BioShock: Восторг (ЛП) - Ширли Джон (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные .TXT) 📗
– Престо! Укол! – выкрикнул Коэн, и Мартин почувствовал боль, когда острая игла пронзила ягодичную мышцу.
Какая-то белая вспышка заслонила его взгляд, и больше он ничего не мог видеть, словно смотря на искры сварки. Незнакомый, странный химический привкус появился во рту. Пульс барабанил в ушах. Но наконец-то пришло облегчение, чувство освобождения, словно всю напряженность смыло приливом живительной прохлады. Спустя несколько секунд он вновь мог двигаться и встал на колени.
– Сейчас, – сказал Коэн, положив пустой шприц на гримерный столик, – я собираюсь выпить свой. Вот этот шприц для меня. Сделаешь мне укол. И пока что не пытайся использовать свою силу! Ты можешь превратить меня в глыбу льда!
Они повторили процедуру с Коэном, сделав укол. Мартина, правда, шатало немного, и он постоянно боролся за какое-то внутреннее равновесие, и теперь уже не ощущал реальность происходящего…
Мартин отложил пустой шприц и осторожно сел на стул, пока Коэн бился на полу как рыба. АДАМ сливался с ЕВой, показываясь попеременными красно-синими вспышками энергии в теле Художника.
Вдруг он обмяк, вздохнув. После сел, радостно фыркнул и испарился. Это исчезновение сопровождалось странным долгим звуком, словно поток воздуха рванул заполнить образовавшийся искрившийся вакуум.
– Сандер? – язык Мартина как будто припух, говорить было сложно. Его голова стучала как парадный барабан, по которому лупит кокаинщик. Но он чувствовал себя хорошо, кощунственно хорошо…
Сосущий звук, за ним шипение, сверкание в форме Коэна, и вот уже в дверях появился он сам:
– Ха-ха! Смотри! Я сделал это, Мартин! Я телепортировался! Ха-ха-ха!
Мартину же казалось, что лицо Коэна дрожит, шишки растут и тут же пропадают на нем, как будто под кожей работают маленькие насосы.
Мартин смеялся – ему было плевать на все, что происходило с Сандером Коэном. На все плевать! Энергия ревела в комнате как торнадо. Жилки заметного для глаз электричества тянулись и щелкали в воздухе.
Он огляделся, ожидая, что это мощная сила начнет раскидывать мебель, подбрасывать вещи в воздух. Но ничего такого не произошло. Вся эта энергия была лишь порождением его разума.
– Пойдем, пойдем, следуй за мной. У меня есть особое развлечение в репетиционном зале! – воскликнул Коэн, кружась в танце и направляясь к двери. – Пойдем, пойдем, посмотришь на моих гостей!
– Гости? Какие именно, Сандер? Я не уверен, что смогу общаться с гостями. Я чувствую себя странно…
– Но ты должен!– радостно настаивал Коэн. – Это испытание! Я испытываю всех моих учеников! Некоторые сияют, как галактики… некоторые сгорают, как мотыльки в пламени! Просто помни: художник плавает в озере боли! Возможно, он сможет переродиться во что-то прекрасное, а, возможно, утонет! Ты утонешь – или пойдешь со мной?
Сандер вышел за дверь, Мартин поспешил за ним, несомый каким-то мощным внутренним зарядом энергии. Он не мог медленно двигаться, не мог медленно думать. Он был живой динамо-машиной.
«Неудивительно, что люди пристращаются к этому».
Мартин подумал об этом и тут же отогнал мысль прочь. Никакого дождя во время парада! И парадные барабаны гремели вокруг, пока он шел к репетиционному залу. Коэн уже телепортировался вперед.
Мартин словно катился на водных лыжах, двигаясь по освежающей, холодной воде, несомый мощным двигателем. Он вошел в дверь репетиционного зала, Художник уже был здесь, он прохаживался перед тремя людьми. Все трое были обездвижены, привязаны к металлическим рамам, соединенным между собой и стоявшим на маленькой репетиционной сцене….
Мартин видел все происходящее через тусклое стекло, через ментальные солнцезащитные очки, которые заставляли одни вещи сиять, а другие делали совсем незаметными. Все казалось нереальным, почти двумерным, как будто происходило с кем-то другим. Как в кино…
– Пожалуйста! – произнесла пышногрудая неряшливая женщина, ее каштановые волосы были уложены в стиле 20-х годов, волной. Она стояла на левой стороне сцены. – Отпустите меня! – пленница постоянно моргала, возможно, из-за того, что на одном глазу у нее отклеились накладные ресницы. На ней была порванная черная сорочка и только одна красная туфля.
В центральной рамке мужчина средних лет с белыми, выстриженными на макушке волосами, мотал головой из стороны в сторону от ярости и страха. Его костюм был подранным и окровавленным, его нос отек и кровоточил, опухший левый глаз не открывался. Третьим «гостем» Коэна оказался молодой человек в простой футболке. Его светлые растрепанные волосы, рыжеватая бородка и зеленые штаны невольно напомнили Мартину о Робин Гуде. По всем внешним признакам этот парень был либо пьян, либо под действием наркотика: он безвольно висел в рамке, что-то неразборчиво шептал, то и дело поднимал и опускал голову.
– Мы будем звать их Винкин, Блинкин и Нод 37! – продекламировал Коэн, прогуливаясь перед ними и хлопая в ладоши.
«Я был прав. Это точно кино, – подумал Мартин, – это все нереально. Они все нереальны».
Он был одновременно и в зале, и на экране. Удивительно хорошее чувство, одновременно смотреть на это и участвовать в этом.
– Прошу вас, мистер Коэн! – причитала женщина. – Я ничего от вас не прятала! У других девочек точно такие же суммы!
– Констебли Гектор и Кавендиш поймали этих троих для меня, Мартин, – сказал Коэн, вытаскивая зажигалку и серебряный портсигар из кармана смокинга. Он нажал кнопку на корпусе коробки, и из отверстия показался край сигареты. Художник поймал ее губами, прикурил и выпустил струю дыма в лицо Блинкана.
– Кавендиш! – прорычал Блинкин. – Этот жулик! Якобы представитель закона! Да ты купил его!
– А разве что-то иное обычно происходит с лучшими полицейскими? – спросил Коэн, пряча портсигар. – Вот Салливан упертый. Не возьмет взятку. Кавендишу же нравятся мои подарочки… ведь так, Блинкин?
– Это не мое чертово имя! – закричал мужчина. В его единственном открытом глазе мелькнула ярость, когда он вновь начал бороться с кожаными ремнями, обхватившими его лодыжки и запястья. Он был зол: – Ты чертовски хорошо знаешь, кто я такой! Я работал на тебя добрых шесть лет, Коэн! Делал чертовски много работы в твоем мелком дерьмовом казино!
– Ох, но ты жульничал с выигрышами, старина Блинкин, – проговорил Коэн елейным голоском, поигрывая зажигалкой.
– Спроси кого угодно в «Форте Веселом»! Я всегда был на должном уровне! – рычал Блинкин. – Я полностью…
Он прервался на долгий крик боли. Коэн ткнул сигарету в его единственный открытый глаз. Художник скорчил рожу, после чего раздался долгий, сосущий звук, в воздухе мелькнуло несколько вспышек, и он исчез.
…Только для того, чтобы вновь появиться, но теперь уже рядом с «Нодом». Он погладил молодого человека по светлым волосам.
– А тут проблема чисто художественная, вопрос композиции, – Коэну пришлось говорить громче, чтобы его не заглушал плач Блинкина. – Да заткнешь ты его или как?
– Разумеется, – Мартин был рад сделать это. Вопли Блинкина отвлекали его от фильма. Он подошел к Блинкину и взял его за горло, но не сдавил. Вместо этого из его пальцев вырвалось что-то, не специально.
Лед. Он начал расползаться от пальцев Мартина по шее мужчины, вот уже оказался на подбородке и покрыл лицо «гостя» словно шлем. В следующую секунду во льду оказались плечи и торс, мужчина был пойман в ледяной панцирь.
– Стоп! – рявкнул Коэн.
Мартин отступил назад, поначалу не поняв, что произошло. Впрочем, осознание пришло быстро – он использовал плазмид. Сила АДАМа, которая была дана ему, замедлила молекулы, обратила водяной пар из воздуха в лед на коже Блинкина.
– Если бы я тебя не остановил, – сказал Коэн, щелкая зажигалкой, – ты бы проморозил его насквозь в следующую же секунду. А так на нем хорошенький кокон изо льда. Пока что…
Это была правда. Блинкин дергался в ледяном саркофаге. Талая вода вместе с кровавой пеной текла по его лицу, крики были заглушены, один глаз кровоточил, второй смотрел во все стороны под почерневшим, не поднимавшимся веком.
