Машина пробуждения - Эдисон Дэвид (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗
Колдовство, прокладывавшее путь между вселенными, было могущественным, но медленным. И тем более медленным теперь, нежели тогда, когда мать еще могла пользоваться своим детородным лоном.
Наблюдая за тем, как раскрывается небольшой портал, Лалловё вновь испытала острую потребность в том, чтобы понять, каким образом ее мать превратилась из нечестивой королевы в этот механический кошмар и почему благодаря машине ее могущество только возросло. Пока мать постоянно стоит у нее за спиной, Лалловё не могла позволить себе действовать с той убийственной жестокостью, с какой хотела, – приходилось искать способы играть в своих интересах, одновременно изображая покорность.
В середине кровавого пятна что-то заблестело, и голову Лалловё вновь пронзил спазм боли. Золотой овал – более приплюснутый, чем яйцо, но потолще карманных часов – прошел сквозь бумагу, поднимаясь над гладкой поверхностью стола.
Лалловё поспешила подхватить предмет, высвободив его из чернильной вульвы. Беглый осмотр не позволил понять ни назначения этого овала, ни того, зачем мать прислала его, и, только очистив его от багряно-черной влаги, Лалловё осознала, что именно она держит в руках. Золотая безделушка вибрировала от переполнявшей ее энергии, и маркиза ощутила скрытое в глубине посылки дуновение магии. А еще – электрический гул. Эта красивая штучка оказалась машиной.
Той самой машиной, что превратила мать в чудовище.
Сесстри бушевала. Эшер сам не понимал, каким образом его собственный гнев сменился кротостью, но эта женщина ухитрилась присвоить себе ту ярость, которая по праву должна была принадлежать ему. Он и подумать не мог, что ее будет заботить судьба Купера; она видела его в Апостабище? С Мертвым Парнем? И Купер сохранил пупок?
– Так он не умирал? – обхватил голову могучими серыми руками Эшер и посмотрел на Сесстри побитым щенком.
– Нет, и я дожидалась вашего возвращения, а ты просто избавился от него, словно от простого мусора, тупица ты, тупица! – Она фыркнула, пытаясь сдуть прядь волос, упавшую на лицо.
– Почему ты не сказала сразу?
– Я… я не знаю… Кобыльи сиськи, Эшер, должно быть, сама пыталась осмыслить это. Я же не предполагала, что ты бросишь его валяться в канаве!
– Я его не оставлял в канаве!
Желание буянить оставило Эшера. Он помнил, что как-то, когда Сесстри очередной раз взбесила человеческая глупость, она выследила всех до последнего наемных убийц семейки Теренс-де’Гис и пинком под зад отправила их к новым жизням.
– Мы вернулись туда, откуда начали, только теперь все еще хуже, – кипела она. – Потому что один молодой не тупица вздумал попутешествовать по Неоглашенграду в сопровождении Мертвого Парня. Я об этом уже упоминала? Купер напился и гулял под ручку с прислужником вот этих. – Она махнула рукой в сторону окон, за которыми виднелись пылающие башни, освещавшие своим огнем ночное небо.
– Твою ж мать! – с отчаянием пробормотал Эшер, и тут раздался настойчивый стук в дверь.
– Дружок, ты уверен, что это нужное место? – услышал Эшер с улицы детский голос.
– Это единственное известное мне место, – ответил ему другой, и от этого звука на лице серого человека возникла счастливая улыбка.
Он вскочил, торопливо распахнул дверь и сгреб Купера в медвежьи объятия.
– Прости меня, прости, прости! – кричал Эшер, кружа Купера по комнате, – ну, или, во всяком случае, пытаясь. – Никогда больше тебя не брошу, мой маленький невероятный друг.
– Иди к черту!
Купер отпихнул Эшера, хотя почему-то и не испытывал злости, которую, как ему казалось, должен был питать к этому человеку. Отчасти причина крылась в том, что Никсон пытался тем временем стянуть с Купера футболку, отвлекая его внимание от огромной серой обезьяны, бросившей американца на произвол судьбы посреди этого кошмарного города.
Никсон задрал его футболку к шее, хотя едва доставал Куперу до пояса, – для своего возраста не вышел ростом.
– Ну же, приятель, отдавай мою футболку, – потребовал Никсон, ткнув Купера в бок. – Кстати, а что на ней написано? Что такое «Данциг»?[10]
Спустя мгновение немальчик добавил:
– Вот дерьмо! Парень, да у тебя же пупок. Откуда? – Никсон смерил свою находку полным подозрительности взглядом, и Купер оттолкнул его.
– Что такого-то? – Американец смотрел удивленно. – Конечно же, у меня есть пупок. Он вообще-то у всех есть.
Никсон указал пальцем на собственный гладкий живот.
– Боже Иисусе, да ни у кого здесь его нет, болван.
Теперь глаза на пухлом лице Купера и вовсе походили на две тарелки.
– Прошу прощения? Чего ни у кого, мать его, нет?
– Тише, тише, – поднял руки в успокаивающем жесте Эшер. – Слушай, Купер, так уж выходит, что ты на самом деле не совсем-то и умер.
Прежде чем американец успел что-либо сказать, в разговор встряла Сесстри:
– Это все моя вина. Я обратила на него внимание, еще когда осматривала. Я просто не… – Она помедлила.
Купер отчаянно заморгал.
– Постой, на что именно ты обратила внимание?
– Твой пупок. Пойми, Купер, это ведь просто шрам, не более. А все шрамы пропадают, когда умираешь.
– Ничего не понимаю. – Он говорил чистую правду. – И почему ты говоришь мне об этом только теперь?
– Когда твое тело приходит в негодность, – Сесстри пропустила последний вопрос мимо ушей, – твоя душа обретает новую, отражающую ее суть плоть, вытягивая материю из эфира. Ты просыпаешься в теле, которое выглядит в точности как и прежнее, но с иголочки. Есть только одно настоящее отличие, – она коснулась его живота и наигранно вздрогнула, – пупочек тебе дают лишь в первый раз. А это значит, что ты не умирал. Ты все еще продолжаешь свою первую жизнь. И, честно сказать, ты слишком молод, чтобы быть тем, кем, судя по всему, являешься.
– Я все еще ничего не понял.
– У многих людей есть пупки, – пришел черед Эшера. – У любого, кто родился здесь, в этом городе, и проживает свое первое воплощение в своем первом теле. Потому как ты всегда получаешь пупок при рождении – во всех остальных случаях ты не рождаешься, а только инкарнируешь. Никакой плаценты, никаких питавших твой эмбрион сосудов. Ты просто просыпаешься, целехонький и обновленный. – Серый человек указал на Никсона. – У этого мальчугана нет пупка, потому что он умер уже хотя бы один раз. Так он сюда и попал. Нет такой отметины и у Сесстри, и я полагал, что нет ее и у тебя.
– Значит… значит… Я не мертвец? Я не умер! – Ликование Купера длилось ровно до осознания того, что данный факт практически никак не влияет на положение, в котором он оказался. – Но почему тогда я здесь? Как я сюда попал?
– Хотела бы я знать. – Сесстри посмотрела на Купера так, словно надеялась, будто бы он знает ответ, да только не хочет признаться.
Он, в свою очередь, посмотрел на нее, пользуясь возможностью разглядеть ее более внимательно: рослая, худощавая, обладающая холодной красотой, со светло-карими глазами, взиравшими на мир с интересом хирурга. Сесстри была одета в желтое шелковое сари с пришитым к нему высоким жестким воротником, подчеркивавшим длину ее загорелой шеи. Она одновременно очаровывала и пугала, как и многие из местных обитателей.
Заметив оценивающий взгляд Купера, Эшер не смог удержаться, чтобы ввернуть шпильку в адрес разгневанной женщины:
– Смотри внимательно, Купер, сие сиятельное создание, извергающее на нас свою ярость, не кто иная, как Сесстри Манфрикс – ученый, тиран и королева красоты. – Одним глотком он прикончил остатки выпивки.
– Очень рад знакомству, – равнодушно произнес Купер; он не испытывал особой симпатии ни к одному из них.
– Купер, – протянула Сесстри с несколько обвиняющими интонациями. Затем она снова потыкала в него пальцем. – Скажи мне, Купер, что ты такое? И почему ты здесь?
Он только пожал плечами.
– Скажи! – потребовала она, и в голос ее вплелась тонкая красная нить паники.
