Криптономикон, часть 2 - Стивенсон Нил Таун (мир бесплатных книг TXT) 📗
— Я не совсем понимаю, что в данном случае означает слово «владеть».
— Я тоже, — сознается Ави. — И ломаю себе голову.
Вот, значит, почему он хмурился в аэропорту.
— Я думал, они просто хотят его продать, — говорит Рэнди.
— Зачем?
— Чтобы обналичить. Купить недвижимость. Или пять тысяч пар обуви. Или что еще.
Ави разочарованно морщится.
— Ой, Рэнди, по отношению к Маркосам это все полная фигня. Золото, которое тебе показали, — мелочь на карманные расходы по сравнению с тем, что добыл Маркос. Люди, отправившие тебя в джунгли, — шестерки его шестерок.
— Ладно. Считай, что получил сигнал SOS, — говорит Рэнди. — Мы с тобой вроде бы обмениваемся словами, но я понимаю все меньше и меньше.
Ави открывает рот, чтобы ответить, однако тут срабатывает сигнализация автомобиля тотемистов. Не зная, как умилостивить машину, они толпятся вокруг и улыбаются. Ави и Рэнди прибавляют шаг и проходят мимо.
Ави резко тормозит и расправляет плечи, как будто его одернули.
— Кстати о непонимании… Тебе надо связаться с этой девушкой. Ами Шафто.
— Она что, тебе звонила?
— В ходе двадцатиминутного телефонного разговора они с Киа слились в полном экстазе, — говорит Ави.
— Охотно верю.
— Они не просто познакомились. Такое впечатление, что они знали друг друга в прошлой жизни и теперь вновь обрели после долгой разлуки.
— Ага. И что?
— Теперь Киа считает своим священным долгом выступать объединенным фронтом с Америкой Шафто.
— Все сходится, — кивает Рэнди.
— В качестве эмоционального адвоката и защитника Ами Киа довела до моего сведения, что мы, корпорация «Эпифит», должны отнестись к Ами со всем вниманием и заботой.
— И чего Ами хочет?
— Вот это я и спросил, — говорит Ави, — и тут же пожалел о своем вопросе. То, что мы… что ты должен Ами, настолько очевидно, что сама просьба высказать это словами… просто…
— Груба. Нечутка.
— Жестока. Топорна.
— Совершенно прозрачная детская попытка…
— Уйти от ответственности за содеянную подлость.
— Полагаю, Киа закатила глаза. Губы ее скривились.
— Она набрала в грудь воздуха, как будто хотела вправить мне мозги, но потом передумала.
— Не потому, что ты ее начальник. А потому, что ты все равно не поймешь.
— Просто это одна из тех несправедливостей, с которыми вынуждена мириться каждая взрослая женщина…
— Знающая суровую жизнь. Ага, — говорит Рэнди. — Ладно, скажи Киа, что ответчику передали претензии ее клиентки…
— Тебе их передали?
— Хорошо. Мне очень основательно намекнули, что у ее клиентки есть претензии, и дали понять, что ход за мной.
— И мы можем рассчитывать на временную приостановку боевых действий на то время, пока ты готовишь ответ?
— Да.
— Спасибо, Рэнди.
«Рейнджровер» Ави припаркован в самом дальнем конце последнего этажа парковки. Примерно двадцать пять пустых парковочных мест создают вокруг него буферную зону безопасности. Когда Рэнди и Ави примерно на середине оборонительного рубежа, фары начинают мигать, и слышно, как набирает мощность система сигнализации.
— «Рейнджровер» засек нас доплеровским радиолокатором, — торопливо объясняет Ави.
«Рейнджровер» вещает голосом Гудвина великого и ужасного, возвышенным по уровню децибел до гласа из неопалимой купины:
— Вас заметил Цербер! Пожалуйста, измените курс!
— Не могу поверить, что ты купил такую штуку, — говорит Рэнди.
— Вы нарушили оборонительный рубеж Цербера! Отойдите назад! Отойдите назад! — продолжает «рейнджровер». — Вооруженная опергруппа приведена в боевую готовность!
— Это единственная криптографически надежная система звуковой сигнализации, — говорит Ави, как будто этим все сказано. Он вынимает брелок для ключей, размером, формой и числом кнопок похожий на пульт к телевизору, вводит длинную цепочку цифр и обрывает голос на середине фразы о том, что их записывают на цифровую видеокамеру, работающую в диапазоне, близком к инфракрасному.
— Обычно он так себя не ведет, — говорит Ави. — Я поставил его на максимальную бдительность.
— Чего ты боишься? Что кто-то угонит твою машину и страховая компания купит тебе новую?
— Да пусть бы крали. Хуже, если в автомобиль подложат бомбу или, еще хуже, поставят «жучка» и будут слушать все мои разговоры.
Ави везет Рэнди вдоль Разлома Сан-Андреас к себе домой, где Рэнди перед отлетом за границу оставляет машину. Жена Ави, Дебора, у гинеколога на плановом осмотре по беременности, дети либо в школе, либо гуляют с тандемом двужильных еврейских нянь. Чтобы работать няней у Ави, нужно иметь душу советского десантника-афганца в теле цветущей восемнадцатилетней девушки. Дом полностью отдан детям. Столовая превращена в казарму для нянь с грубо сколоченными деревянными нарами, гостиная заставлена кроватками и пеленальными столами, а в каждом квадратном сантиметре дешевого ворсистого ковра застряли двадцать-тридцать блесток конфетти, извлечь которые при всем желании можно только по одной, путем индивидуальной микрохирургической операции.
Ави потчует Рэнди сандвичем из индюшачьей колбасы с кетчупом. Звонить в Манилу и заглаживать свою неведомую вину рано — там еще ночь. Внизу, в подвальном кабинете Ави, факс шуршит и чирикает, как птица в кофейной банке. На столе разложена ламинированная цэрэушная карта Сьерра-Леоне, едва различимая под слоем грязных тарелок, газет, раскрасок и черновых бизнес-планов корпорации «Эпифит(2)». На карте в разных местах приклеены бумажки для заметок, на каждой чертежным почерком Ави выведены рапидографом широта и долгота с внушительным количеством значащих цифр и уточнениями, что там произошло, например: «5 женщин, 2 мужчин, 4 детей, зарублены мачете» и номер в базе данных Ави.
По дороге сюда Рэнди периодически отключался, несвоевременный дневной свет резал глаза, но после сандвича его метаболизм начинает приноравливаться к новому режиму. Этим надо пользоваться.
— Ну, я поехал, — говорит он, вставая.
— Какие у тебя планы?
— Сперва на юг. — Рэнди суеверно не желает произносить название места, где прежде жил. — Надеюсь, на день, не больше. Потом меня развезет от смены часовых поясов, и я на полсуток завалюсь где-нибудь перед телевизором. Потом поеду на север, в Палус.
Ави поднимает брови.
— Домой?
— Ага.
— Слушай, пока не забыл: раз уж будешь там, не поищешь мне информацию об Уитменах?
— Ты о миссионерах?
— Да. Они приехали в Палус обращать кайюсов, великолепных наездников. Намерения были самые лучшие, но они нечаянно заразили индейцев корью. Все племя вымерло.
— Это тоже входит в твой пунктик? Неумышленный геноцид?
— Аномальные случаи особенно важны, поскольку помогают очертить границы.
— Ладно, поищу.
— Можно спросить, зачем ты туда едешь? — говорит Ави. — Семейный визит?
— Бабушка переезжает в дом престарелых. Дети слетелись, чтобы поделить мебель и все такое. Противно, хотя никто не виноват, и сделать это надо.
— Ты будешь участвовать?
— Постараюсь в меру сил уклониться, потому что будет склока. Родственники на много лет перестанут разговаривать друг другом из-за того, что кому-то не достался мамин алтарь от Гомера Болструда.
— Что за бзик у англосаксов насчет мебели? Можешь объяснить?
— Я еду туда, потому что на фашистской лодке, затонувшей у острова Палаван, была записка со словами: «УОТЕРХАУЗ — ЛАВАНДОВАЯ РОЗА».
Ави озадачен, и Рэнди это приятно. Он идет к машине и едет на юг, вдоль побережья, длинной и красивой дорогой.
