INFERNALIANA. Французская готическая проза XVIII–XIX веков - Казот Жак (чтение книг .TXT) 📗
«Что делать? На что решиться? — спрашивал он себя, замирая от ужаса при мысли, что теряет рассудок. — Если это сон, пусть он прекратится! Если это явь, пусть ко мне вернутся силы, чтобы я сумел овладеть богатством и счастьем!»
И он пытался пробудить в себе прежние страсти, угасшие от ужаса; хотел вновь увидеть Луизу, вспомнить Париж с его наслаждениями — но память была бессильна, а воображение оставалось холодным.
Внезапно сквозь безмолвие ночи до него донесся бой часов. Опомнившись, он насчитал одиннадцать ударов.
«Я погиб, — сказал он себе, — если не извещу всех о несчастье и не вступлю в свои права как законный опекун племянницы. Если я не покажусь на люди в течение часа, то стану преступником, которого будут травить, словно дикого зверя, чтобы отдать в руки палача».
Он поднялся и стремительно двинулся по направлению к городу.
Ему понадобилось невероятное усилие воли, дабы решиться на этот поступок, потребовавший от него величайшего мужества. Поэтому он почти бежал по пустынным теперь улицам и примерно к половине двенадцатого подошел к ратуше.
Кровь стучала в его висках так сильно, что едва не лопались жилы; он дрожал и лязгал зубами — но наконец поднял руку к молотку на дверях.
— Вы сошли с ума, если полагаете, что Луиза выйдет замуж за своего дядю! — со смехом воскликнул рядом хорошо знакомый голос.
Рука Нежо бессильно упала; пульс перестал биться; застыв на месте, он уставился в темноту неподвижным взором.
— Чего стоят человеческие расчеты перед Божьим судом! — добавил второй голос.
На сей раз Нежо удалось повернуть голову, и он взглянул назад.
При свете газового рожка он отчетливо увидел Менара и Нодена — взявшись под руку, приказчики переходили улицу.
Они шли беседуя; когда же повернули за угол, Нежо сумел оторвать ноги от земли и бросился следом.
«Неужели я сошел с ума? — спрашивал он себя. — Неужели они живы? Или это были призраки?»
Когда же он добежал до угла улицы, куда свернули приказчики, то увидел лишь тени от фонарей на мостовой.
Пробило полночь.
— Это галлюцинация, это помутнение рассудка! — вскричал несчастный, бессильно рухнув на каменную тумбу и уже не смея идти в ратушу.
«Неужели это они? — подумал он вдруг в радостном изумлении. — Значит, я их не убил? Да нет же! Я сам слышал, как они упали в воду… Они вскрикнули… а я ударил веслом жену брата, которая плыла за мной…»
Размеренные шаги ночной стражи послышались неподалеку. Нежо опрометью бросился бежать, не отрывая взгляда от земли.
Когда он остановился, то с удивлением понял, что стоит у дома брата. Ни звука не доносилось оттуда. Все ставни были закрыты, и сквозь щели не пробивался ни единый лучик света. Был ли то покров траура или сна?
Он подумал было, что надо стучать изо всех сил, дабы разбудить спящих, но в этот момент почувствовал, как зашелестела одежда — будто кто-то прошел совсем рядом с ним.
— Черт возьми, Менар, отчего вы не входите? — нетерпеливо произнес голос Нодена. — Или вы предпочитаете спать под открытым небом?
— Ключи остались там, у меня в кармане, — отвечал голос Менара. — До чего же холодно!
— А где мадам Нежо?
— Все еще там… она придет последней, у нее так болит голова!
Нежо, лишившись чувств, рухнул навзничь.
Когда он открыл глаза, занимался рассвет. Город уже начинал оживать; хлопали двери, грохотали телеги, спешили на работу те, кто занят с самого утра; в доме Нежо негры раскрывали ставни на окнах складов.
Мысли возвращались к бухгалтеру одна за другой; затем возникли воспоминания, похожие на грозных призраков. Он резко приподнялся, намереваясь бежать, как будто страх подхлестнул его.
— Ах, Боже мой! Что вы здесь делаете, дражайший господин Нежо? — раздался веселый приятный голос появившегося на пороге Менара.
Нежо тупо посмотрел на него.
— Неужели вам нравится спать на голой земле? В нашем возрасте это неразумно. Пойдемте, вам надо поскорее вьшить чашечку горячего чая, что ожидает вас в столовой!
Это действительно был Менар — такой, каким всегда его видел Нежо — с оживленным выражением лица, в нанковых брюках, с брелоками на часах, позвякивающими при каждом его движении.
Нежо поднялся, однако лишь с большим трудом сумел устоять на подгибающихся в коленях ногах.
— Значит, я спал тут? — спросил он дрожащим голосом. — Но тогда… все это мне приснилось?
— Ноден! — закричал Менар, оборачиваясь назад. — Ноден!
Подошел второй приказчик, держа руки в карманах; за ухом у него лежало перо.
— Что такое? — спросил он.
— Как вам понравится поведение господина Нежо? Он всю ночь проспал под открытым небом!
— В самом деле? Но если вы запоздали, отчего же не решились постучать, вам бы открыли. А может быть, вы вчера возобновили дружбу с французским вином?
— Где моя сестра? — спросил Нежо, чувствуя, что разум отказывается ему служить, и будучи не в состоянии осознать, спит ли он сейчас или же все случившееся приснилось ночью.
— Мадам Нежо сейчас спустится вниз. Входите же!
— Как она? — обратился Ноден к своему собрату.
— У нее очень болит голова, — ответил Менар.
Нежо вздрогнул. Он стоял, уставившись на обоих приказчиков, не в силах ни двинуться вперед, ни бежать отсюда прочь.
Тогда Ноден, подойдя к бухгалтеру, дружески взял его под руку.
— Пойдемте же! Или вы превратились в статую, мой милый? Поторопитесь! Выпейте чаю, и за работу!
На сей раз Нежо вступил в дом, ибо рука Нодена увлекала его с непреодолимой силой. Несчастному бухгалтеру казалось, будто эти красноватые пухлые пальцы впиваются в плоть, оставляя на коже рубцы, как от стальных щипцов.
На складе все выглядело обыденно. Из-за постоянно хлопающих дверей помещение напоминало громадный сарай, открытый для сквозняков. Негры подметали полы и складывали в штабеля мешки с хлопком. Мулат вытирал пыль со столов в застекленной конторе, где у Нежо, его невестки и обоих приказчиков было по креслу.
Слуги ходили туда-сюда с привычным равнодушием, не обращая никакого внимания на своих господ.
Нежо машинально прошел в столовую — там его ждал завтрак; он выпил залпом горячий чай, съел пару поджаренных хлебцев с маслом и стал прохаживаться по комнате, ощупывая мебель с целью удостовериться, что пребывает в мире реальном.
— Наверное, это было просто помрачение рассудка! — сказал он себе.
Войдя на склад, он увидел, что невестка сидит в своем кресле, беседуя с приказчиками. Ничто не изменилось ни в облике ее, ни в поведении — лишь на виске синело большое пятно.
— Здравствуйте, братец, — сказала она, — сегодня нужно будет закрыть все счета компании Марку, не забудьте об этом!
Нежо сел за конторку, открыл свой гроссбух и, не говоря ни слова, принялся за работу. Рассудок его изнемогал под воздействием невыносимого страха, однако доведенный до автоматизма навык бухгалтера делал свое дело, подобно механизму заведенных часов.
Время от времени его вдруг выводили из умственного оцепенения незнакомые голоса, о чем-то вопрошавшие или требовавшие распоряжений. Он кое-как отвечал, удивляясь, что никто не обращается, как бывало всегда, к вдове или же к приказчикам.
Затем негры и мулаты стали донимать его различными просьбами, с которыми обычно разбиралась только сама мадам Нежо. Капитан торгового судна пришел обговорить условия загрузки сахарным песком; плантатор явился с предложением продать крупную партию хлопка — обоих направили к бухгалтеру, дабы тот принял решение.
Между тем мадам Нежо и оба приказчика, казалось, никуда не отлучались — однако никто из посторонних людей словно бы их не видел.
— Сестрица, — сказал Нежо, почти не понимавший английского, а потому постоянно нуждавшийся в совете, — что мне ответить этому господину, который о чем-то со мной толкует вот уже четверть часа?
— Скажите ему, что сто тюков с хлопком будут отправлены в Вальпараисо не позднее пятнадцатого числа текущего месяца, — промолвила вдова.
