Сказки врут! - Шевченко Ирина (книги .TXT) 📗
— Если им нужен Сережка, зачем они схватили меня? — Это был далеко не главный вопрос, но единственный, который мне удалось сформулировать.
— Возможно, чтобы заставить его выйти. Но вряд ли им известна ваша роль в этой истории. Предположу, что тому, кто управляет спящими, просто понадобилась батарейка. Поэтому я и рассчитываю на то, что он скоро выдохнется.
— Батарейка? Это в смысле, как вы… ты тогда? — Я наконец определилась и решила, что выкать ему теперь ни при каких обстоятельствах не стану. Даже если выяснится, что ему лет столько, что он был лично знаком не то что с первой советской трактористкой, но и с последним динозавром. — Силу одолжить, да? Но ты же сказал, что без согласия у ведьмы ничего не возьмешь.
— Не возьмешь, — подтвердил колдун. — Но просить можно по-разному, Анастасия. Поверьте, вы недолго отказывались бы.
От тона, которым были сказаны эти слова, кожа покрылась мурашками, и я умолкла, зябко обняв себя за плечи.
Правда, надолго молчание не затянулось — в тишине я чувствовала, что нервы вот-вот не выдержат, и готова была говорить о чем угодно, включая не самые приятные для меня темы.
— Сереж, а кто такая Алена? — Вот как раз такая тема.
— Девушка, — произнес он, не глядя мне в глаза.
— Логично. Парню с таким именем нелегко бы в жизни пришлось.
— Девушка, с которой я встречался до крайней вахты, — с неохотой пояснил Серый. — Мы… расстались…
Прозвучало это так, словно он сам не уверен в том, что их отношения закончились. И меня это не радовало. Какое-то убогое село, пыльный сарай, толпа зомби во дворе. А теперь еще выясняется, что у парня, из-за которого я, собственно, и влезла во все это, есть девушка! Шикарно. Тогда почему я сейчас сижу на земляном полу, а не эта Алена?
— Я звонил ей пару раз оттуда… Потом перестал. Другая страна, дорого. Роуминг и все дела. Мужики посоветовали на нового оператора переключиться. Ну, я симку вытащил вообще, а там ее номер был, и она сама меня набрать уже не могла. Потом позвонил, когда приехал, предложил встретиться, думал, зайдет… А она трубку бросила. Наверное, обиделась.
Наверное?! Вот уж точно, хоть плачь, хоть смейся. Полгода о нем ни слуху ни духу, а потом удивляется, отчего девушка трубку бросает, вместо того чтобы радостно примчаться на первый же свист… Хотя дур хватает. Знаю я одну, та и без свиста примчалась.
— Насть, вот оно сейчас надо? — Голос у него был такой, словно я уже закатила истерику.
«Не надо», — подумала я и целых тридцать пять минут просидела молча, не сводя глаз с часов Сокола и стараясь вообще ни о чем не думать. Не скажу, что это мне удалось, но мысли были настолько путаные, что сумбур в голове практически ничем не уступал полной пустоте. Лишь в висках пульсировало: «Выбраться, выбраться, выбраться. А дальше видно будет».
— Сокол, радость моя, ты там жив?
Многократно усиленный с помощью громкоговорителя голос заставил меня вздрогнуть. И не только меня.
— Это Натали? — узнал Серый.
— Да, — глухо подтвердил колдун. — И у нее мегафон.
Естественно, появлению баньши, чьей милостью мы оказались здесь, он был не рад, но наличие у Нат мегафона, кажется, удручало его больше всего.
— Сокол, вы здесь?
Он ответил, как сумел: поднял пистолет и выстрелил в потолок. Уши заложило, а на голову посыпалась штукатурка.
— Вот и ладненько, — громогласно возрадовалась баньши. — Дамы и господа, — продолжила она церемонно, — сейчас для вас прозвучит моя любимая композиция. Эдвард Григ, «Пер Гюнт»…
— Только не Сольвейг. — Мне показалось или темный действительно испугался?
— …песня Сольвейг!
Сокол тихо выругался.
— А почему не Сольвейг? — непонимающе спросил Сергей.
— Завышает безбожно. — Колдун бегло огляделся, очевидно, не обнаружил того, что искал, и махнул рукой. — На землю, лицом вниз и закрыть уши.
Натали откашлялась в мегафон.
— Уши! — Сокол ничком упал на землю, обхватив руками голову.
Юморист он, конечно, еще тот, но подобные шутки не в его духе, поэтому я решила не искушать судьбу и последовала его примеру.
Она действительно запела. Прижатые к ушам ладони не заглушали всех звуков, и хоть слов было не разобрать, мелодию известного произведения я узнала. Мелодию, но не темп. Уж не знаю, что она там завышает, но ускоряет — это точно. В пыльном воздухе вдруг запахло грозой. В дверной проем ворвался со двора не по-летнему холодный ветер, а тучи, неизвестно откуда взявшиеся на еще недавно ясном небе, заслонили заглядывавшее в окошки солнце, и в сарае сделалось совсем темно. В довершение ко всему грянул гром. Я не слышала его за пением баньши, но ощутила вибрацию стен. Раздавшийся совсем рядом крик на миг перекрыл голос Натали — Фирсов, о котором мы забыли и который не слышал или не понял указаний темного, катался теперь по полу, с воем сжимая виски. На мгновение мелькнуло перед глазами его перекошенное лицо, испачканное текущей из носа кровью, а затем я зажмурилась, потому что сверху посыпались пыль и куски штукатурки. Один, достаточно тяжелый, ударил меня по спине. Я инстинктивно потянулась к ушибленному месту рукой, но тут же что есть силы снова прижала ее к уху — никогда не думала, что звук может причинить боль. Казалось, еще немного, и голова разорвалась бы на куски.
Больше я так не рисковала. Лежала, уже не силясь оглядеться, не открывая глаз, не отнимая от ушей ладоней и не зная, что происходит вокруг. Если бы вспомнила хоть одну молитву, то молилась бы.
Сколько все это продолжалось, неизвестно. В себя я пришла, лишь когда кто-то перевернул меня на спину и рывком усадил на пол. С опаской приоткрыв глаза, я увидела перед собой Сережку. За его спиной Сокол пытался привести в чувства Мишаню. Я не сразу сообразила, отчего так хорошо теперь могу разглядеть и сидящего на корточках колдуна, и свернувшегося в позе эмбриона и не желавшего реагировать на пощечины Фирсова. Только встав на ноги, увидела, что у сарая напрочь снесло крышу. Не обрушило на нас, слава богу, а просто снесло… У Михаила, боюсь, тоже. Поднявшийся с пола человек огляделся и, улыбнувшись, что-то замурчал себе под нос. Прислушавшись, я узнала мотив недавно звучавшей песни.
Но колдуна состояние и самого Фирсова, и его сарая беспокоило мало. Сокол достал пистолет… нет, все же зажигалку, закурил. Сигареты хватило на три затяжки.
— Держитесь за мной, — велел он.
— Может, не стоит пока выходить? — предложил почувствовавший его настроение Серый.
— Стоит. У Нат большой репертуар, а так есть шанс.
Судя по его голосу, шанс был очень незначительный.
Как ни странно, дом почти не пострадал. И трейлер не улетел ни в какую страну Оз. И машина осталась на месте. С людьми было хуже: выглядели сидевшие на земле или отрешенно бродившие по двору селяне так, что Михаил на их фоне смотрелся бодрячком — потрепанные, в разодранной одежде, с исцарапанными руками и всклокоченными волосами.
Не повезло и новеньким, обитым рифленым железом воротам. Они попросту рухнули, открыв Натали широкий проход во двор. За плечом баньши блестела на солнце лысина давешнего светлого.
— Ну и чего ты ждешь? — с вызовом спросила она у вышедшего ей навстречу мужчины.
Идя сзади, я видела, как он болезненно поежился. А когда заговорил, голос его звучал сдавленно и хрипло:
— Нат… Может, мы для начала обсудим ситуацию?
— Обсудим?! Сокол, тебя что, приложило? Я же предупредила!
Колдун замер, и мы с Сережкой тоже.
— Потом обсудим, — махнула рукой Натали. — А сейчас в машину, и рвем отсюда, пока они не очухались!
Подавая пример, она вскочила в стоявший у забора автомобильчик — ярко-зеленый «Фольксваген Жук» с красными надписями «Цирк» на дверцах. Этот «жук», или точь-в-точь такой же, уже несколько дней курсировал по нашему району, пугая жителей транслируемыми через мегафон песенками и призывами посетить представление заезжей труппы. Светлый в гипсовом ошейнике неловко, будто извиняясь, пожал плечами, но тоже решил оставить объяснения на потом, заняв место водителя.
