Слеза Рода (СИ) - Васильев Андрей (библиотека книг .TXT, .FB2) 📗
— Только один обратно ушел, тот, что вроде тебя, вежественный такой. Поклон мне отвесил, попотчевал от души, — невозмутимо ответил лесной Хозяин. — А куда остальные девались — не ведаю. Не моя это печаль.
Сдается мне, тот гость, что с поляны на своих двоих ушел, — Ровнин. Не иначе как познакомиться приходил с новым обитателем Подмосковья и заодно прикинуть, какую с него можно пользу поиметь. А вот остальные… Кто знает, отчего Мерген сюда перебрался из родных мест? Уж, наверное, не от хорошей жизни. И может, это его прошлое за ним сюда добралось, правда не зная, что данный визит по сути своей билет в один конец.
— Ну чего, паря, открыть тебе дорогу обратно? — Дед Никита собрал крошки от галеты с бороды на ладонь, вытянул руку вперед, и тут же с деревьев спорхнуло вниз несколько мелких птичек, которые шустро стали клевать предложенное им угощение. — Или погуляешь по лесу, воздухом подышишь? У вас в городах-то духотища да смрад, а ночью звезд не видать. То ли дело здесь, у меня. Благодать, тишина и воля.
— Твоя правда, батя, — согласился с ним я. — И еще вопрос, где люди теперь сильнее дичают. Как по мне, так не на природе, а как раз в городе.
— Какой я тебе батя? — пробурчал леший. — Нашелся, понимаешь, сыночек. Хотя… В тебе, чую, людского не так и много осталось, ты больше наш, чем их. А то и уже больше наш, чем другие наши. Тьфу, сам не понял, что сказал.
— Мне понятно — и ладно, — рассмеялся я. — Но гулять некогда, надо еще много чего успеть. Коли не в тягость, то открой короткий путь.
Кроме шуток — имейся у меня свободное время, то, может, и побродил бы по лесу. Ведь правда — хорошо там, спокойно. Причем чем ближе к осени, тем сильнее душевность ощущается, равно как вековечность этой желто-зеленой стихии. Ну да, стихии, ибо лес величественен, беспристрастен и всегда забирает свое. Стоит только зазеваться человеку — и вот уже поле, заброшенное на год-другой, покрыто непонятно откуда взявшейся березовой порослью. Пока невысокой, потому что деревья поначалу все силу свою в корни пускают, но хрен ты их уже выкорчуешь!
Но времени нет, ибо появился шанс успеть и к Марфе, и на знакомство с папашей Белозеровым. Впрочем, частичку леса с собой я все же прихватил, поскольку лесной Хозяин на прощание мне вручил приличных размеров кузовок, искусно сплетенный из березовой коры, битком набитый крепенькими, один к одному, белыми грибами. Что с ними делать — понятия не имею, но отказываться не стал. Что добром и от души дарится — отвергать нельзя.
И только одно печалило — никак к Петюне подскочить не получится, а он, судя по пришедшему от него сообщению, патроны для меня уже изготовил. Ну да ничего, завтра прямо с утра к нему и намылюсь, пока еще какая-то напасть на мою голову не обрушилась.
На приусадебном участке Марфы, куда я, увы, добирался дольше, чем предполагал, и впрямь царила суета сует. С десяток юных ведьм носились туда-сюда с банками, пустыми и уже заполненными содержимым, слышались крики вроде «Ален, мне соль еще нужна», «Хрен неси. Хреновый, блин, какой еще?» и «Овца, чего творишь? Я же ее уже простерилизовала», а за всем этим наблюдала хозяйка дома, сидящая за огромным столом, на котором красовалась нереальных размеров груда огурцов. Причем были они как мои боровички — тоже один к одному, крепенькие, среднего размера и пупырчатые.
— Тук-тук! — Я прикрыл за собой калитку, прошелся по выложенной плиткой дорожке и помахал рукой главе ковена. — Вот, решил воспользоваться приглашением.
— А, Максим, — заулыбалась Марфа. — Так и знала, что не утерпишь, сегодня же пожалуешь в гости. Любопытство — вот твоя слабость. Страхом или угрозами тебя не возьмешь, только раззадоришь сильнее или разозлишь, но помани тайной — и ты сразу тут как тут.
— Слаб, каюсь, — поднял я руки вверх. — Есть такое.
— Угадай — кто? — Ладошки, пахнущие укропом, закрыли мне глаза.
— Та, кого я хлопать по мягкому месту сегодня даже в шутку не стану, — с ехидцей ответил я. — Потому что не для того спасал, чтобы лишний раз больно делать. Что, Василиса, огребла нынче «а-та-та» по попе розовой розгой?
— Марфа Петровна, ну ему-то зачем рассказали? — Глаза снова увидели свет, а слух резанул жалобный девичий голос. — А? У меня на него планы, я, может, замуж за него собираюсь, а тут такие интимные подробности?
— Даже не думай, — сказала как отрезала старая ведьма. — Тебе подобных в столице полно, что редиски на базаре — пятачок пучок. А толковых наемников, да еще таких, которым можно доверять, по пальцам счесть. Этого погубишь — где другого сыскать, если что? А ты погубишь, засранка такая, не так, так эдак.
— Ничего, — руки Василисы обвили мою шею, а мочку уха щекотнуло ее дыхание, — мы с тобой все равно будем вместе. Как Бонни и Клайд, всему миру вопреки.
— Не хочу как Клайд, — поморщился я. — Не катит этот вариант.
— Почему?
— У него болт не стоял. Да и валяться в виде трупа у собственной машины — такое себе удовольствие. Но вообще я рад, что ты сумела выбраться с Урала. Молодец.
— Ты сомневался в моих способностях?
— Нет. Но есть у тебя одна особенность, которая могла все усложнить: вылезая из одной кучи дерьма, ты непременно находишь другую, побольше и погуще.
— Потому и желаю тебя заполучить, — пояснила ведьма, перемещаясь из-за спины прямо пред мои ясны очи. — Мне нужен сдерживающий фактор, а ты именно то, что нужно. К тому же дети у нас красивые родятся.
— Что да — то да, — окинув нас внимательным взглядом, согласно кивнула проходящая мимо незнакомая мне ведьма с пучком листьев хрена в руках. — Насчет ума — не скажу, но будут крепенькие и хорошенькие на мордашку.
— Светк, серьезно? — неожиданно насторожилась Василиса. — Прямо видишь?
— Сказала же, — недовольно буркнула та. — Только лучше в полнолуние по июлю-августу их делать, а рожать под утро, тогда им и защитница наша даров сверх положенного отсыплет.
Это она про Луну, надо полагать. Почти все обитатели Ночи испытывают к данному светилу благодарность в том или ином виде, а то и напрямую от него зависят, но ведьмы с Луной состоят в особых отношениях, так уж повелось с древних времен, тех, которые ни в одних хрониках не отражены. Я даже слышал, что самые первые Веды знающие черпали свою изначальную силу прямиком из лунного света. Не знаю, сколько в этих слухах правды, но факт остается фактом — ни одна ведьма никогда не позволит себе хоть сколько-то минимальной непочтительности к солнцу мертвых и никогда не переступит клятву, если гарантом в ней выступает Луна.
— Ты все слышал, — похлопала меня по груди Васька. — Да не хмурься, о сегодня-завтра никто не говорит. Побегай пока, порезвись, тем более что и мне есть чем заняться. Но знай — наша любовь впереди. И сразу — я девка ревнивая, а принципов у меня маловато, если что…
— Это да, помню, — покивал я. — Как ты тогда в ресторане… А, нет, тогда не ты. Тогда тебя.
Ничего мне на это Василиса не ответила, только глазищами своими синими сверкнула да и пошла туда, где, судя по матюкам, ее уже коллеги по засолке задолбались ждать.
— Что-то в последнее время стал я очень популярен у женщин, — пожаловался я Марфе, до которой наконец сумел добраться. — Прямо альфа-самцом себя ощущаю.
— И как, приятно?
— Скорее хлопотно. Особенно напрягает то, что глаз на меня все больше совсем уж малолетки кладут. Я не блюститель нравов, конечно, но есть в этом что-то неправильное.
— Хочешь, сварганю персонально для тебя одно зелье? — предложила глава ковена, протягивая мне особо пупырчатый огурец. — Выпьешь — и все, свобода. Тебя и девки, и бабы, и даже бабки седьмой дорогой огибать станут, а уж чтобы в постель лечь — ни за какие коврижки. Даже которые блудом на коммерческой основе промышляют — и те не согласятся.
— Ну, это тоже крайность, в которую впадать не стоит, — отказался я и хрупнул огурцом. — Блин, сладкий какой.
— Говорю же — луховицкий, — не без гордости произнесла Марфа. — Рязанские по этой части большие мастера.
