Римская карусель (СИ) - Дельта Марк (бесплатные серии книг TXT) 📗
Лонгин почувствовал себя сбитым с толку.
- Почему ты спросишь именно о культе Митры? - спросил он.
- Потому что этот вопрос действительно меня интересует. Персидскому богу поклоняются многие римляне. Особенно часто - воины. Раньше, когда наши легионы одерживали победы над врагами, мы считали это доказательством силы римских богов, а также свидетельством того, что они к нам благосклонны. Но теперь, когда сходятся войска двух империй, и солдаты обеих сторон - и римляне, и персы - посылают моления одному и тому же божеству, то как можно истолковать победу или поражение?
- Если ты действительно изучала труды философов разных школ, - проговорил Лонгин, - то едва ли ожидаешь, что я буквально верю в существование богов, какими их рисует народная вера?
Философ действительно был удивлен: ничто в разговоре со златовласой гостьей до сей поры не указывало на возможность наличия у нее столь наивных представлений. Теперь она опять казалась ему обыкновенной молодой женщиной, каких в мире миллионы.
- Я вовсе не думаю, - с живостью возразила Кассия, - что ты воображаешь олимпийских богов, похожих на людей, живущих на священной горе, вступающих в брак, подпадающих во власть любовных страстей, гневающихся друг на друга, сводящих мелочные счеты. Конечно, ни ты, ни я не разделяем этих детских представлений. Но ведь ты признаешь наличие неких надмирных сил, разве нет? И когда солдаты посылают перед сражением мольбы непостижимой силе, называя ее одним и тем же именем, воображая ее в одном и том же облике восточного бога, убивающего быка, разве не склоняют они эту силу хоть в какой-то мере на свою сторону?
Видя, что Лонгин хочет что-то сказать, Кассия сделала предупреждающий жест.
- И я попрошу тебя вообразить, как именно смогут жрецы объяснять людям победы и поражения своих армий, если когда-нибудь в мире воцарится поклонение некоему единому божеству. Ведь тогда все войны будут вестись во имя этого бога. Мы видим, что введения такой общей для всех веры добиваются как митраиты, так и христиане. Число и тех, и других постоянно растет. Вполне возможно, что приверженцы одного из подобных культов сумеют когда-нибудь убедить императора в том, что народы Рима станут намного более сплоченными под сенью единой веры в единого бога. Одну такую попытку уже предпринял когда-то распущенный мальчик Элагабал. Да и Аврелиан не скрывает своего интереса к Непобедимому Солнцу. Я слышала, что он отождествляет это второстепенное римское божество с Митрой.
Лонгин смотрел на гостью во все глаза. Впечатление наивности исчезло. Кассия не была одной из миллионов.
- Но мы поговорим об этом в другом витке яви, мой Лонгин, - заключила со смешком рыжая гостья. - У нас еще будет время.
- Поначалу я слушал тебя вполуха, полагая, что если тебе не перечить, ты скорее завершишь свой визит, - сказал философ, почувствовав, что после ее слов может позволить себе полную откровенность. - Затем, клянусь Геркулесом, ты каким-то непостижимым образом вызвала во мне интерес! Порой мне даже кажется, что я тебе верю. По крайней мере, верю в твою искренность. Но зачем же, ради Юпитера и Юноны, ты рассказываешь мне такие подробности, если потом мы ничего об этом разговоре не будем помнить, словно его никогда и не было?!
- Забудешь его только ты, - уточнила Кассия. - Я-то буду помнить все, что мы друг другу здесь говорим, и твое первоначальное недоверие, и мудрые советы, которые, как я надеюсь, ты мне еще сегодня дашь. Ты уже спрашивал меня, почему я тебе все это рассказываю, и я обещала ответить. Слушай же. Я надеюсь, что, вникнув в удивительные обстоятельства моей жизни, ты поможешь мне найти ответы на некоторые вопросы. Или хотя бы подтолкнешь на путь, ведущий к ответам. Именно поэтому я и обратилась с рассказом о своей жизни не к первому встречному, а к прославленному философу.
- Какие же вопросы тебя интересуют? - спросил польщенный Лонгин.
- Например, почему я не могу больше нескольких недель испытывать влечение к мужчине?
Подумав, старый философ предположил:
- Может быть, дело в том, что ты знаешь, сколь краток век любого человека. И поэтому сама не позволяешь себе привязаться к кому-либо. Так ты защищаешься от страдания, которое будешь испытывать впоследствии, потеряв любимого человека.
Кассия одарила собеседника долгим внимательным взглядом.
- Что ж, - молвила она наконец. - Такая мысль приходила мне в голову. Я не уверена, что это единственная причина, но все равно благодарю тебя.
Внезапно налетевший порыв ветра взъерошил жидкий венчик волос на голове философа. Он зажмурился, прикрыв лицо ладонью. Затем открыл глаза и с сожалением взглянул стоящую на столе посуду со снедью.
- В воздухе много песка, - проговорил он. - Боюсь, попало и на еду.
- Не огорчайся, мой Лонгин, - успокоила его Кассия с легкой усмешкой. - Если в другом витке я досижу до того, как слуги принесут закуску, то заранее предупрежу тебя поберечь еду от ветра.
- Что ж, надеюсь, что в другом, как ты выражаешься, витке я поверю в твою способность предсказать ветер и вежливо поблагодарю, - откликнулся Лонгин. - В чем еще могу помочь тебе разобраться?
- Может быть, в поисках моего Тайного Божества?
- Расскажи, как ты его искала, - попросил хозяин дома.
- В первые годы, - произнесла Кассия, - я только делала подношения различным богам в их храмах, прося как-то проявить себя. Надеялась, что мое божество предстанет мне во сне или наяву в каком-нибудь облике. Но ничего такого не происходило. И тогда я решила бросить вызов богам.
- Вызов богам? - удивился Лонгин.
- Да. Теперь, перед тем, как изменить прошлое, я обращаюсь к тому или иному божеству с вызовом: "Если это ты дал мне власть над временем, то ты же можешь ее отнять. Помешай мне изменить события силой мысли, и я поверю, что ты - мое Тайное Божество".
- И что же? - Лонгин уже не скрывал, что фантазия гостьи вызывает в нем все больше любопытства. - Кто-нибудь из них принял вызов?
- У меня никогда не было случая, чтобы я не смогла изменить прошлое, - сказала Кассия. - Бывало, конечно, когда от усталости или плохого самочувствия я просто не в состоянии сосредоточиться на том, что я называю волокнами времени. Иногда нужного витка просто не существует. Например, как бы я ни старалась, я не найду такой вариант последнего часа, в котором в Пальмире идет снег. Но если уж я нахожу нужный виток и проживаю его от начала до конца, то мир вокруг меняется, и до сих пор ни одно божество ни разу не помешало мне сделать это.
- Но почему ты считаешь, - продолжал Лонгин, пытаясь вникнуть в своеобразную логику рассуждений Кассии, - что какой-нибудь из небожителей, если вообще допустить их существование, не мог бы помешать тебе просто для того, чтобы показать, что он сильнее твоего Тайного Божества. Я хочу сказать, что если ты бросишь вызов Диане и не сможешь изменить прошлое, это вовсе не обязательно будет означать, что именно от Дианы ты получила свой дар.
- Увы, ты прав. Мне это тоже много раз приходило в голову, - признала Кассия. - Конечно, лучше всего было бы принять участие в таинствах Цереры-Деметры Элевсинской и непосредственно попросить ее открыть имя моего божества.
- Ты уверена, что все, кто проходит элевсинские мистерии, беседуют с Деметрой и могут задавать ей вопросы личного характера? - спросил с легкой усмешкой Лонгин. - Насколько я знаю, они приносят клятву не разглашать свои переживания. Откуда же ты можешь знать, что с ними происходило во время таинств?
- Я несколько раз беседовала с людьми, прошедшими мистерии Деметры, - сказала Кассия. - Конечно, никто ничего не рассказывает, но многие дают понять, что у них было незабываемое переживание, изменившее всю их жизнь. Я слышала, что участникам мистерий дают выпить какой-то таинственный напиток. Возможно, именно он открывает перед людьми врата, ведущие к встрече с чем-то запредельным. Подобно тому, как вино ведет в царство Бахуса.
