Боятся ли компьютеры адского пламени? - Тюрин Александр Владимирович "Trund" (читать книги .txt) 📗
— Кац, золотко, не сердись. — произнес присмиревший Фитингоф елейным голоском. — Посуди сама, никто не знает, что творится в этом чертовом бардачном океане.
— Вряд ли, Ахмед, в последние семь лет до тебя доходили новости с научного фронта. Да, водичка в этом океане не совсем обычная. Да, существуют малоисследованные предположительно животные формы, обзываемые Ипсилон и Зет, но, в целом, океан не представляет из себя ничего кошмарного. В него сотни раз погружались люди и автоматы.
— И сколько из них возвернулось назад? — откровенно заныл Фитингоф.
— Не знаю, как ты выжил на Ио. Нытики обычно погибают первыми, чтобы не портить остальным настроение. — отрезала Кац. — Короче, двинулись. Идем без связки. Данилов — первый, он разматывает трос, потом я, следом ты, последним — копченый Чипс. Мозговики и Марамой пока остаются здесь и отдают нам свои излишки дыхалки.
— Но мы быстро израсходуем весь свой кислород. Как потом возвращаться, если мы не найдем то, что нужно? — спросил Фитингоф.
— Если не найдем то, что нужно, возвращаться нам некуда. Выдергиваем пробки из шлемов и все.
Коротко и ясно. Данилов даже перестал обижаться на Кац, не до этого сейчас…
Они шли по «потолку», по нижней кромке ледяной коры, потому что «пол» отсутствовал.
Скафандрам меньше требовалось энергии на обогрев, зато расход кислорода увеличился. У страха хорошие легкие.
Навигацией в сетевом пространстве занималась Кац, задачей Данилова было прокладывать путь-дорожку в обычной ледяной реальности. Он разматывал трос и фиксировал его на льду крюками.
— В этом льду хранится всякий хлам, полустертые черновые записи, — сообщила Кац. — — Одна дрянь, мишура, следы коммунарского прожектерства.
Данилов и сам видел виртуальные руины: осыпавшиеся стены, обвалившиеся башни, кругом замкИ, ключи от которых давно потеряны.
Порой дорогу в сетепространстве размывало туманом или маячили какие-то расплывчатые, рваные и грозные тени.
Но Кац твердо прокладывала трассу сквозь мглу, а на грозные тени просто не реагировала.
— Жалкое тряхомудие. Устаревшие системы так называемой активной защиты. И вообще меньше косись на виртуалку, лучше под ноги гляди.
В реальности под ногами Данилова был рыхлый и бугристый лед, который к тому же был утыкан словно иглами острыми кусками скальной породы. Отсюда до океанского дна километров тридцать, не меньше, но какая-то силища зашвырнула же их сюда! Они легко прошили океанскую бездну, которая будоражила сейчас в глубинах даниловской души самые мрачные архетипы.
Данилов с минуты на минут ожидал появления какого-нибудь глубоководного дьявола с зубами в человеческий рост. Купировать страх психоингибиторами было бы рискованным делом — так можно затормозить сознание до полных сумерков.
А в виртуальном пространстве руины сменились лабиринтом. Здесь тоже было неуютно. Кац сообщила, что они, наконец, ушли от слежки в зону кластеров, потерянных официальной картой размещения записей. У этих записей никогда уже не будет зарегистрированных координат.
Однако, в голосе Кац было мало радости. Она была возбуждена, но это возбуждение показывало лишь стопроцентную готовность к любой драке. Виртуальная Кац выглядела сейчас настороженной и уверенной в движениях полусобакой-полуптицей.
А Данилов едва контролировал свои ужасы. Динамические записи с неизвестной кодировкой представали в сенсоматрице как будто невинным узором из камней, но они могли в любой момент влететь через нейроконнекторы в его мозг и разметать его по горшку шлема.
— Солнышко, Кац, как ты собираешься откопать своего таинственного приятеля? — подал слабый голос недавно грозный Фитингоф.
— Слушай ты, баран барон. Это ж тебе не кладбище, где все координаты точные: аллея вечного покоя, вторая могила направо. Этот человек сам заметит нас. Он тут вроде лешего или, вернее, водяного…
Данилов вдруг увидел на сенсоматрице высунувшуюся из-под камня руку. Голую женскую, довольно худосочную.
Вздргнул от неожиданности, потом рванулся сканировать. И ничего. Массив бесполезных записей. Твердый виртуальный камень.
— Эй, гражданка Сусанина, — обратился он к Кац.
— Я тоже увидела. Это колодец .
Едва заметная «со стороны» дыра при точной наводке оказалась шахтой, уходящей в энтропийные тартарары, в зону полной информационной неопределенности. Глянешь туда и начинается головокружение.
— Осторожнее, Данилов. Поставь фильтры помощнее на свои нейроконнекторы.
Но было поздно. Из бездны вылетела цепочка киберобъектов и впилась в мозг. Данилов, был атакован обитателем информационной бездны. Сенсоматрица представила нападающего в виде морского змея. Данилов едва выскользнул из виртуального захвата и в обычной реальности увидел Кац, метнувшуюся к нему с термоножом.
Данилов отпрянул, сорвался с троса, который сам же устанавливал, и заболтался на страховочном конце. Кац потянулась, чтобы перерезать его.
— Не делай этого, чертовка!
Ледяной выступ, в который были вбиты крючья, несущие трос, сильно содрогнулся, как будто от смеха, потерял устойчивость, сошел со своего места, и… стало ясно, что он сыплется вниз здоровенными глыбами. Из-за каменной начинки эти ледяные глыбы не имели положительной плавучести, поэтому тонули, увлекая с собой людей.
«Боже ж мой, сколько же теперь утопать? До дна то ли двадцать пять, то ли тридцать километров.»
Кац, пожалуй, права: конец, соединяющий его с тонущей глыбой, надо перерезать.
Но едва он избавился от груза, как черной глянцевой тенью к нему устремился подводный убийца.
Тень накрыла Данилова и ему показалось, что он умер.
Спустя пару минут Данилов обнаружил, что скорее жив, чем мертв, что находится в абсолютно замкнутом тесном пространстве. Между делом, инерционный датчик показывал, что его тело движется с большой скоростью вниз. Два, пять, двенадцать километров от ледяной коры. На пятнадцатом километре что-то разомкнулось и наблюдению открылось дно европейского океана Даже в тепловом диапазоне оно было похоже на Гималаи. Горные кручи, вершины, крутые склоны. Острые пики тянулись к Юпитеру. Некоторые из них покачивались в такт какой-то внятной им музыке.
