"Зэ" в кубе (СИ) - Валерина Ирина (чтение книг txt) 📗
Повинуясь внезапному импульсу, Кир встал и простёр левую руку. По ней из середины груди мгновенно побежали ручейки тепла, кончики пальцев начало покалывать. Кир с удивлением увидел, что рука подобием перчатки окружена плотным золотистым мерцанием. Он лишь слегка двинул ладонью, мерцающее облако стекло с пальцев и поплыло к Харду. При соприкосновении с тёмным туманом, заволокшим его голову, облако немного дрогнуло, но не распалось – напротив, через секунду загустело и интенсивно замерцало. Грязные цвета, окружавшие Харда, начали светлеть. Красный вскоре сошёл на нет, а болотно-зелёный сменился ярким и чистым оттенком сочной травы.
Хард громко выдохнул и умолк на полуслове. Он выглядел донельзя озадаченным и смущённым.
Кир подбадривающе кивнул:
– Всё нормально, забудь. Я понимаю, что тебя побудило сказать это. Все мы люди. Я бы тоже завидовал… Наверное.
– Я… – Хард закрыл глаза широкой ладонью. – Шед, ну я и сука... Сам не понимаю, откуда всё это. Хотя нет, понимаю. Завидую, да. Злюсь дико.
Он отвёл руку от лица, посмотрел в упор. Взгляд у него был усталый.
– Знаешь, до твоего появления я тут самый потенциальный был. Понимал, что никогда не реализуюсь, но знал, что первый – и могу. Это грело. А ты, пацан, не успел появиться, как в два счёта меня сделал. И теперь дальше пойдёшь, а я – до конца жизни здесь. Так-то вот. Жизнь по-прежнему несправедлива.
– С этим не поспоришь. – Кир сел в кресло напротив Харда. – Потому и говорю, что понимаю тебя. Может, ты не в курсе, но я свой дар не просил. Я с ним родился. Меня, знаешь ли, не спросили. И что будет после, не очень-то представляю. Вот, говоришь, дальше пойду. Куда? Кем я выйду из Сферы? Если выйду, конечно…
– Прости, – угрюмо проронил Хард. – Сорвался я. Вот так, нечаянно, в собственное нутро заглянешь – а там мерзости столько, что жить потом тошно.
Кир пожал плечами:
– Ну так это же хорошо, что заглянул. Нарыв проще вскрывать, когда границы его чётко обозначены. Ты умный, справишься.
Хард криво ухмыльнулся:
– Ладно, док, можешь не лечить мне мозги, у меня для этого Эрин есть. Правда, она сейчас Тали утешать примется, но ничего, и на меня сил хватит.
При упоминании имени Тали Кира ожгло. Сам не ожидал, что так остро придётся. В груди мгновенно вспыхнул карминовый цветок – Кир видел его столь же явственно, как и собственные руки. Вот хрупкий стебель, с трудом удерживающий крупную головку бутона, вот многочисленные лирообразные лепестки, которые начали раскрываться, медленно обнажая бледно-розовую сердцевину с тонкими тычинками, роняющими золотую пудру пыльцы. Живой. Красивый… Жаль, что придётся сорвать.
– Передай Тали, что я… я благодарен ей за всё.
– Да иди ты! – Хард заиграл желваками. – Сам такое передавай! Не понимаешь, что ли, что в такой ситуации женщина другое хочет слышать? Соврать мог хотя бы?
Кир поморщился.
– Да. Конечно, мог бы и соврать. Но она всё равно не поверит. Я же ухожу – и от неё в том числе. И каким вернусь – если вернусь, никто не скажет.
– Так. Хватит. Куда ты денешься. Каким надо, таким и вернёшься! – хлопком ладони о стол Хард поставил точку в разговоре. – А теперь слушай внимательно, о деле говорить будем.
Он сцепил ладони в «замок» и принялся постукивать ими по столешнице. Потом вперил взгляд в Кира.
– Я, собственно, вот почему так напрягаюсь… Мы с ребятами… Короче, время пришло выходить из тени и показывать системе, что́ мы есть. Твоя инициация – наилучший момент для этого. Что-то мне подсказывает, что после неё элоимское устройство утратит как минимум три из четырёх основополагающих столпов…
Предвосхищая реплику, поднял вверх правую ладонь.
– Сейчас объясню. В общем, с началом инициации интели внедрятся в Айкон и забьют все потоки нашей трансляцией. Сам понимаешь, с учётом этого отступить ты никакого права не имеешь. Не знаю, как надолго парни сумеют удержаться, но основную часть мы в любом случае залить успеем. Должны, – поправился он и продолжил: – Снимать будем «мухами»: для экстремальной съёмки самое то – «фасеточный взгляд», масса обзорных точек, мобильность, опять же. На тебя тоже «букашку» прицепим. Она, конечно, в Сфере с началом излучения в момент сдохнет, но хоть что-то передать успеет. Подорвём основы, как думаешь? – Хард уставился на Кира и хмыкнул: – Бомба ходячая!
Взгляд у него был нехороший, с лёгкой сумасшедшинкой. Похоже, грядущие перспективы его весьма впечатляли. Но и пугали, не без того.
Кир неожиданно для себя улыбнулся. Странное состояние отрешённости не отпускало, но полной отстранённости от происходящего уже не было. Что-то происходило в нём и с ним помимо воли – так плод в материнской утробе незадолго до родов переворачивается головой вниз, а немного позже продвигается в тесный родовой канал, повинуясь закону, одинаковому для всех живых. Внутри себя он ощущал нарастающую готовность действовать, это будоражило, раздражало, мешало рассуждать. Впрочем, возможно, и к лучшему, что мешало: рассудок – известный паникёр. А отступать нельзя. Даже сейчас – уже нельзя.
Хард встал и с наслаждением потянулся.
– Оставлю тебя – дела. Ты посиди пока, Шав должна подойти. Успеете попрощаться. По плану часа через три начинаем. Если не передумаешь…
Последняя фраза, сказанная пусть и вполне беззлобно, означала, кажется, не только шутку, но Кир предпочёл не углубляться в вербальные и смысловые оттенки. Известие о скорой встрече с Шав всколыхнуло в нём недавно улёгшиеся эмоции.
В ожидании её прихода он мерил шагами огромный кабинет, пытаясь определиться, как себя держать. Плотность происходящего была очень высока, Кир не успевал осознанно переживать череду знаковых изменений. В последнее время он только и делал, что с огромной скоростью нёсся вперёд по течению бурной событийной реки. Именно сейчас, поставленный перед фактом свидания, он осознал, что и пострадать толком из-за ушата ледяной воды, вылитого Шав на костёр его юношеской страсти, не успел. Впрочем, как и ожесточиться по тому же поводу. Кроме того, появилась Тали, тонко разбавившая горечь и превратившая поражение в победу…
Нет, обиды на Шав не было. Бутон яркого карминового цветка, сорвать который рука не поднималась, раскрылся на ветке того самого дерева, что посадила и вырастила в нём Шав. Да что там, сама Шав была этим деревом – со жгутообразным перевитым стволом, с тонкими ветвями, без колебания колющими грубые чужие руки. И, как цветок Тали, все последующие цветы будут распускаться на нём: изящном гранатовом дереве с мощными корнями, имя которому – Женщина…
– Привет!
Кир пропустил её появление. За доли секунды, что поворачивался к ней, сердце успело сбиться с ритма. А когда увидел – пустилось вскачь, навёрстывая пропущенные удары.
Она улыбалась. Сияла. Когда она так улыбалась, миру можно было простить любые несовершенства.
– Тали… Я… Я боялся, что уже не увидимся. И… что увидимся – тоже.
Она порывисто шагнула навстречу. Обняла. Всей собой обняла. Приняла такого, как есть, – и отступила. Отпустила. Ушла. Только и осталось, что запах её тающий, едва уловимый, с тонкой горчинкой, да ощущение рук нежных, обнимающих шею. Была – и нет. Нет? Неверно. Есть. Цветок остался. Пусть он никогда не станет плодом, но цвести будет, сколько сил ему отпущено.
Когда через несколько минут появилась Шав, он уже смог взять себя в руки. Эмоции улеглись, вернулось недавнее спокойствие.
Объятие Шав – дружеское, крепкое – одарило теплом. Ни нервного жара, ни тяжкого вожделения, ни спазма во внезапно пересохшем горле… Маета осталась в прошлом. Всё названо, определено и уже находится на своих местах. И это хорошо.
– Рад тебе. Как отец?
Шав приподняла правую бровь и кивнула:
– Замечательно. Ты растёшь буквально на глазах. Отец… в порядке. С учётом известных тебе обстоятельств – более чем. Держит оборону. Думаю, сутки у нас ещё есть.
– А ты, надо думать, уже начала новую жизнь? – Кир улыбнулся. – С удовольствием отмечаю, что ты в ней не менее прекрасна, чем в прошлой.
