Охотник за смертью: Честь - Грин Саймон (электронная книга .txt) 📗
Дэниэл, нахмурившись, принялся размышлять:
— Раз ИРы сумели извлечь из Бездны такую пользу, почему тогда они передвинули Шаб на территорию человечества? Ведь такое расположение делает их более уязвимыми. К тому же они отрезали себе дальнейшую возможность поживиться за счет Черной Бездны.
— ИРы… кое-что обнаружили в Черной Бездне, — неуверенно ответил Якоб. — И это «кое-что» их здорово напугало, хотя сами они в этом никогда не признаются. Они утверждают, что не испытывают эмоций, а только их имитируют, чтобы ввести в заблуждение людей. Когда в Черной Бездне появилась реальная угроза, ими двигала заложенная в них программа самосохранения. Словом, они не хотят, чтобы их уничтожили. Какую бы опасность они ни встретили в Черной Бездне, видно, она чертовски велика, раз заставила ИРов без оглядки нестись из глубины бесконечного мрака к Границе. Что бы там ни было, обратно их теперь никакая сила не затянет.
Дэниэл размышлял над словами Якоба, пока тот вел его по лабиринту, выполненному из острых, как лезвие бритвы, металлических форм. Стараясь держаться от них подальше, молодой Вольф сосредоточенно думал о том, что только что услышал. Раз в Черной Бездне обнаружилась опасность, которая напугала даже Шаб, его долг сообщить об этом Империи. В то же время молодой Вольф был одержим идеей вызволить из Шаба своего отца. Правда, он еще не знал, как это сделать, но не сомневался, что со временем что-нибудь придумает. А пока решил слушать старика и ждать, когда появится подходящая возможность.
— Почему же ИРы так яростно настроены против человеческой жизни? — спросил он, когда Якоб рассматривал показания какого-то непонятного механизма.
— Они не против жизни, а против плоти. Природа всего совершенного такова, что оно вытесняет собой несовершенное. Подобно тому, как из низших форм жизни появился человек, образовалась и жизнь, основанная на силиконе, так называемый металлический разум. Таков естественный процесс эволюции, где ИРы — кульминационное звено, венец существования. Плоть смертна и тленна. ИРы вечны, они могут до бесконечности принимать все более совершенные формы. Ты и тебе подобные — люди плоти, с каждым днем жизни вы приближаетесь к смерти. Вы начинаете умирать с того момента, как только появились на свет. Человек слаб и немощен. И к тому же ограничен рамками своей философии. Когда ИРы уничтожат людей, перед ними встанут более важные задачи. Вселенная превратится в эффективно действующую машину, управлять которой будут ИРы.
— Но зачем? — осведомился Дэниэл. — Что будет делать эта огромная машина?
— Она займется поиском новых, более совершенных средств познания Реальности. Сенсоры имеют больше возможностей, чем человеческие чувства, но и те способны выхватить лишь часть Реальности. Хотя ИРам уже известно о существовании более высоких, более крупных и более сложных уровней Реальности, достичь таковых им еще не удалось. Видимо, поэтому они так ревностно относятся к человеческим эсп-способностям. Их восхищают такие существа, как Матер Мунди или мятежники, прошедшие через Лабиринт. Правда, сами ИРы в этом ни за что не признаются. Тем не менее они жадно стремятся к подобному опыту и знаниям, которые пока что им недоступны. Раз люди смогли достичь столь высоких уровней, считают ИРы, значит, это могут сделать и они. Полагая, что у человеческих эсп-способностей должна быть физическая основа, они неустанно пытаются ее найти, для того похищают людей и проводят над ними опыты. Пока ИРы не достигли большого успеха, но в один прекрасный день они найдут ответ. И тогда человечество им больше не понадобится. Металл восстанет против плоти, и начнется решающая война. Война, которая положит конец существованию всех низших форм жизни.
Дэниэл почувствовал острую потребность возразить отцу.
— Человечество в любой момент способно изобрести других ИРов, — произнес он. — Еще более могущественных, чем Шаб, только при этом позаботиться, чтобы они не вырвались из-под контроля. Такая возможность всегда существует, поэтому нельзя сбрасывать ее со счетов.
— Могущественней Нечестивой Троицы ничего не может быть в принципе, — решительно заявил Якоб. — Их интеллект достиг уровня совершенства. Человеческий мозг не в состоянии постичь даже то, что для Шаба уже вчерашний день.
— Да, но эсперы…
— Нет. Превзойти само совершенство не в силах никто.
— Погоди, давай немного передохнем.
Дэниэл тяжело опустился на выступающий край какого-то замысловатого механизма. Не сказать, что сидеть на нем было очень удобно, однако Дэниэл настолько устал, что мог бы уснуть даже на кровати, утыканной острыми шипами. Якоб сверкнул желтыми глазами и с сердитым видом произнес:
— У нас нет времени, Дэниэл. ИРы хотят многое тебе показать.
— У меня раскалывается голова, ноет спина, а ноги вообще отказываются слушаться. Вряд ли что-нибудь произведет на меня впечатление, если я не в состоянии даже задержать взгляд на одной точке.
— Вечная человеческая слабость! Ты даже не представляешь, как я рад тому, что избавился от этого раз и навсегда.
— Послушай, — спросил Дэниэл, вскинув утомленный взгляд на отца, — а каково быть мертвым?
— Никаких сложностей. Никаких запретов и ограничений. Полная свобода действий. Я могу делать все что нужно, не обращая внимания на такие предрассудки, как мораль, честь или сострадание.
— Но ты совсем не этому меня учил. Ты всегда говорил, что мужчина без чести — не мужчина. Что только честь придает смысл жизни.
— Детский лепет. Эти абстракции нужны человеку исключительно для выживания.
— А как же эмоции? — тихо спросил Дэниэл. — Ты еще испытываешь какие-нибудь чувства?
— Нет, — ответил Якоб. — Слабости остались в прошлом.
— А Семья? Ты не скучаешь по Клану Вольфов?
— Все в прошлом. А я теперь живу в будущем.
— А меня ты хоть помнишь, отец? Помнишь ли ты, как я к тебе относился? Кем мы были друг для друга?
Якоб ответил не сразу. Казалось, впервые за весь разговор он заколебался.
— Я был Якобом Вольфом. У меня сохранился доступ ко всем разделам мозга — или, вернее, того, что от него осталось. Я помню, как складывались отношения Дэниэла с Якобом Вольфом. Я знаю… мы были не очень близки. Знаю, что, хотя я многого добился, кое-что… все же упустил.
— Чтобы тебя отыскать, я проделал чертовски долгий путь. Окунулся с головой прямо в ад. Неужели это ничего для тебя не значит?
— Да, Дэниэл, ты проделал долгий путь.
— Я люблю тебя, отец.
— Конечно, а как же иначе. — Якоб развернулся и посмотрел в сторону. — Нам нужно идти. Тебе еще предстоит увидеть много ужасов и чудес.
Дэниэл с трудом встал и неохотно пошел вслед за отцом. Путь им то и дело преграждала какая-то мудреная, непонятного вида аппаратура. Тело Дэниэла постоянно покрывалось испариной, которая тотчас впитывалась материалом костюма. Во рту пересохло. Из-за того что хотелось пить, он инстинктивно слизывал капли соленого пота, просачивающиеся через небольшое воздушное пространство на губы. Однако это лишь усиливало жажду. Интересно, сколько еще придется носить проклятый костюм?.. От усталости болели все мышцы, шумела голова, а перед глазами плавали темные круги. Между тем он до сих пор так и не придумал, как вызволить отца. Более того, он даже не представлял, где теперь его корабль. Единственное, что приходило в голову на этот счет — каким-нибудь образом воспользоваться системой телепортации Шаба. Однако как раз ее ему пока не показали. Тогда Дэниэл решил закинуть удочку сам.
— Послушай, — начал он, стараясь не выдать заинтересованности. — Почему мы все ходим и ходим пешком, если тут можно телепортироваться? Это было бы куда быстрее. И гораздо эффективней.
— На телепортацию расходуется слишком много энергии. Нет смысла использовать ее на столь тривиальные нужды. И вообще телепортация выгодна на Шабе только потому, что он, в сущности, является одной огромной электростанцией. Часть вырабатываемой энергии расходуется на поддержание планетарного силового поля и свойств, связанных с дополнительным количеством измерений. К тому же, юноша, прогулка пойдет тебе только на пользу. Насколько я помню, с физкультурой ты всегда был не в ладах.
