Отражение (СИ) - Плотников Сергей Александрович (книги .txt) 📗
— В таком случае, развлекайся, — хмыкнул я. — Позови, когда вы будете выходить.
— Да уж не забуду!
Я открыл глаза и покосился на экран телефона: перерыв между лекциями по биологии ещё не кончился. То, что Ми предстояло ехать учиться, уже нарушило наш распорядок занятий, и грозило нарушить его ещё сильнее — территориальное расположение холда школы Карасу Тенгу в Японии, кроме всего прочего, смещало для Мирен дневное время где-то на десять часов от московского. А это значит — никакой «подмены» при записи лекций, а ненавистный английский и вовсе придётся для суккубы на глубокий вечер. Зато мне, чтобы помогать подруге с уроками в школе, придётся, похоже, просыпаться в четыре утра. С другой стороны — лучше уж так, чем если бы занятия полностью накладывались. Опять же — раз мы с Ми собирались вместе жить в «мире людей», то лафа с обучением так и так должна была скоро закончиться. И с «шармом» — тоже. Теперь придётся постепенно отвыкать пользоваться «очарованием» в любом удобном случае. Впрочем, как показывает практика, суккубья способность для расположения к себе человека не всегда и нужна. Скорее, наоборот — тут думаешь, как бы отвязаться…
После разговора в коридоре и кучи рекомендованных графических и анимационных новелл Макс стал считать меня кем-то вроде друга-единомышленника — и какой чёрт меня дёрнул высказаться в ответ на его вопрос «что понравилось»? Знал бы — сказал «ничего» или ещё чего наплёл. Теперь — уже поздно. Именно Максим решительно взялся «расширять мой кругозор» — причём с японской субкультуры перешел на музыку, кино и книги. Большинство из «это же круто, мужик!» я открывал, слушал-смотрел пять секунд и закрывал и старался забыть, как страшный сон, но кое-что нравилось Ми — те же песни «Башни Rowan» или ранней «Мельницы». А поскольку слушать она могла их только через мои уши… Ну, вы поняли. Теперь у Сумских был новый тренд — убедившись, что в музыке и кино я «безнадёжный долбаный олдфаг, опоздавший родиться лет на двадцать» (это была цитата, если что), сейчас он подсовывал мне ссылки на книги жанра «фэнтези». Сценарий в целом повторялся: пять минут чтения, потом удаление книги из читалки и пометка в специальной записи в блокноте с именем автора — никогда, никогда не открывать. А то метафора про кровавые слёзы из глаз начинала становится пугающе реальной.
По-хорошему, нужно было бы послать Макса с его «просветительской» активностью куда подальше — тем более, что несколько книг мне всё-таки понравились — и стоили пары бессонных ночей, вовсе не добавивших лёгкости к занятиям в универе. Но, посмотрев на эмоции парня через эмпатию Ми, я понял, что просто не смогу так надругаться над человеком, буквально оживающим в моём присутствии. Да и учиться мне с ним ещё несколько лет. Вот и приходилось терпеть — благо, занятия для Сумских всё-таки стояли на первом месте, и вместо лекций не приходилось выслушивать его трёп. А на переменах, если что, можно было заткнуть уши наушниками и притвориться дремлющим…
— Дима, привет!
…Правда, прокатывало это не всегда. Блин.
— Привет, — я смерил взглядом девушку, тронувшую меня за плечо. Одну из тех четверых, что недавно перевели в нашу группу из параллельных взамен вылетевшей с первой же сессии пятёрки бакланов. — Алёна.
— Мне Инга и Настя сказали, что ты у нас исполняешь обязанности старосты. — Это был не вопрос, а утверждение. Я нашёл глазами сладкую парочку девиц, которые, увидев мою гримасу, радостно замахали мне ладошками, но даже не попытались подойти. Заразы.
— Типа того, — пришлось признать мне.
— Отлично! — Одногруппница оживилась. — Слушай, мне тут старшекурсники сказали, что по анатомии хорошо готовиться по фотографическому атласу, [11] а его дают в библиотеке один на группу. Можешь взять? Мы бы его в общагу взяли — а то, сам знаешь, лабораторию на кафедре запирают в девятнадцать ноль-ноль, и подготовиться не все успевают. А у нас хоть до полуночи всем заниматься можно! Девчонки сказали — если ты попросишь старую грымзу-библиотекаршу — она обязательно книгу выдаст.
— Даже не сомневайся, наш Димочка — могёт! — Когда нужно, Инга и Настя мгновенно материализовались у моей парты. И, стоило мне повернуться на их голоса — проделали свой коронный фокус с моими щёками. Р-раз — и никакого шарма не надо.
— Посмотрю, что можно сделать, — тяжело вздохнув, пообещал я, нашаривая пачку бумажных платков.
— Ура! — Парочка молниеносно ретировалась.
— О, ты тоже Хелавису [12] слушаешь? — А вот Алена осталась, и уже заглянула в мой телефон. — Круто! А тебе какой фолк [13] больше нравится?
Что? Опять?! О, боже…
10
Что может быть обыденнее прибытия автобуса к полупустой, побитой жизнью остановке в сельской глубинке? Потрёпанный и заслуженный труженик дорог, начавший свою карьеру, судя по кузову, где-то в Северной Америке на пригородном маршруте лет эдак сорок назад, может быть в Москве и смотрелся бы немного экзотично — на фоне новеньких «ЛИАЗов» и «Мерседесов» столичных автопарков — но точно не привлёк бы большого внимания. А уж тут, на слегка укатанной грунтовой колее, он был более, чем уместен… Если забыть, что дело происходит в тоннеле свёрнутого заклинанием пространства.
И Мирен, и я смотрели на автобус с одинаковым трепетом. Жестяное «ведро», неспешно прущее по дороге, вот-вот должно было разделить всю нашу жизнь на «до» и «после». С моей стороны ведь не было такой чёткой грани, когда я перевёлся в школу-экстернат, и даже когда поступил в университет. А со стороны Ми — за закрытыми пока автоматическими дверями пролегал настоящий Рубикон. До — были планы, разговоры, усилия и даже сборы — но всё это происходило в том же поместье Родика. И слова, и действия — всё это можно было отменить и переиграть. А вот после шага на подножку рейсового автобуса Перевозчиков — останется только один путь — вперёд. Как же долго мы этого ждали! И как же волнительно теперь сделать последний — он же первый шаг…
— Нам до конечной, — предупредила водителя вошедшая следом Рукс, пока Ми, сделав этот самый шаг, пыталась разобраться в собственных чувствах и, одновременно, оглядеться. Моя подруга осталась сильно разочарована: ни подспудно ожидаемого сопротивления невидимого барьера не ощутила (кто-то, не будем показывать пальцем, обчитался графических новелл!), не почувствовала даже новизны от смены обстановки. Виртуально, вместе со мной, она уже столько раз проехалась на московском городском транспорте, что удивить чем-то весь из себя магический межхолдовый её уже не смог.
Внутри старый автобус выглядел точно так, как можно было предположить по внешнему виду: плотные ряды потёртых неудобных сидений, неприятно тёплый воздух и печать многолетней службы буквально на всём. Если магия для пространственного перемещения где-то и была вплетена в металл и пластик, то это было совершенно незаметно. Даже водитель, сидящий за баранкой, полностью соответствовал своему транспортному средству, но никак не могучему повелителю чар: средних лет обыкновенный такой мужик, в видавшем виды свитере поверх сорочки и в грязно-синего оттенка джинсах. И очках. Перевозчик скучающим взглядом окинул взглядом новых пассажиров, слегка кивнул — типа, услышал — и вновь отвернулся к дороге. Двери с шипением захлопнулись, машина не спеша тронулась. В эмоциях существа за рулём — полнейший штиль и равнодушие: привычно выполняет давно ставшую рутиной работу. Напялить оранжевую жилетку со светоотражающими полосами — и будет типичный московский водила общественного транспорта.
Правда, кое-что необычное в салоне всё-таки было… Точнее, следует сказать «были» и «кое-кто». Пассажиры. Всего трое, и на первый взгляд — обычные люди — но только на первый взгляд. Идя вслед за матерью, Ми во все глаза рассматривала попутчиков — всё-таки первые разумные магического мира после полузабытых встреч в далёком детстве… И, как выяснилось, сделала она это не зря!
