Сокровища чистого разума - Панов Вадим Юрьевич (бесплатные серии книг .txt) 📗
– Почему?
– Я обдумываю доходящие до меня слухи и складываю из них картину мира. – Спун сделал глоток вина. – Ваше здоровье, Сада.
– Вы составляете картину мира из слухов?
– Это самая точная информация, – улыбнулся Геба. – На пустом месте они не рождаются.
– Я сама иногда запускаю слухи. На пустом месте.
– Искусственные вбросы хорошо заметны, но сейчас не об этом… – Прохладный голос галанитки привёл Спуна в чувство. Он чуть отодвинулся, снова глотнул вина, поправил воротник шёлковой рубашки и продолжил по делу: – Вы слышали, что некоторое время назад знаменитого и могущественного Уру Клячика выставили на посмешище?
– Об этом весь Шпеев рассказывает. Шёпотом.
– Не удивлен. Клячик – злопамятный ублюдок.
– Почему вы о нём заговорили?
– Потому что несколько дней назад в Триберди появились его громилы. Никакого отношения к деловым операциям Клячика они не имели, но общались с военными. – Спун прищурился, став похожим на заправского заговорщика, и закончил: – Полагаю, охотились за обидчиком.
– А кто мог рискнуть кинуть Клячика? – тут же продолжила Сада, поняв ход мыслей собеседника. – Вся Менсала знает, что с этой скотиной лучше не связываться, а вот инопланетники…
– Которым плевать на авторитеты…
– Потому что они собираются улететь…
– Могли добыть деньги на билет столь экзотическим способом, – закончил Спун.
– Опасным, – прищурилась Нульчик.
– Насколько я знаю, изначально Клячику предлагалась честная сделка, – усмехнулся Геба. – Но ваш жадный соотечественник решил кинуть продавца, а в итоге кинули его самого.
– Жадность до добра не доводит, – протянула медикус, торопливо обдумывая новую информацию. – Громилы ещё в Триберди?
– И вот тут начинается самое интересное, Сада. – Теперь Спун стал походить на рассказчика в светском салоне. – Когда я понял, что у Флиси бузили те самые люди, которых вы ищете, я решил пообщаться со вторыми участниками перестрелки, со свободянами, но они пропали. И одновременно испарились громилы Уру.
– Жизнь в Триберди полна опасностей?
– Я обратился за справкой к знакомым военным, и мне позволили прочитать коротенький отчёт о том, как рота кнехтов, усиленная техникой и находившаяся под командованием капитана Асети и майора Брауна, мужественно и героически предотвратила нападение свободной сотни на Паровую Помойку. Капитан Асети и майор Браун представлены к наградам, и Его превосходительство уже завизировал представление… Я упоминал, что Эзра Кедо – личный друг губернатора?
– Свободяне шли по тому же следу: искали обидчиков, – медленно произнесла Сада.
– А в те дни, когда неизвестный кинул на большие деньги Клячика, Асети и Браун как раз находились в Шпееве. Полагаю, громилы Уру прибыли в город и надавили на офицеров какими-то фактами, после чего наши доблестные кнехты разобрались с проблемой единственным способом, который им подсказали их военные мозги. – Спун допил вино и тоненько рассмеялся: – И знаете что, Сада? У меня есть связи и кое-какое влияние, но нет желания связываться с Асети и Брауном, поскольку медальки намекают, что Его превосходительство не был против их действий.
Если последняя фраза и являлась намёком, то очень толстым: Геба практически открыто попросил дорогую гостью избавить его от своего присутствия. Он помог, исполнил свой долг перед Граболачиком и теперь хочет отойти в сторонку.
– Да уж, история показательная, – легко улыбнулась Нульчик.
– И заставляет о многом задуматься.
– Но главное – она получилась шумной, а мои друзья шума не любят и, значит, уже покинули Паровую Помойку. – Сада отметила, что Спун на этих словах заметно повеселел, и закончила: – Куда они могли направиться?
– Куда угодно! Например, на Ожерелье. – Геба опустошил бокал и наполнил его вновь. – Из нашего порта каждую неделю уходят цеппели к другим мирам.
– Будь всё так просто, они давным-давно покинули бы Менсалу, – наставительно произнесла Нульчик. – За головы этих троих объявлена колоссальная награда, так что уйти они могут лишь с тем, кому безоговорочно доверяют, кто решится рискнуть и пойти против Клячика и множества других людей, увлечённых поисками, причём уйти они должны незаметно.
– В Камнегрядке есть действующая точка перехода на Кардонию, – прищурился Геба. – Она лежит в стороне от торговых путей, поэтому почти не используется. Маленькая, незаметная калитка, так сказать, как раз то, о чём вы спрашиваете.
После Шпеева, который походил на разросшийся и как попало заселённый базар, в менсалийской провинции Йорчик ожидал увидеть нечто совершенно ужасное, однако Лекровотск приятно удивил. Город оказался чистым, опрятным – освещённым! – и совсем не похожим ни на печальные руины былого великолепия, ни на осаждённую крепость. Нет, правый, высокий берег, где находились губернаторский дворец и основные государственные учреждения, лекрийцы достаточно укрепили: стены, рвы, подъёмные мосты через овраги, бетонированные доты – они, естественно, напоминали о царящих на Менсале нравах, но, будучи аккуратно вписанными в холмистый рельеф, не бросались в глаза и не выделялись, благодаря чему город казался мирным. Широкие улицы, широкие тротуары, площади, заполненные гуляющими людьми, магазины, рестораны, улыбки на лицах, уличные фокусники на набережной – в какой-то момент Руди показалось, что он очутился в Бей-Гатаре… Нет, не в нём, скорее в небольшом и прелестном Чур-Имиле, что южнее шумного сферопорта, существенно уступает ему в размерах, зато превосходит в умении жить.
И сходство тем более усиливалось, что по дороге во дворец они проехали мимо трёх кабраров – чиритских молельных домов, – а гигантские размеры последнего заставили Руди с уважением присвистнуть:
– Самый большой на Менсале?
На что последовал гордый ответ:
– Самый большой во всем Бисере, – с достоинством сообщил Фил. – Размерами наш кабрар Золотого Завета уступает только священному кабрару праведника Чипчика в Бей-Гатаре, да будет он стоять вечно.
– Да будет он стоять вечно, – машинально повторил Йорчик, несмотря на то, что не мог назвать себя религиозным человеком. И тут же уточнил: – Много верующих?
– Будет больше, – пообещал Саймон. – Пока что на Менсале сильны безумные традиции олгеменов, но Его превосходительство, в меру своих скромных сил, укрепляет истинную веру среди наших несчастных, пребывающих в невежестве соотечественников.
И именно от лекрийцев, прорвавшихся однажды к Шпееву, Вениамину пришлось спасать архиепископа олгеменов.
Благочестивая площадь, на которую выходил главный фасад кабрара – простой, прямой, почти без окон, зато отделанный мрамором и украшенный цитатами пророков, – поражала красотой и чистотой, даже на фоне уже увиденного в Лекровотске. Казалось, она переполнена цветами – количество изящных клумб не поддавалось учёту – и цветущими деревьями, у фонтанов сидели улыбающиеся подростки, и теперь Руди вспомнил не весёлый Чур-Имиле, а студенческий и молодой Крапстук, и даже улыбнулся сентиментально, увидев в одном из юношей себя…
А вот следующая за Благочестивой площадь – Правосудия – особенной красотой не блистала, да и предназначение её оказалось сугубо утилитарным: в центре располагалась чёрная четырёхугольная виселица, сваренная из металлических направляющих, на которой тихонько покачивались тела казнённых.
– Идёт война, – напомнил одноглазый Фил, перехватив взгляд Йорчика. – Диверсанты, свободяне, недостаточно лояльные граждане, чересчур активные олгемены, воры, насильники…
– Я понимаю, – опомнился Руди. – За всё надо платить.
– В Лекровотске почти нулевая преступность, – спокойно продолжил Саймон. – Его превосходительство генетически ненавидит воров и мошенников, и мы помогаем губернатору делать мир чище. Казни проводятся раз в неделю, за это время тела успевают достаточно разложиться… Угадайте, как наши остроумные сограждане называют площадь?
– Вонючкой?
– Совершенно верно.
