Ловушка для творца (СИ) - Вичурин Андрей Викторович (книга жизни TXT) 📗
— Не в чурбанах, а в тюрбанах, — машинально поправила его Настя. — А правильно, — куфия.
— Да ладно тебе, Настен! Какая разница? — добродушно отозвался Леха, вытягивая из вещмешка полуведерную бутыль. — Во! Это мне, такие квадратные, бородатые мужики дали! Для храбрости, говорят, в завтрашнем бою. Мы снова на войне, Ян?
— Ты положь ее обратно. Спрячь, говорю! Не дело, с дурной башкой в бой идти! — посоветовал Макс.
Леха покорно вернул бутыль в вещмешок.
— С кем хоть воевать-то, сказали? — удовлетворенно поинтересовался Макс, продолжая ломтиками нарезать кусок говядины. — И как, на каком языке, ты с ними разговаривал?
— Тебе, и гномьей настойки, просто так дать, не пожлобились? — удивилась Настя. — Видать, серьезная заварушка намечается, если они жадность свою переступили.
— Почему, просто так? — не согласился Леха. — Я им сказал, кстати, язык у них чудной, но понять можно, — чем-то на смесь белорусского, польского и нашего похож. У бабушки моей в Рытеце, и не такие речи понимать получалось. Так что, это. Сказал я им, что мы на помощь, с огненными стрелами пришли. Я же говорю, — «Град», целый — целехонький! И аммо для него, ну ракеты, понимаете? Анлимитед, я уверен! Появляются упаковками, и вращаются медленно над землей. Сам видел! Как у нас, в «Earth Defenders»! Значит, и патроны к пулемету, и все остальные боеприпасы, тоже появятся!
Вот тебе и Алеша — крестьянский сын! А что? Мы, дети городов, — просто самовлюбленные зазнайки. Думаем, — сидят они там по своим деревням, да хвосты буренкам крутят. А у них: связь — мобильная, телевидение — спутниковое, может быть и Интернет, такой же. На скутер сел, три литра бензина на сотню километров, и свободен, словно ясный сокол. Домчался быстро и без всякого смога, и многокилометровых пробок. Так что, в селе, на свежем воздухе, да со всеми современными благами цивилизации, как бы и не интереснее жить нынче, чем в занюханном городе. Если, конечно, для тебя понятие цивилизации, не отождествляется с гламурными тусовками, и ночными клубами. Кстати, надо проверить, насчет патронов к КПВТ, и прочему стрелковому оружию.
— Так, с кем войнушка намечается? — встрял, заметно повеселевший Степан. — Не с инопланетянами же, как у нас?
О! И этот тоже оттуда! Остался ли на Земле, хотя бы один человек, из мест с электричеством, ни разу не игравший, хоть во что-нибудь?
— Так с демонами же! — удивился Леха нашей непонятливости. — Если вокруг толпа эльфов, гномов, людей, дриад всяких, и даже вампиров с оборотнями, которые собрались в одном месте? С кем же им еще биться, как не с общим для всех врагом? С демонами, конечно! Так мне, и бородатые кубики с ножками, сказали!
— И когда ты все только успел? — поинтересовалась Настя, бросив на Леху непонятный, словно оценивающий, взгляд. — Десять минут отсутствовал, а сколько узнал!
— Так я, это, — зарделся Леха, польщенный ее вниманием, — я моторный! Одна нога здесь, другая — там!
— Ты это брось! — с улыбкой посоветовала ему Настя. — Ты лучше скажи, — в этой вашей игре, ников нет, или как?
— Ну, таких светофоров, как у вас, — он показал поверх ее головы, — точно нет! У нас шеврон, с именем, видишь?
Он дотронулся до нашивки, чуть ниже надписи с группой крови. Раньше ее там не было.
«Протокол — Лекс IV-», гласила надпись. Я присмотрелся к нашивке Степана: «Протокол — Мегадес I++». Дополнительными плюсами — минусами, у них звание указывается, наверное.
— Обе ноги, при тебе должны находиться постоянно! Слышишь, Алеша! — вновь обратилась к нему Настя. — Не надо ими разбрасываться, — одна здесь, другая, — там! Это я тебе авторитетно, как медик, заявляю!
Все заулыбались, а Леха стал пунцового цвета, пожирая глазами, смеющуюся Настю. Понятно. Встретились в этом безумном мире, два юных одиночества. Порадоваться бы надо, а я загрустил, вспомнив Динку — Льдинку. Как она там? Помнит ли? Или, может быть, уже замуж вышла безропотно, за жениха, отцом для нее выбранного, как любящая и послушная дочь?
Ладно, не время для сантиментов. Скоро ад начнется. Игра — не игра, а подготовиться надо! Меня поразило, насколько все мы легко и естественно, восприняли факт неожиданного и невозможного перемещения в игру. Никаких рефлексий, соплей, только голый прагматизм. Так, — значит, так. Видимо, человеческий мозг, ничем не уступая в этом смысле алгоритмам искинов, переключает цепочки обработки входящих сигналов, запуская альтернативные, более грубые, что ли, в плане чувственного отклика, варианты собственной реакции, чтобы избежать перегрузки, и следующего за ней, необратимого разрушения.
— Слышите, «огненные стрелки»! — обратился я одновременно к Лехе и Степану. — Вы системы залпового огня, в своей «Earth Defenders», использовали? Или, может, в реале обслуживали? Не все же так просто!?
— А никто и не обещал, что будет просто! — за обоих ответил Степан. — Приходилось мне. В армии, еще в первый призыв, я командиром боевой машины дембельнулся, так что матчасть знаю! Расчет — шесть человек.
— А нас, — пятеро всего! — встрял Макс.
— Ша! — остановил его Степан. — Я не все сказал! Шесть человек — это боевой расчет. В мирное время и четверо вполне справлялись.
— Так и время-то, не мирное! Война на носу! — снова перебил Макс.
— А в глаз? — поинтересовался Степан прищурившись. — Не перебивай! Я, и за командира был, и за наводчика, и за механика-водителя. Вот тебе, уже трое. За номера, я уже не успею, так что, еще пару человек нужно. Леха и ты. Будете за поднос, заряжание, и вообще, — за боекомплект отвечать. А Яну с Настеной, придется как-то отбиваться, и нас беречь, чтобы время на перезарядку выкроить. Минут семь, может быть, шесть. Надо будет, и я постреляю.
Леха согласно кивал, чуть ли не на каждое его слово. Макс достал из кобуры свой маузер, заглянул в ствол, вложил обратно. Настя полезла в саквояж, зазвенела тарой, перекладывая что-то с места на место.
— Чего застыли? — поинтересовался Степан. — Леха! Веди к машине. Какой она модификации, не знаешь?
— Так, это. Обычный «Град». Не удлиненные направляющие.
— Вот и славненько, повезло, что не «Прима»! Хрен бы мы ее перезарядили, даже всей толпой. Пошли уже.
Наступало утро, и плотная чернота теплой южной ночи, сменяясь розовой серостью нового дня, словно гигантский поплавок, вытолкнула над пустынным горизонтом, краешек зарождающегося светила, уже, едва пробудившись, исходящего на границе соприкосновения с быстро выгорающим небом, колышущимся маревом зноя.
Открывающаяся, по мере восхождения Солнца, картина внизу, под холмами, повергала, по меньшей мере, в уныние. Стройные колонны черных войск, с командирами, не впереди, на лихом коне, а в центре боевого построения, защищенными всей мощью подразделения, вопреки устоявшимся стереотипам, гонящим темные силы в атаку, ревущей бестолковой толпой, внушали неподдельное уважение.
И организацией, — стоят, не шелохнутся, и снаряжением, — все в доспехах, большинство, отнюдь не в кожаных, и вооружением, — у всех его с избытком, и выбором места атаки, — спиной к светилу, чтобы слепило нас, а не их, на самой пологой стороне холма.
На соседней горке, примерно в километре от нас, так же окруженной четкими черными коробками вражеских полков, копошились, завершая последние приготовления, такие же разумные, как и на нашем холме. Такие же смертники, как и все здесь. Численность обороняющихся «светлых», так я назвал их для себя, была на порядок меньше. И спасти нас от сокрушительного поражения, могло только настоящее чудо.
Откуда-то сзади, из-за монолита черных войск, подпираемого огромными тушами белесого цвета гусениц, там, где раскинулся огромный алый шатер, скорее всего самого главного демона, донесся трубный, низкий рев сигнального рога.
Вражеские подразделения передовой линии сделали первый, до ужаса слитный и синхронный шаг, означавший начало последнего, для большинства из нас, боя. А к нам, двигаясь неторопливо и с достоинством, пожаловал, седой, словно лунь старец, одетый в нечто, напоминающее и плащ, и балахон одновременно, иссиня снежно — белого цвета, с деревянным посохом в правой руке. В сопровождении, облаченных, в очень и очень приличные доспехи, четырех разумных разных рас. Приблизившись на двадцать шагов к БРДМу, рядом с которым мы ожидали, отправившихся к «Уралу» ребят, он молча остановился, вперив в нас вопросительный испытующий взгляд.
