Западная война (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич (читать книги без сокращений txt) 📗
Полковник лично вел своих бойцов в бой.
Каждый истребитель был в паре из ведущего и ведомого. Две пары составляли звено. Три звена – эскадрилью. Три эскадрильи – полк. Плюс штабное звено. Четыре десятка машин по полному штату.
Перед ним – сплошная стена германских дирижаблей. А их вооружили. Не так, чтобы хорошо, но по несколько пулеметов нес каждый из них. Правда, вооружили в самый последний момент, из-за чего довольно бестолково. Но не суть.
Шли лоб в лоб.
Дистанция тысяча. Примерно.
Петр Николаевич зажимает гашетку и четыре курсовых пулемета выплевывают короткую очередь трассирующих пуль. Этакий раскаленный плевок. Легкая оболочка германского цепеллина легко пробивается и спустя какие-то мгновения он вспыхивает стремительно разрастающимся огненным шаром. Водород горит прекрасно.
Еще короткая очередь. Еще.
Рядом начинают отрывисто поругиваться пулеметы других истребителей полка. Коротенько так. Буквально по два-три выстрела с каждого ствола. Этого хватало.
Полк прошел как ураган смерти.
А внизу под ними творился какой-то ад. Пылающие дирижабли резко теряли высоту. Пожар перекидывался на соседние баллоны с газом, быстро перебирался дальше. Потом еще… еще… еще… В общем – к земле германский дирижабль приближался с весьма приличной скоростью. А потом от буквально испарялся во взрыве той бомбовой нагрузки, которую нес.
Бум! И все!
И нет ни дирижабля, ни его экипажа.
Полк истребителей пролетел сквозь строй германских дирижаблей, потеряв только три самолета. Все-таки те, поняв, что началось, начали палить из пулеметов как обезумившие. Хотя с такой дистанции по столь юрким и быстрым целям попасть особенно не могли. Да и к баллистике непривыкшие они. Не говоря уже о том, что трассирующих пуль у них не было из-за чего корректировать свой огонь им было очень сложно. Да, учитывая, что самолет представлял из себя совершенную фанерку, ничем не защищенную, любое попадание могло быть фатально. Особенно в пилота. Но ты пойди – попади еще.
Истребители пролетели.
Командирский самолет покачал крыльями, давая сигнал к перестроению. И ведомый поменялся с ведущим местами. Просто потому, что у него имелся полный боезапас. И снова в бой. Только теперь не общей массой, а отдельными звеньями. Ведь строй германских дирижаблей, пусть и условный, рассеялся. Все небесные великаны бросились в разные стороны. Вот и пришлось догонять. Впрочем, это ожидалось. Это планировалось. Поэтому все занялись своим делом…
Потсдам. Вечером того же дня.
Кайзер в немом молчании стоял у окна своей резиденции и смотрел на чистое небо. Голубое-голубое. Ни облачка. Даже птицы, казалось, не летают совсем. Во всяком случае, в поле зрения не было ни одной. За ним, у двери стоял мрачный и какой-то потерянный адъютант с небольшим листком телеграммы. За ним – спешно вызванные министры.
- Прочтите еще раз, - тихо, на пределе слышимости, произнес Вильгельм II.
- Дирижабли уничтожены все. Семь сбито при пересечении линии фронта. Остальные расстреляли русские самолеты. Потеряно пять самолетов.
- Это точная информация?
Адъютант даже как-то растерялся от такого вопроса. Что на него отвечать? Нашелся полковник, который в Генеральном штабе отвечал за разведку.
- Сбитых над прифронтовыми позициями мы сами видели. Действительно – семь. Судьба остальных не известна. Наши люди в Кёнигсберге подтвердили – налета на город не было.
- То есть, что-то остановило дирижабли? - С некоторой надеждой в голосе спросил Кайзер.
- Боюсь, что смерть, - тихо ответил начальник разведки. – Бой шел вдали, но в прямой видимости города. Пылающие огарки, то и дело осыпающиеся на землю, многие видели. Да и последующие взрывы, слышали в Кёнигсберге. Русские использовали весь полк специальных пулеметных самолетов[1]. Войска в Западной Пруссии и Позене прикрываются таким же. Из-за чего наши самолеты там практически не могут летать. Они очень сильно вооружены и быстры. Мы пока ничего не можем им противопоставить. Мы специально провели дирижабли так, чтобы они избежали контакта с их самолетами в Позене. И не знали, что под Кёнигсбергом стоит их столько.
- А что вы знали?! – С раздражением воскликнул Кайзер.
- Летные данные этих самолетов были неизвестны. Мы смогли узнать, какие двигатели туда ставят и общее устройство. На основе этих данных наши конструктора пришли к выводу об очень скромных летных качествах. Но на деле все оказалось не так. Они предполагают, что русские применили существенно более мощный двигатель. Сейчас мы над этим работаем.
- Понятно… - холодно произнес Вильгельм. – А что, так сложно было оценить количество русских самолетов и где они базируются?
- Предприятие, на котором производят эти самолеты, является режимным, закрытым объектом. Перегонка осуществляется и днем, и ночью. Мы даже приблизительно не можем сказать, сколько этих пулеметных самолетов изготовлено. Там нужен свой человек, но с внедрением не складывается. Про размещение в Восточной Пруссии – тоже не очевидно. Нам было известно, что там размещались русские тяжелые самолеты, вроде тех, что летали над Берлином. Видимо вместе с ними и пулеметные самолеты стояли. Так как они располагались в тылу позиций и в операциях на линии фронта не участвовали, то… - произнес начальник разведки и замолчал.
- А полеты? Разве они ничего не давали?
- Дирижабли надежно сбивали, а самолетов у нас очень мало и все они совершено загружены в прифронтовой линии. Только с их помощью удалось оттеснить этих наемников за линию фронта.
- Наемники… - тихо, сквозь зубы прошипел Вильгельм, вспоминая, как орал на своих подчиненных, приказывать использовать все возможные ресурсы, чтобы этих мерзавцев или уничтожить, или хотя бы оттеснить.
- Да и наши самолеты сбивают не только в воздушных боях, - продолжил начальник разведки. – У русских на удивление много средств противовоздушной обороны. Они не стали использовать старые малокалиберные морские пушки. Они на их основе разработали новые, с длинными стволами и увеличенной зарядной каморой. И теперь эти узлы противовоздушной обороны постоянно мигрируют. Мы раз за разом натыкаемся на засады. Мы делаем все возможное, но…
- Понятно, - мрачно процедил Кайзер и скосился на стол, где у него лежал доклад Фридриха фон Ингеноль об ошибках в подготовке к войне. – И что вы предлагаете делать сейчас?
- Как проверить слова русских?
- Судя по всему им нет смысла врать. Нет, я о другом говорю. Очевидно, что наша разведка не справляется со своей работой. Если бы мы знали о размещение полка русских пулеметных самолетов в Восточной Пруссии, то вряд ли бы совершили попытку налета дирижаблей. Это страшное поражение – целиком и полностью лежит на разведке. Какие меры собираетесь предпринять, чтобы в дальнейшем подобных ошибок не было.
Начальник разведки завис, обдумывая ответ.
- Ладно. Ступайте. Через три дня жду вас с докладом. Все ступайте и думайте. Мне надоело, что мы постоянно проигрываем. Думайте. Все думайте…
Кайзер был психологически раздавлен. Он хотел орать и карать, разя громом и молнией провинившихся подчиненных. Но эта новость, вслед за полным разгромом флота, совершенно его опустошила в эмоциональном плане. Даже, чтобы покричать. У него просто не было сил. Поэтому, когда вызванные чиновники ушли, он безвольной тряпочкой стек на пол. Прислонился к стенке спиной. И беззвучно заплакал, возводя глаза к небесам. За что ему все это? За что? Чем он прогневил Всевышнего, что он так карает его? Удар за ударом. Поражение за поражением. Унижение за унижением.
Правитель Германского Рейха прокручивал в голове события с первого дня войны и скрежетал зубами. Чтобы они не начали делать – все шло не так. За чтобы не брались – ничего не получалось. Даже, в, казалось бы, беспроигрышной ситуации. Особенно ему было больной и обидно за промахи разведки. Сколько раз ему докладывали всякую чушь с умным видом? Сколько раз называли русских варварами и дикарями, используя эти эпитеты в качестве доказательств? И он – слушал их… и принимал их доводы… Словно помешательство какое-то.
