Публичный дом тетушки Марджери - Соул Диана (книга регистрации txt) 📗
Он опустил Кати на пол, позволяя ей убежать к ее друзьям. Кроха мгновение сомневалась, отходить от Стоуна или нет, но все же развернулась и в вприпрыжку поскакала к своему стульчику. Ее настроение менялось мгновенно, как и у всех детей в этом возрасте.
Я смотрела ей в спину, изо всех сил сдерживая набегающие слезы. Мне хотелось помочь ей, помочь всем в этом зале, ведь, казалось, на меня с мольбой смотрят все дети здесь. Но что я могла? Да я себе помочь не могу.
Даже эти сироты, как выяснилось сегодня, были свободнее меня.
Ричард вынес все мешки на середину зала и теперь неспешно развязывал шнурки на них. В предвкушении дети на стульчиках нетерпеливо шушукались и переглядывались между собой.
Директриса вывела Мардж на центр и встала рядом. Старуха поманила меня пальцем, подзывая поближе. Пришлось подойти и наклониться к хозяйке, чтобы услышать тихий шепот:
– Помоги Ричарду, иначе сейчас его сметут.
Я кивнула и, подойдя к дворецкому Марджи, с любопытством заглянула в один из мешков. Там оказались десятки коробок одинаковой формы: розовые и голубые. Каждая была аккуратно перевязаны золотистой, праздничной лентой.
– Игрушки? – удивилась я.
– В розовых – куклы, в синих – машинки, – вполголоса отозвался Ричард. – Мы приезжаем в этот приют несколько раз в год и каждый раз привозим подарки. Одежду весной, учебники осенью и игрушки перед Новым годом.
Сзади подошел Стоун, он помог развязать третий мешок и теперь медленно выкладывал из него коробки.
– Дети, сегодня к нам в гости приехала тетушка Марджери, – громко объявила начальница приюта.
Ропот в рядах ребятни мгновенно притих, они внимательно слушали, что им скажут, и словно готовились к неведомому сигналу:
– Здравствуйте, мои хорошие! – улыбнулась Марджи. В ее голосе звучала незнакомая мне доселе теплота. Старуха говорила каждое слово с таким трепетом и любовью, будто не к чужим детям обращалась, а к родным. – Вы уж простите, что в этом году я приехала немного раньше праздников. Обычно мы встречаемся с вами в канун Нового Года. Но эта зима несет свои перемены в жизнь каждого из нас, поэтому я решила заглянуть в гости уже сегодня.
Дети внимательно слушали обращение старушки, но едва ли они осознавали до конца то, о чем именно она говорит. Разве что те, что постарше, лет пятнадцати в самом углу комнаты смотрели на богатую госпожу более осмысленным глазами. Интересно мы им тоже будет куклы и машинки дарить? Но проследивший за моим взглядом Ричард пальцем указал на четвертый, слегка приоткрытый мешок, из которого торчали корешки книг.
– А теперь подарки! – звонко и совсем не по-старушечьи крикнула Мардж, и ребятня, ожидавшаяся этой реплики, сорвалась со своих мест и побежала к нам.
На мгновение мне стало страшно, если вся орава накинется на мешки всем скопом, но бдительные воспитателя остановили эту лавину, выстроив жаждущих подарков деток в несколько очередей.
Ко мне по-одному подходили мальчишки и девчонки, преданно заглядывали в глаза, надеясь на свершение новогоднего чуда, которого ждали весь год. Я поздравляла их с наступающим праздником и вручала очередную коробку, а сама с трудом сдерживала слезы и продолжала улыбаться.
Сколько из этих лишенных родительской любви и ласки крох были плодом купленных ночей в Квартале? Знает ли этот голубоглазый мальчуган, что его отец, возможно, один из лордов, управляющий Страной? А подозревает ли эта златокудрая малышка, жадно обнимающая подаренного пупса, что могла бы вырасти в доме богатого помещика?
Почему их бросали матери? От того, что не хотели воспитывать или потому, что решили подарить свободу таким путем?
Отдавая последнюю коробку из мешка, я поклялась себе, что ни за что не буду рожать в Квартале. Лучше быть изнасилованной, потерять силу и возможность родить навсегда, чем отдаться по любви и обречь ребенка на рабство или жизнь без семьи.
Уже у самого порога, перед отъездом обратно в столицу, ко мне подбежала Кати. В одной руке она держала новенькую куклу, а во второй бумажную, самодельную открытку, с криво наклеенной елочкой и нацарапанными с ошибками поздравлениями:
– Это вам, – улыбаясь, отдала она ее мне. – С новым годом!
Дрожащими руками я приняла подарок и, едва сдерживая себя, приобняла кроху. Каких трудов стоило трехлетней девочке вырезать и склеить эту скромную и неказистую поделку? Наверняка огромных.
Я очень плохо помнила, как мы садились в экипаж. Мои глаза застилали соленые слезы, которые я была не в силах смахнуть. Где-то на грани сознания я отдавала себе отчет в том, что нужно улыбаться и не показывать детям своих настоящих чувств.
Уже выехав на дорогу, я пересилила себя и спросила Мардж:
– Зачем? – я смотрела и не понимала мотивов ее поступка. – Зачем вы привезли меня к этим детям?
– Чтобы хоть кто-то продолжал иногда навещать их, когда меня не станет, – глухо отозвалась старуха. Ее голос терялся где-то в мехах шубы. – Им не важна сумма привезенных подарков, им нужно лишь немного внимания. Знать, что о них помнят.
– И почему вы решили, что это должна быть я?
– А кому как не тебе? – вопросом на вопрос ответила она. – Ты знаешь цену свободы, и, я надеюсь, скоро выйдешь за пределы Квартала вольной женщиной. И я верю, что на свободе ты найдешь один день в году, чтобы перед праздником заехать в приют.
Эти слова были для меня откровением. Неужели все так плохо, если Мардж начала рассуждать так, будто уже завтра готова лечь в гроб?
– Вы так говорите, словно уже собираетесь на тот свет.
– Доктор Стоун, – обратилась она к сидящему до сих пор молча Деймону. – Расскажите Торани о моем здоровье.
Я взглянула на Стоуна. Друг детства смотрел стеклянными глазами в пол кареты, почти не моргая. Он был глубоко погружен в себя после встречи с детьми, и резкий оклик Мардж выдернул его из собственных мыслей:
– Вы слишком рано себя хороните, – отозвался он. – При благоприятном течении терапии вы можете прожить еще несколько лет.
Старуха молча махнула на него рукой, будто не веря его утешениям.
Всю обратную дорогу я думала, что за годы работы в Квартале никто так и не разгадал Мардж до конца, разве что Ричард знал о ней немного больше остальных.
Ее боялись, она всегда держала всех на расстоянии и казалось, могла удавить за лишний медяк. Она носила стальную маску и никому не показывала ни единой слабости и вот, словно предвидя конец, скинула искусную личину, почти сросшуюся с ее кожей за долгие годы.
– Дети в приюте были хорошо одеты, – сказал Дей уже перед въездом в Квартал. – Гораздо лучше, чем любого выросшего в доме радости с матерями...
Старуха нахохлилась, будто ворона, и довольно неохотно ответила, словно не хотела сознаваться в благом деле:
– Несколько лет назад я сделала большое пожертвование, этих денег хватает приюту на хорошую одежду и питание для детей. Регулярно я перечисляю новые суммы, но, боюсь, даже эти средства не будут вечными.
Этой фразой она ясно дала понять, что новый хозяин Квартала не станет заботиться о сиротах. Зато я осознала, почему старуха показала приют именно мне. Видимо надеялась, что, став свободной, я смогу добывать себе огромные деньги, иногда заезжать к детям и хотя бы перед Новым Годом дарить им подарки.
Я попросила высадить меня у своего дома.
Не раздеваясь, я прошла в гостиную и плюхнулась в родное кресло. Закурила. И даже не вишневые, а самые обычные крепкие сигареты. На душе было горько и гадко, как и во рту после табака. Утешало только то, что сегодня клиентов не предвиделось – Мардж сама отменила.
Мои мысли прервал короткий стук в дверь, я встала, чтобы открыть ее. На пороге стоял Стоун. В руках у него была початая бутылка виски.
Без предисловия я пропустила его. Нам абсолютно не нужны были слова, чтобы понять состояние друг друга.
Я принесла с кухни два бокала, протянула ему один, а свой поставила на стол.
Деймон без спросу вытащил из пачки сигарет на столе одну и без стеснений закурил сам.
