Весенний Король (СИ) - Ружникова Ольга (серии книг читать бесплатно txt, fb2) 📗
Впрочем, с мозгами у прихлебателей Софииного папаши гораздо беднее.
— Официальный развод правящего императора Евгения с первой супругой был одобрен Его Святейшеством Патриархом. По причине ее супружеской неверности.
Евгению еще сначала пришлось спешно строчить свежий указ. Отменять предыдущую трактовку супружеской неверности императрицы как государственную измену. Иначе София вместо новой свадьбы загремела бы на дубовую плаху. На пурпурное сукно — под остро заточенный меч. Принцесс и императриц казнят роскошно.
— А вы — верная жена? — продолжил хамить герцог.
Иоанн Паук казнил бы их на первой же фразе. Увы, Юлиана — еще не Регент. И войска Октавиана еще не подошли. Рано.
Виктория — первая императрица по праву рождения. Юлиана — первая императрица-Регент. И то лишь будущая.
Но эти обнаглевшие свиньи и скорпионы должны понимать, что едва ситуация изменится — им конец. Герцог понимает так уж точно. Не первый день в политике.
И раз сегодня он здесь — значит, пойдет до конца.
— Указ подписан, — вместо удара Юлиана ответила ласковой усмешкой. Женихи от нее дурели. Как и кавалеры. Или от работы кисти лучших живописцев? Но там основной ракурс был не на улыбку. — Даже будь я неверной женой — либо мы с Софией умрем вместе, либо ни одна. Но я, представьте себе, редкостная жемчужина в ожерелье нашей славной Мидантии. Просто украшение империи. Верная супруга.
Наедине она оставалась только с Октавианом Мидантийским Барсом. Про кого точно известно, что любовник ее покойной матери. И есть немалые подозрения в отцовстве. Так и вертятся на некоторых языках. Слишком наглых и длинных.
Так что тут — либо одно, либо другое. Что вкуснее. До грязных обвинений нынешней императрицы и ее верного маршала в инцесте пока еще не дошло. Пока.
— Итак, развод законен, мой брак — аналогично. У вас есть еще вопросы, господа?
Например, не арестовать ли вас еще в коридорах дворца — по пути к выходу? А то при Евгении как-то слишком опустели подземные застенки. Тоскуют в одиночестве, бедняги.
И мастера заплечных дел заскучали. Жалованье получают ни за что, мастерство от безделья теряют.
Это Евгения уже прозвали Милосердным. У Юлианы в столице — совсем другие прозвища. Самые мягкие из них — Пурпурная Куртизанка и Кровавая Мачеха.
— Есть, Ваше Величество, — нагло усмехается папаша Софии. — Имел ли право император Евгений вообще на вас жениться?
А наглее всех похабная ухмылка карманного кардинала. Неужели и впрямь ему пообещали Патриаршую Митру? И даже поверил? Тоже возмечтал стать первым Патриархом — на третьем десятке лет? Судьба предыдущих ничего не научила?
Впрочем, выглядит он старше. Меньше надо лопать индюшачью печень и цесарок в меду. Заедая жирными пирожными.
Да и желчью истекать…
— Я — принцесса по рождению, — холодно отрезала Юлиана. — Дочь принца. Племянница двух императоров. Если я недостаточно знатна для Евгения, герцог, кто же тогда ваша дочь, урожденная герцогиня София?
— Был ли консумирован ваш брак? — вякнул бывший тесть Евгения. И нынешний — полугвардейца-полуграфа.
— Что? — вслух не удержалась Юлиана.
Нет, они последний страх потеряли.
За витражными стеклами забарабанил летний дождь. Вышвырнуть бы под него всех трех незваных гостей. И пожалеть, что сейчас не период позднеосенних штормов.
Неплохо бы следом еще и отправить пару злющих собак, но как раз их-то жалко. Промокнут, замерзнут.
— Ваше Величество, осмелюсь вам напомнить, после вашей первой брачной ночи не был соблюден традиционный обычай демонстрации простыней. Не говоря уже об отсутствии самой консумации при почтенных, достойных уважения свидетелях.
А при недостойных бы уже не сошло? Например, при этом жалком кардиналишке? Чтоб тому было, что вспомнить потом — долгими одинокими ночами? Под индюшачью печенку и сладкое винишко.
Кто бы вообще посмел предложить такое правящему императору? Публичную консумацию потребовал только тупой идиот Роман. Под одобрительный хохот родного батюшки Бориса.
И обеспечил всех современным прецедентом. Теперь на замшелые, отжившие свое традиции не сошлешься. Сразу сколько знатных семеек на вооружение взяли…
Придурок-то захотел похвастаться невиданными талантами, видите ли. И собственным бесстыдством. Будто и так о нем знали недостаточно. И во дворце, и в семьях… почтенных свидетелей.
Сколько старых, жирных извращенцев разом получили захватывающее зрелище, что ни в одном борделе не купишь. Там ведь не юных, невинных графинь и герцогинь не предлагают, так демонстрируют.
Но сейчас даже жаль, что то же самое не устроил Евгений. Из политических соображений. Сама Юлиана подыграла бы — почему нет?
— Консумация при свидетелях не проводилась и в отношении вашей дочери Софии, герцог.
— Да, но у нее есть неоспоримое доказательство — дочь. Не станете же вы отрицать фамильного сходства юной принцессы Виктории с императором Евгением?
Найдется немало таких, кто отрицали вслух. Еще совсем недавно. Пока были живы. Или недостаточно напуганы.
Ливень за окном лупит как бешеный. Солнце скрылось надолго… а для Юлианы, возможно, навсегда.
И жаль, что бесится порой не только вода с небес.
— Более того, София в присутствии Его Святейшества кардинала поклялась на Священных Свитках, что ни в первую брачную ночь, ни в последующие три недели тогда еще принц Евгений Кантизин не осуществил с нею брак. Что вызывает изрядные сомнения в его мужской силе. А с годами та могла только угасать.
В двадцать три года, идиоты? Только если у этого жирного кардинала. Но она там и не просыпалась.
И порадоваться бы, да нечему. Вместо прекрасных дам и кавалеров личный герцогский кардинал хочет всю Мидантию и Патриарший Престол. Лучше бы обошелся индюшачьей печенкой.
Страже у дверей тоже всё слышно прекрасно. Если отдать четкий приказ — они его исполнят. Но сколько из них смогут потом удержать языки за зубами? Особенно в разгульной таверне — у веселых девиц.
Или дома — с родными скучающими сплетницами-женами. Даже не знаешь, что хуже.
И притащите уже Юлиане эту лживую дрянь Софию! Ох, не будь та в тягости и окажись сейчас здесь… Оттаскать бы тогда за ухоженные волосы, отхлестать по розовым щекам. А то еще и соленых розог всыпать. Как одной слишком болтливой придворной шлюшке. Разумеется, так, чтобы «не пострадала красота». Носи, сколько хочешь, открытые платья — ни одного удара выше пояса. И так полно подходящих мест.
Впрочем, в отсутствие Софии можно отлупить ее жирного братца-кардинала. Перед долгой дорогой того в благочестивый монастырь — очень отдаленный и очень строгий. Едва Юлиана наконец станет Регентом. А наглый церковник — никем.
И как с нежной красоткой с ним церемониться незачем. Он хоть и брюхат, но точно не в тягости. А подходящие места у зарвавшегося хама пожирнее, да и носит он закрытую рясу. Обязан. А уж какой она станет в удаленном храме… И никаких нежных пташек в летнем меду. И вымоченных в вине соловьиных язычков. Да и само вино — только дешевое и кислое. Глядишь, обретет хам не стройность, так хоть ее подобие.
Этого продажный церковник, кстати, не боится? Внезапно лишиться не лишнего жира — приятного придворного влияния и сладкой жизни? И о чём думают его зарвавшиеся идиоты-сообщники? Если София вдруг найдется — это ее они пихнут в правящие Регенты? Уже беременную от второго мужа? Или ребенка тоже спишут на Евгения и объявят запасным наследником? А то и императором, если это мальчик.
Впрочем, насчет Регентства — кто же дурочке позволит? При таком-то властном и властолюбивом отце. Может, потому София и не найдется? И ей даже не придется лжесвидетельствовать самой. Всё возьмет на себя заботливый честолюбивый папочка. В загребущие бездонные лапки. Напару с на всё готовым карманным братцем-кардинальцем. Уж они-то чем угодно поклянутся. И кому угодно.
Надо хорошо следить, что ест и пьет умный, но дряхлый Патриарх. И кто его посещает.
Но даже если и не уследишь — у Юлианы уже есть его преемник. Одобренный и Мидантийским Барсом, и Евгением.
