Ветер странствий (СИ) - Ружникова Ольга (хорошие книги бесплатные полностью .TXT, .FB2) 📗
— Прежде «принцы» и «принцессы» тоже порой избирались из числа послушников храма Ичедари, — не сдался Кровавый Пес. — Не из посвященных служителей.
Ого! И когда же это — в истинно верующей-то Квирине? А главное — где? В очередных катакомбах?
— Значит, в этот раз «жрица» и «жрец» тоже могут быть мирянами. Это так, святой отец? — почтительно обернулся Поппей к настоящему жрецу.
Элгэ никогда не питала большой любви к церковникам. Кардинал Аравинта и михаилиты — исключение.
Но от такого обращения передернуло и ее. Еще бы сказал: «Ваше Высокопреосвященство».
— Я прав?
— Прав, сын мой, — со скрипом согласился паук. — «Жрец» и «жрица» в таком обряде могут быть мирянами. При одном условии — в них должна течь древняя кровь. Очень древняя.
А у нас в подлунном мире появились вновь созданные Творцом? В которых крови лет сто, не больше…
— Кровь древнего рода, — поправился жрец.
Словно подслушал мысли илладийской герцогини… простите, лютенской виконтессы… простите, безродной банджаронской бродяжки.
— Подойдет ли для этой миссии колдунья банджарон? — бросил свой козырь Кровавый Пес.
Чтоб ему!
Ну, вот перед тобой и выбор этих дев, Элгэ. А вздумаешь отрицать, что ведьма, — просто умрешь. Таких свидетелей в живых не оставляют. Не оставляют в любом случае, но с алтаря богини удрать не в пример легче, чем из дворцовой комнаты. Где все выходы — и дверь, и окна — нашпигованы преторианцами.
И нет даже детишек на потолке — отвлечься.
— Кроме того, в ее жилах течет кровь герцогов Илладэна.
— Она может быть «жрицей», — благосклонно прошипел черноплащник. — Ее дитя достойно быть принесенным в жертву Ичедари. Ты славно послужил своей богине, Поппей Август.
Дитя в жертву? Значит, Элгэ сразу после обряда убивать не планируют. Времени будет больше. Как в особняке Мальзери. Только Поппей — не бедняга Юстиниан.
Впрочем, в эвитанском склепе был еще и его хозяин. И склепа, и Юстиниана.
— У тебя есть достойные на роль «жреца»? — промурлыкал император.
Несомненно. Чтобы эта мразь — да не подготовилась? Сейчас еще заявит, что лучший кандидат — сам Аврелиан. Или не осмелится?
— Я осмелюсь предложить на эту роль себя, Ваше Величество.
— Что вы думаете об этой дерзкой просьбе… Ваше Высокопреосвященство? — обернулся император к жрецу.
Змеи!
Тот заколебался лишь на миг:
— В нем течет достаточно древняя кровь, чтобы угодить нашей великой богине.
2
По дороге Алексис успел распрощаться с жизнью раз сто. Пока не оказался в раззолоченной комнате. Обитой шелком с пола до потолка. И с деревянными скамьями вдоль стен — вполне уместными на стадионе и нелепыми здесь.
А до кучи в этой странной тюрьме обнаружилось еще с полдюжины его сверстников.
— Нас когда казнят? — прямо спросил мидантиец у соседа по скамье. На вид — самого младшего в компании. Может, и самого болтливого?
— А собираются⁈ — в ужасе содрогнулся тот.
Нет, извинятся и отпустят. С подарками. И личным извинением императора.
— А за какими еще змеями мы здесь? — искренне удивился Алексис.
— Мы — принцы, — объяснил ему истину, известную всем, рослый светловолосый парень с соседней скамьи. Уверенный такой.
И явно не собирается в светлый Ирий.
Может, еще и мешок для подарков прихватил из дому?
— Чудесно, — понимающе кивнул мидантиец. Никогда прежде не слышавший о своем родстве с правящей фамилией — ни родной страны, ни этой.
Впрочем, кто тут всех императоров упомнит?
Остальных августейших товарищей по несчастью Алексис ни разу дотоле в свете не встречал. Но, может, их где-то прятали? Кто эту Квирину поймет? А особенно — Сантэю.
А теперь Аврелиан всех нашел и решил избавиться одним махом?
— И что с нами теперь будет? Возведут на престол, прикончат или заточат в подземелья до конца наших дней?
Парень помладше дикими глазами взглянул на Алексиса и отвернулся. Принял за ненормального. И правильно — над и так перепуганными людьми нечего смеяться. Даже от нервов.
А светловолосый и вовсе реакцией не удостоил.
— Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? — повысил голос мидантиец. — Какие принцы, что мы здесь делаем, и что планируют сделать с нами?
Кажется, парочка товарищей по несчастью открыть рот успела. Во всяком случае — начала. Но узнать, что они собирались — удовлетворить любопытство Алексиса или послать его к змеям, оказалось не суждено. Дверь распахнулась вновь.
При виде нового узника мидантиец малость ошалел:
— Марк… — только и выдавил он.
— Еще один «ничего не знающий», — тоскливо вздохнул рыжий худощавый паренек у стенки. — Слушайте внимательно, господа новички, повторять никто не будет. Мы все здесь — «принцы». То есть отобранные для ритуала Ичедари девственники.
— Кто я? — опешил Алексис. — Я правильно понял: я отобран для ритуала? И я — девственник?
Кстати, как они это у остальных вообще проверяли?
Парень страдальчески вздохнул:
— Если даже нет — не смей в этом признаваться. За введение в заблуждение богини казнят и тебя, и твою семью.
— Да я не вводил в заблуждение никакую… кого⁈ — вытаращил глаза мидантиец.
Они тут в своей Сантэе окончательно спятили, что ли? И как давно?
Может, и спятили. Но сейчас он — в лапах этих сумасшедших. А лаять, сидя в клетке, смешно. Равно как и доказывать львам, что ты — не их закуска. Лучше попытаться увернуться от львов, обмануть тюремщиков и вырваться на свободу. Или просто дать деру, когда никто не видит.
Вот только сейчас это — маловероятно. Окон нет, за дверью — легион охраны. Крепкой и вооруженной.
Да и по пути (на… казнь?) вряд ли будет проще.
— Когда за тобой пришли, ты же не сказал, что непригоден для богини.
— А я знал, куда меня волокут?
— Кого это теперь волнует? — пожал плечами единственный снизошедший до объяснений. — Если хочешь, чтобы твоя семья жила, — молчи. Или…
Его семья? Ну, поищите такую в Мидантии. Особенно дядю Скорпиона. Удачи!
Змеи! Эти подонки могут же и Валерию с Марцеллой семьей посчитать! Да и дядя Алексиса принял так хорошо. И не самый худший он дядя, что ни говори. Такую свинью ему подкладывать определенно не стоит. Но с другой стороны — дать себя убить в честь какой-то там «богини»⁈
А император-то — хорош. Ничего себе — марионетка. Когда успел превратить надменную Сантэю в дрожащее стадо? А теперь еще и Единую Церковь отправил к змеям? Здравствуй, язычество.
Конечно, Патриарх и Мидантия победят в любом случае. И сомнут обнаглевшего Аврелиана — рано или поздно. И Алексис даже восхитился бы им — не вздумай император отправить его самого в жертву замшелому древнему идолу.
Что бы такое придумать, чтоб и «богине» не достаться, и Валерию с сестренкой и папашей никто не тронул? Думай, голова, думай! Из Мидантии ты глупое тело вытащила. Прямо в Сантэю! Может, проще было сразу в Мэнд?
Эх, Алексис, Алексис, правильно отец говорил: не будет с тебя толку. Сидел бы уж лучше дома, женился на дуре-вдове. Сейчас охотится бы с ее братьями. На оленей, на кабанов. В карты резался. По красоткам ходил. Уж этого-то не запретили бы. Сами горазды.
— Какая казнь-то хоть? — тоскливо уточнил мидантиец. — Черный-черный храм, черный-черный алтарь, черным-черным кинжалом — по горлу? И черная-черная кровь впитывается в черный-черный камень?
— Да не будет никакой казни, — аж вздохнул от беседы с таким непонятливым бедолага-разъяснитель. — Будет…
— Эй, принцы! — Щекастая рожа в дверях доверия не внушает. — Сейчас приедут ведьмы. Чтоб было выпито всё, что привезут! Или лично в глотку залью. Понятно?
Чего тут не понять? Ведьмы приедут — дело житейское. Раз впереди какой-то змеев ритуал какой-то змеевой богини — значит, притащатся какие-то змеевы ведьмы, и нужно выпить их змееву гадость. И сделать вид, что мир, где есть богини, ритуалы и ведьмы, — нормален. Хотя бы потому, что за любые сомнения — казнь тебе и твоим родным.
