя, переехала мотолыга. Фудин и Матушкин выгрузили ручную помпу. За её рукояти взялись «спортсмены». Пока никто не видит, Щука быстро обшмонала мертвецов и рассовала мелкую добычу по карманам.
Костик как бы случайно подошёл к Мите.
— Чё, живой, да? — ухмыляясь, спросил он.
Митя промолчал.
— Ты не докажешь дяде Егору, что я тебя пырнул, — негромко произнёс он. — Я скажу, что это «спортсмены» тебя порезали.
— Вали отсюда, — угрюмо посоветовал Костику Серёга.
Костик отвалил.
Митя и Серёга по-прежнему сидели на валуне и наблюдали, как Фудин, Матушкин и «спортсмены» возятся с насосом. Пригревало солнце. За горбами каменных бугров тянулся туманно-зелёный массив Ямантау. Пахло пылью.
— Обрыдло мне здесь, — признался Митя. — И бригада, и война, и вообще всё… Я сбегу, Серёга, как только выдастся случай. Давай вместе сбежим.
Серёга в досаде поддел булыжник носком кроссовки. Чё за дела? Всё же устаканилось, Алабая вот спихнули с пути, а Митяй новую херню затевает!..
— Я думаю, что ты из этой командировки не вернёшься, — добавил Митя.
Серёга и сам порой чуял, что добром командировка для него не кончится.
— Обоснуй, — мрачно потребовал он.
— Типалов устроил беспредел — даже, наверно, по меркам лесорубов. Ему придётся заметать следы. Убирать свидетелей. Типалов доверяет лишь Алёне, следовательно, и Костику. Их он и привезёт обратно. Возможно, Фудина и Калдея тоже привезёт. Но остальных не пощадит. И Марину не пощадит.
— Гонишь, — холодея, не поверил Серёга. — Людоед он, что ли?
Расстрел Алабая и Вильмы Серёгу, похоже, ещё ни в чём не убедил.
— Тебя он уже подставил. Марину тоже. Конечно, людоед.
Серёга размышлял. Над отвалами носились птицы. Мягкий ветер обдувал горячий лоб. Всхлипывала и сопела помпа, качающая бризол.
Рядом как-то сама собой образовалась Щука, она лыбилась во весь рот.
— На рывок мастыритесь? — шёпотом спросила она. — Примите меня!
— Подслушивала, падла? — разозлился Серёга. — Я тебе череп расколю!
— Да не ссы, не стукану! — сразу пообещала Щука.
— Ты же у Типалова работать хотела, — Митя поглядел Щуке в глаза.
— Ну щас. Спиздела просто, не то Типал меня как Алабая бы ухлопал.
— Ладно, держись рядом с нами, — спокойно согласился Митя. — Но сейчас уйди, не мешай мне с братом говорить.
— Замётано! — заявила Щука и немедленно исчезла.
Серёга колупал ногтями камень.
— Я бы дёрнул с тобой, Митяй, — убито сказал он, — но Маринка-то ведь упрётся. Она же на бригадира целит. Не будет она ссориться с дядей.
— И после пули в ногу не будет?
— Сглотнёт, — горько ответил Серёга. — Все мы сглатываем.
Митя помолчал, рассматривая дальнюю громаду Ямантау.
— Попробуй убедить её. И ночью уйдём вместе. Или я со Щукой уйду.
Серёга сплюнул — яростно и далеко.
— А куда бежать? Лексеич с бойцами догонит нас. Маринка-то ранена.
Митю это не смутило.
— Когда я вспомнил про Харлея, то вспомнил и остальное, — сказал он. — Я знаю, где вход в «Гарнизон». Мы попросим убежища в миссии «Гринписа».
Серёга тоже вспомнил про вход в «Гарнизон». Туда его с Вильмой привёл трек Алабая. Серёга хмыкнул, оценивая план брата, а потом вдруг спросил:
— Получается, ты мог слинять, но всё равно пошёл за мной на завод?
Митя спокойно пожал плечами: а что такого?
68
Гора Ямантау (IV)
В мотолыге опять было тесно — в отсек загрузили трофеи: мотопилы, генератор и канистры из погибшего «танка», ящики с боеприпасами и сумки с продуктами. Щука и Костик сидели у заднего борта друг против друга; Костик с грозным видом держал на коленях автомат, перекинув ремень через шею, а Щука нагло улыбалась. Рядом с Костиком разместились Серёга и Маринка, рядом со Щукой — Митя и Матушкин. Два «спортсмена» втиснулись в закуток возле дизеля; Фудин вёл машину, Калдей занял кресло штурмана.
Мотолыгу качало и потряхивало, хотя в целом она ехала ровно: старая техническая трасса, раздавленная тяжеленными самосвалами, зарастала плохо — только жидкими кустами. Но мимо бортов плыли мощные стволы сосен.
Мотолыга неожиданно повернула, сдирая гусеницами дёрн, и оказалась на просеке — той самой, которую вчера бригада Егора Лексеича расчищала под руководством Маринки. Просека соединяла портал, где заканчивалась ветка железной дороги, и площадку с ракетными шахтами. Мотолыга покатилась направо, в сторону портала и капонира, — к новой базе Егора Лексеича.
