Римская карусель (СИ) - Дельта Марк (бесплатные серии книг TXT) 📗
Девочке, чтобы вырваться из своей темницы, необходимо было слиться с нею, воцариться в этом подземелье, умереть и воскреснуть. Маленькая девочка могла стать Корой, стать обнаженной красавицей Фриной, ступающей из храма, чтобы окунуться в море во славу Великой Дочери.
Но для этого надо было дать подземелью себя убить, а Кассия не могла этого допустить! Стены узилища смыкались, приближаясь к ней с ужасающим лязгом и грохотом. Стало невыносимо жарко. Вместе с испепеляющим жаром росло чувство отверженности и нестерпимое желание вырваться на свободу.
Во мраке Телестерия возникла неожиданная вспышка, которая тут же погасла. Раздались крики застигнутых врасплох людей.
Прогремел гонг.
Последовали еще несколько вспышек. Они возникали в разных местах огромного зала.
Кассия уже знала, что сейчас начнется переход к самой главной части таинств, что люди, которые еще не пережили встречу с богиней, сейчас переживут ее. Она поняла, что богиней будет не Мать, как ожидалось после всевозможных объяснений и пересказов преданий, а Дочь. Ибо она и есть Богиня этого святилища, та, что вступила в подземное царство и, став его повелительницей, возродилась к жизни с зернышком граната на языке.
Кора, Девушка, Персефона, Прозерпина - имена ее можно было перечислять бесконечно. Некоторые были открытыми, другие - тайными. Именно Кора была преодолением смерти, ибо, не умерев, нельзя возродиться. И в апофеозе таинства посвященным открывалось, что Мать и Дочь это единое божество, объемлющее весь мир, что все истории, рассказывающие о них, как о разных существах, не достигают тайной сути, ибо предназначены они для непосвященных.
Кассия знала, что всякий, увидевший Дочь во всей ее страшной красе и на мгновение ставший ею, навсегда освобождается от страха смерти, поскольку ему открывается сокровеннейшее единство смерти и жизни. Она знала и то, что лицезрение воскресшей Персефоны сопровождается таким всепроникающим блаженством, что след его и память о нем останутся на всю жизнь и, быть может, и на всю смерть.
Но чувство отверженности так и не отпустило Кассию, и она, зная теперь тайну Элевсина, поняла также, что не допущена лицезреть Персефону. Совет, полученный от Лонгина, оказался неверен. Юная древняя Кассия пришла сюда, не имея на то права, ибо явилась она не с чистыми намерениями, и на руках ее была кровь многих людей. Отнюдь не безвинных, но человеческих существ.
Кассия, неподвластная времени, не могла умереть и возродиться. А все эти тысячи людей, смертных, стареющих, с бесформенными, измученными временем и житейскими невзгодами телами и душами, - могли! Им было дано то, что не дано ей, единственной, наделенной чудесным даром избраннице неведомого, все еще неведомого божества.
В зале становилось ярко и шумно. Странные, подобные молниям, вспышки следовали теперь чередой, становились продолжительнее, и вскоре весь зал озарился потоками света. Огромное пламя всколыхнулось над навесом трона иерофанта и вырвалось в небо через внезапно образовавшееся отверстие в крыше Телестерия. Люди кричали "Иакх!", приветствуя чудо, и шли к центру зала. Они спускались с трибун и входили в зал с площади.
Кассия же рвалась через весь этот поток наружу. Грубо расталкивала она людей, но те не обращали на нее никакого внимания. Сияющие их глаза были широко распахнуты, лица их были блестящими и счастливыми, уста их пели "Иакх!", многие были в слезах.
- Владычица родила священного мальчика! - возгласил громовой голос иерофанта, и сотни голосов разнесли эту весть. - Могущественная родила могущественного! Иакх!
Кассия выбралась из святилища на площадь, однако и там пришлось ей пробираться сквозь толпу и против толпы. Кассия вся горела, но где-то в костях ее застрял островок холода. Пространство вокруг было озарено светом. Она оглянулась назад и увидела снопы света и пламени, вырывающиеся из отверстия в крыше Телестерия. Этот свет наверняка был виден на расстоянии многих стадий. В ночь мистерий он мог служить маяком для блуждающих в море кораблей.
- Госпожа! - услышала Кассия и резко обернулась.
Это был Дигон. Каким-то образом он, находясь в толпе снаружи Телестерия, заметил ее.
- Иди в зал! - сказала Кассия через силу. Говорить было трудно. - Иди туда, там сейчас происходит самое главное. Ты же посвященный.
- Пойдем, госпожа, - Дигон поддержал шатающуюся Кассию, помогая ей проталкиваться через встречные потоки людей.
Они достигли пропилей и покинули священную территорию. Миновали Элевсинские поля, где скоро будут до самого утра танцевать посвященные, и постепенно дошли до жилых кварталов городка.
Кассия молчала, зная, что Дигон легко найдет домик, где ждали остальные рабы. Тело ломило, внутри нее гудел жар. Но все это ее не тревожило. Главное было то, что богиня мистерий, которой оказалась не Церера, а Прозерпина, ее не приняла. И Тайное Божество так и не открыло своего покрова.
До боли в висках и до стеснения в груди хотелось забыть невыносимое переживание отверженности. Кассии на мгновение пришло в голову стереть последнюю половину суток, вернуться в прошлое и утром, вместо того, чтобы присоединиться к мистам возле храма Деметры в Афинах, покинуть негостеприимную Ахайю. Но она была так измучена, что готова была ухватиться за любой повод, чтобы не совершать никаких умственных усилий. И повод тут же нашелся, так как Кассия поняла, что ее истязают не сами переживания, а память о них, стереть которую все равно не удастся.
Дигон постучал в дверь, и вскоре ее открыла молодая служанка Кассии. Она хотела помочь бывшему гладиатору, но великан продолжал поддерживать госпожу, пока они не дошли втроем до приготовленной для Кассии комнаты. Только тогда он удалился. Пока служанка развязывала тесемки сандалий на ногах госпожи, та думала о том, что даст Дигону свободу сразу по приезде в Рим. Правда, что-то ей подсказывало, что он, как некогда Олуэн, попросит разрешения продолжать ей служить. Кассия решила, что она удовлетворит эту просьбу, пока не придет время снова переехать на Восток, чтобы в очередной раз стать Кассией Старшей.
Засыпала она, пылая, почти погружаясь в обморок. Но даже в этом состоянии, где трудно было отличить одну мысль от другой, Кассия понимала: она мечтала о посвящении в мистерии на протяжении более двух столетий, надеясь открыть личность Тайного Божества, но получила одно лишь чувство отверженности, словно снова была слабой и пугливой шестилетней девочкой. Эта была не какая-то отдельная мысль, а горькое, неотъемлемое от самого существа Кассии знание.
Утром она все еще была в горячке, то ненадолго приходя в себя и глядя на слуг бессмысленным взором, то забываясь в беспокойном сне. Слуги привели местного врача. Дигон спросил его на латыни, давно ли тот живет в Элевсине. Врач не без гордости ответил, что родился в этом священном месте. Дигон тут же отказался от его услуг.
- В чем дело? - удивился Полидевк.
- Госпожа во сне разговаривает, - ответил Дигон. - Врачу незачем понимать, о чем она говорит. Надо найти какого-нибудь деревенского лекаря, не знающего латыни.
Это оказалось делом нелегким, но к середине дня такой врач нашелся. Он осмотрел вялую, горячую Кассию, которая лежала, погрузившись в мрачные мысли и не проявляла особого интереса к происходящему. Лекарь прописал процедуры и лекарства и ушел.
В течение дня Кассия несколько раз вставала, даже выходила во двор, но вскоре снова ложилась, разговаривала неразборчивым голосом со своей терракотовой статуэткой, стоявшей на тумбе возле изголовья кровати. К вечеру Кассия опять погрузилась в суматошное забытье.
В эту ночь ей впервые приснилось Тайное Божество.
***
Несколько недель странствий по Бетике и Лузитании покоя не принесли, и Алкиной, мучимый тоской по сыну, вернулся в Кордубу. Как оказалось, Кирилл все-таки сохранил за ним место смотрителя складов, хотя бывший актер и отсутствовал долее оговоренного срока. Впрочем, возможно, Кирилл просто не нашел другого работника.
