Программист в Сикстинской Капелле (СИ) - Буравсон Амантий (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
— Богатая фантазия у твоих товарищей, — заметил Доменико.
Далее речь зашла о национальности и происхождении. Так, я узнал, что композитор Альджебри, отец Карло и Стефано, является математиком в десятом поколении и имеет испано-арабские корни. Предки Доменико по мужской линии были из Рима и Северной Италии и, говорят, все представители северной ветки были рыжими.
— Ну, а ты чем можешь похвастать? Как сказал Доменико, ты приехал из Российской Империи, чтобы сделать певческую карьеру?
— В какой-то степени, да, — неопределённо ответил я. Не говорить же им правду, в самом деле.
— Правильно сделал, что приехал. Нигде так не любят кастратов, как у нас в Италии.
— Ты не так выразился, — поправил его Доменико. — Кастратов нигде не любят, кроме Италии.
— Amici*, что ж вы такие наивные, — вздохнул Карло. — Нас и в Италии не любят.
— Это женщин в Италии не любят, — заметил Доменико.
— Это ты их не любишь, а мы любим! — Стефано замахал руками. — Правда, Алессандро?
— Конечно, — ответил я.
— Вот и поезжайте втроём в Венецию, к куртизанкам, — усмехнулся Доменико.
В конце концов, мы скатились до обсуждения хористов.
— Если ты не против, Доменико, то я бы хотел побольше узнать о предыдущем солисте, Алессандро Прести. Насколько я понял, это был довольно интересный человек.
— Конечно, я не имею права теперь говорить о нём плохо, — начал Стефано. — Но всё же, не могу скрыть возмущения тем оскорблением, которое он нанёс нашей семье.
— Что он сделал?
— Совратил и опорочил нашу сестру, Чечилию, — гневно воскликнул Стефано. — Теперь мы не можем выдать её замуж.
— Вот негодяй, — говорю я.
— Чечилию никто не принуждал, — заметил Доменико.
— Как тебе не стыдно? Ты защищаешь этого пьяницу и развратника?
— Он был моим лучшим другом, и я не позволю никому оскорблять его память.
— Синьоры, прошу прощения, что начал эту тему. Не нужно ссориться. Всё равно мы уже ничего сделать не можем.
— Ты прав, — согласился Стефано.
Следующей темой нашего уже не столь интеллектуального разговора стал сопранист Ардженти.
— Почему синьор Ардженти всё время всех толкает и наступает на ноги? Я не могу поверить, что с такими замашками человек пел в театре!
— Пел-пел, — обнадёживающе ответил Стефано. — Причём весьма неплохо. Я ещё мальчиком присутствовал на спектаклях с его участием, это и вправду в своё время был великий певец. Именно благодаря ему я согласился стать il virtuoso. И брата убедил.
— Это в последние пять лет он стал таким, — задумчиво произнёс Карло. — Но дело не в природной неуклюжести: Ардженти был в молодости достаточно изящным и гибким. Может кости начали болеть, а может… то, что я думаю.
— Что ты думаешь? — спросил я.
— Он нарочно это делает. От злости.
— На кого?
— На новых солистов. Он не может смириться с тем, что его время прошло.
— Так, всё, хватит обсуждать хористов, — перебил брата импульсивный Стефано, когда мимо нашего столика проплыла местная «официантка» с пышными формами. — Давайте поговорим о прекрасном. Рад сообщить вам, господа, что на прошлой неделе я познакомился с одной очаровательной синьорой. Она замужем за каким-то престарелым дворянином, которому совершенно нет до неё дела, ему даже безразлично, с кем встречается его жена. Так вот: вчера я получил приглашение на чашечку кофе.
— И этот туда же, — закатил глаза Доменико. — Да будет тебе известно, кофе высушивает связки. Вот из-за него ты и не дотянул ноту.
Но Стефано его не слушал.
— А как дела с belle ragazze* обстоят у синьора Фосфоринелли?
Хотелось, конечно же, ответить, что всё прекрасно. Однако, это было не так. Что я мог вспомнить, кроме оплеух, пощёчин, оскорблений и несправедливого отношения со стороны тех, кого любил? Стефано задал больной вопрос, напомнив мне о былом счастье, так красиво начавшемся и так горько и позорно для меня закончившемся.
Я встретил её в университетской библиотеке. Когда мы познакомились, мне было семнадцать, а ей восемнадцать. Мария (назовём её так), прекрасная черноглазая блондинка, активистка ЗОЖ и дочь медицинских работников, училась на факультете экономики, и я часто помогал ей с математикой и программированием, с которыми она не дружила. Долгое время мы были друзьями, я старательно скрывал свои чувства, казавшиеся мне безответными и бессмысленными. Но однажды, от общих знакомых я узнал, что любовь моя взаимна.
Мы встречались около года, нас связывали тёплые платонические отношения. Наконец, после успешно сданной зимней сессии, я сделал ей предложение, и она, к моему удивлению, согласилась. Тем более, мама и отчим девушки были не против, а к мнению своих родителей я к тому времени прислушиваться перестал. Напрасно отец убеждал меня сразу сказать ей правду. Но я не мог: боялся потерять её.
Первая брачная ночь словно обещала стать ужасной. Мы еле успели вернуться с регистрации, как начался сильный ураган с дождём. Ветер завывал как стая волков, а дождь колотил в окно, словно пытаясь разбить стёкла в моей тогдашней съёмной коморке на цокольном этаже.
— Не бойся, моя сказочная наяда, я защищу тебя от злобного ветра Борея, — с улыбкой сказал я, обнимая новоявленную супругу. — Не бойся и позволь мне сделать эту ночь волшебной.
Эта ночь должна была стать первой для нас обоих. Молча и медленно мы по очереди освобождали друг друга от слоёв одежды, наконец, оказавшись полностью обнажёнными.
— А это что? — с подозрением спросила Мария, заметив у меня небольшой затянувшийся шов.
— Это… это мне аппендикс удаляли, — попытался соврать я, но получалось плохо: голос дрожал, я чувствовал, что она недалеко от истины, и я вот-вот её потеряю.
— Не говори глупостей, аппендикс в другом месте находится! Объясни, что всё это значит!
Три фактора сошлись в одной точке: высокий голос, детская внешность, и теперь ещё этот злосчастный шов, сформировали у неё окончательный портрет горе-супруга. Интересно, чем и о чём она думала, когда отвечала на предложение?!
— Мария, я давно хотел сказать тебе… Я не виноват в том, что в детстве серьёзно заболел, и негодяй-врач не смог придумать ничего лучше, чем вынужденная орхидектомия.
— Ты чудовище! Таким место только в Кунсткамере! Или в Зоологическом музее в зале вымерших животных! — Мария с воплем вскочила с кровати и судорожно начала одеваться.
— Позволь мне всё объяснить… — я осторожно попытался взять её за руку, но она оттолкнула меня.
— Убери от меня руки! Я вышла за тебя замуж, чтобы иметь детей, а ты так подло обманул меня! Ненавижу!
Я поднялся с кровати и грубо схватил её за плечи. Зря я это сделал. Она вырвалась, схватила со стола мой ноутбук и со всей силы ударила меня им по голове. Поверьте, на тот момент я не знал, кого мне жаль больше — себя или свой новый Dell Inspiron с процессором Intel i7 и терабайтным HDD, который ну ни в чём не провинился.
К счастью, отделался я лишь лёгким сотрясением мозга. Через несколько дней Мария заставила меня подписать с ней развод и уехала домой, в Нижний Новгород. Больше я её не видел.
— Ему опять снился кошмар, — вздохнул Доменико, когда я вернулся из мира горьких воспоминаний. Приди, о сборщик мусора, освободи мою переполненную память!
— Не обращайте внимания, синьоры, — ответил я. — Со мной такое бывает.
— С virtuosi частенько такое бывает, каждый второй со странностями, — заметил Карло Альджебри.
— Так ты не ответил на мой вопрос, — возобновил тему Стефано.
— Что ты к нему пристал, — возмутился Доменико. — Не видишь, твои слова неприятны ему.
— Нет, что вы, — возразил я. — Просто они заставили меня вспомнить одну женщину, которую я когда-то любил.
— Кто она? Благородная девица? Знатная дама? Или, может быть… куртизанка?
— Стефано, не травмируй Алессандро, — не на шутку разозлился Доменико.
