Голубая кровь - Угрюмов Олег (книги бесплатно читать без .TXT) 📗
О боги! Что мы делаем? Возможно ли, чтобы мы ошибались? Неужели нам не нужно защищаться, не нужно готовиться к сражению за право жить под этим небом? Что если мы все заблуждаемся?/ .
Но Килиан посчитал эти мысли минутной слабостью.
Чем больше металась и разрывалась его душа между любовью и ненавистью, чем сильнее были сомнения, тем оказывалось проще не думать ни о чем, а лишь исполнять то, что он считал своим долгом.
2
Он стоял посреди площади, прямо напротив храма Ягмы.
Ветер как-то особенно нежно перебирал его длинные белые волосы, а солнце заглядывало в глаза, словно любящий пес, который пытается угадать на строение своего хозяина. И птицы в тот страшный день пели самые звонкие и прелестные песни.
За стенами города строилось войско, равного которому не знал Рамор, по улицам постоянно ходили вооруженные люди, и от этого еще больше бросались в глаза пустые узорчатые ножны, прицепленные к его поясу.
Старик держал в руках охапку невероятных цветов, и они выглядели такими свежими, словно их корни все еще пребывали в теплых и надежных объятиях земли.
Жрецы Ягмы, похожие на зловещих воронов в своих черных развевающихся одеяниях, отчего-то сразу окружили его, пытаясь затолкать в глубину храма, и эта потасовка привлекла внимание горожан. Они стали собираться на площади, еще толком не понимая, что происходит, но уже любопытствуя…
И хотя люди не смели открыто выступить против жрецов всемогущего бога, но кроткий старик с цветами, стоящий в столбе солнечного света, весь в золотых брызгах, не представлялся им настолько опасным, чтобы применять к нему силу.
Когда толпа выросла, старик внезапно и легко освободился из рук служителей Ягмы и заговорил. Голос его оказался на удивление мощным, будто принадлежал совсем другому /существу/ человеку.
– Люди! – вскричал он. – Опомнитесь! Что вы делаете?! В угоду кровожадным богам вы начинаете войну, которая уничтожит вас самих. Вы собираете огромную армию, чтобы противостоять своим страхам. Вы хотите убить страхи, а ведь они почетны и возникают только из невозможности любить.
Что он городит ? – изумился какой-то толстяк в ярко-розовой накидке, которая смотрелась на нем нелепо и смешно. – Пусть замолчит. Он хулит наших богов!
– Человек боится только того, что не сумел или не захотел полюбить! – загрохотал голос старика.
Солнечный луч запутался в его седых волосах, и лицо осветилось неземной улыбкой.
– Люди! Самое страшное чудовище в мире живет внутри вас! Ничего более опасного, злобного и жестокого нет. Если вы уничтожите эту тварь, вам больше никто и никогда не посмеет угрожать. Вы прозреете, если ослепите свою ненависть! Нельзя смотреть на других ее глазами!
– Уберите его! – закричала какая-то женщина. Ее лицо исказилось гримасой злобы. Той злобы, о которой, кажется, и говорил старик без меча.
Странно, но жрецы Ягмы и подоспевшие от соседнего храма служители Суфадонексы в алых мантиях не торопились прерывать старца. Напротив, они окружили его стеной, но больше не препятствовали ему. Создавалось впечатление, что они чего-то ждут.
Так обычно ждут своего часа падальщики на поле битвы. Они знают, что рано или поздно им Достанется вожделенная добыча…
Старик подбросил свои цветы вверх, и они взлетели как-то чересчур высоко, будто неощутимый порыв ветра подхватил их и отнес к самым облакам откуда они начали падать душистым дождем и было их неизмеримо больше, нежели в той охапке. Они падали, падали, падали…
Слепо вытянув перед собой тонкие руки и, по площади шел юноша, пытаясь дойти до старика и встать рядом с ним, но площадь оказалась огромной, словно пустое поле. И он брел по нему, спотыкаясь, и губы его шевелились: он умолял подождать его, не покидать, он обещал помощь и поддержку. А поле все не заканчивалось, и старик без меча стоял где-то там, у самого горизонта, которого юноша не мог видеть…
— В этом сражении умрут ваши сыновья, отцы братья. Неужели вы хотите этого? Неужели вы рассчитываете на помощь богов? Глупцы! Ведь если Тетареоф и Улькабал, Ажданиока и Ягма помогут вам, то их помощь обернется страшной смертью! В кипящей крови вулканов гибнет все живое, бурные океанские волны поглощают все, что встречают на своем пути. Пламя пожирает любую плоть, кроме собственной.
Что сделали вам чудовища?! Не родились похожими на вас? Но разве это преступление?!
– Не слушайте его!
– Предатель!
В воздухе свистнул первый .камень. Он только зацепил руку старика, и на его светлых одеждах цвета теплого молока проявились несколько пятнышек крови. Эта кровь подействовала на толпу, как на стаю голодных эрлаксимов.
Хищно улыбнулся верховный жрец Суфадонексы. Его улыбка приоткрыла острые желтоватые зубы, и показалось, что это злобный божок нетерпеливо ожидает свою жертву.
Убить его! Убить!
/Однажды появятся те, кто попытаются докричаться до человеческих душ…
– Смертники.
– Избранники.
– Нет, смертники…/
Толпа взбесилась.
Особенно страшно было людям оттого, что дождь цветов и невероятно ярких солнечных лучей, истекающих медовым золотом, продолжал идти. А этого не могло быть.
Не должно было быть…
Откуда у толпы берутся камни?
/ – Вы боитесь того, чего не хотите или не умеете любить! /
Они не хотели и не умели любить дожди из цветов и солнца, невооруженных людей, над которыми вились бабочки и поющие птицы, – это было непонятно и уже потому опасно. Да и требовал он невыполнимого.
А еще – он не порывался бежать, и толпу это обозлило.
Он не боялся разъяренных людей. Он что, хотел сказать, что он любит их, готовых разорвать его в клочки?!
Птицы, проклятые птицы изводили их своими безумными трелями. И кто-то, не выдержав, выпустил стрелу. Она пронзила маленькое яркое тельце, и птаха упала на плиты, трепыхаясь из последних сил. Ее черные глазки-бусинки испуганно и недоуменно глядели на убийцу. Во всяком случае, человеку с луком в руках именно так и показалось, хотя откуда птахе знать, кто ее подстрелил? Да и как он мог разобрать, куда она смотрит с такого-то расстояния?
