"Зэ" в кубе (СИ) - Валерина Ирина (чтение книг txt) 📗
Время снять маску.
Аш, сын Шера из рода Эл Хима».
Глава 6
Эви молчала. Она дочитала письмо несколько минут назад и сейчас сидела вполоборота к Тадеашу, глядя в окно. Поза её, с руками, скрещёнными на груди, плотно сжатыми коленями и прямой спиной, так явственно выражала недоверие, что Тад, внутренне обмирая, уже несколько раз собирался заговорить, но никак не мог решиться. Он понимал её состояние и хотел бы уберечь от переживаний, но не видел другого выхода. Умалчивать дальше не было возможности. Раз он твердо решил, что будет с ней, и если она желает того же, значит, пора действовать. Он осознавал, что собирается нарушить не только законы Зимара, но и куда более серьёзные – причинно-следственных связей, к примеру. Выдернуть человека из одного мира и приживить в другом легко удаётся только в литературных фантазиях, а вот на деле всё оказывается куда более сложно. Но решаться нужно в самое ближайшее время – потому что именно оно, время, очевидно не на его стороне. Тадеашу и так пошли навстречу, закрыли глаза на беспрецедентное превышение лимитов. Конечно, не бесплатно, бо́льшая часть витэнера, вырученного от продажи мира, ушла на подкуп. Добро бы это были только демиурги, а то и на сделку с трибами пришлось пойти. Однако без их активного участия кульминационную часть задуманной Тадеашем операции осуществить невозможно, так что снобизм был без колебаний придушен.
–Т-тадуш, что… что всё это значит? – голос Эви звучал тускло, но руки, держащие письмо, заметно подрагивали. – Я ничего не понимаю. В голове не укладывается. Книга эта, письмо… Скажи, что это шутка. Пусть розыгрыш – идиотский и даже жестокий, но тут хотя бы объяснимо. В противном случае не знаю, что и думать. Ну свихнуться же можно, честное слово! – Последнюю фразу она произнесла так растерянно, что у Тадеаша сжалось сердце.
– Девочка моя… – едва сказал – и замер: Эвика, услышав его обращение, передёрнула плечами, словно от отвращения. Всё сейчас между ними стало таким хрупким, что любое слово могло обернуться камнем, который проломит тонкий лёд тающей общности.
– Эви… – Он не спешил продолжать, оценивая её реакцию. – Эви, пожалуйста, услышь главное. Я тебя люблю. Всё, что было до встречи с тобой, делалось другим человеком. Я не верил, что люди могут меняться. Но я измени…
– Тад, давай лирику позже, ладно? – Она встала и, не глядя на Тадеаша, подошла к окну вплотную. На улице царила ночь, время давно перевалило за полночь, даже туристы наконец-то оставили Прагу в покое. Эви рассеянно сдвинула тонкий тюль, провела пальцем по ажурным складкам. – Главное я услышала. Я тоже люблю тебя. Вопрос в другом – смогу ли любить дальше. Понимаешь, если ты просто шизофреник, то… Это тяжко – любить душевнобольного, но я тебя не оставлю. Буду рядом и надеюсь, мы справимся. Но мне в этом случае страшно за ребёнка, потому что… Однако, Тадеаш, ты не похож на психа. Я знаю, какими бывают шизофреники, мой отец болел больше двадцати лет. Он покончил с собой, когда мне было двадцать два. И если ты не псих – а ты, чёрт возьми, не псих, то кто ты?!
Эви резко развернулась, скрестив руки на груди. Она смотрела на Тадеаша прямо и взыскательно.
– Мне нужен ответ. Я хочу понять, кто отец моего ребёнка.
Тадеаш потёр лоб ладонью. Такой Эвики – твердой, непреклонной – он ещё не знал. Сцена объяснения в его фантазиях рисовалась как-то иначе.
– Я демиург, Эви. Творец. Архитектор, если угодно. Живу в мире, параллельном вашему. Всё, что ты прочитала в книге и письме, чистая правда. Ну, или грязная, тут уж как посмотреть. Но другой у меня в любом случае нет. – Тадеаш развёл руками, понимая, что выглядит при этом несколько театрально. Он чувствовал себя неловко, но стать хозяином ситуации не удавалось.
Эвика скептически хмыкнула:
– Ну да, а я тогда буду мать Тереза. Или нет, Жанна Д’Арк, вот! – Она прямо-таки полыхала негодованием и была так хороша в эту минуту, что Тадеаш невольно ею залюбовался. – Ты предлагаешь мне поверить в эту твою околонаучную фантастику с вымирающим миром, с воровством яйцеклеток, с какими-то безумными богами и их гаремами и чёрт знает чем ещё? Тад, я похожа на идиотку? Мне же не пятнадцать лет, я хорошо знаю мужчин и верю не словам, а поступкам!
Тадеаш, не привыкший к подобным тирадам, с тоской подумал, что определённые достоинства в галмах всё-таки есть. Однако, наравне – только равная, значит, придётся искать компромиссы.
Внезапно накатила какая-то безбашенная удаль, и он выпалил неожиданно для самого себя – словно в реку прыгнул с высокого обрыва:
– Ну хочешь, чудо сделаю?
Эви, уже набравшая воздуха для продолжения монолога, осеклась.
– К-какое чудо?
– Самое простое. Здесь, в чужом мире, у меня ограниченный функционал. Вот дома я бы... Ладно, это потом. Пока только простое чудо, милая, – но со всей моей любовью.
Эви смотрела с иронией, слегка приподняв правую бровь, но было заметно, что она заинтригована.
– Хорошо, давай своё чудо. Но я всё равно не поверю, учти.
Тадеаш улыбнулся. Похоже, Эвика немного расслабилась. В нём затеплилась надежда на благоприятный исход разговора.
Он вышел на середину комнаты и провёл в воздухе дугообразную арку, слабо засветившуюся вслед за движением его руки. Потом обернулся к застывшей в изумлении Эви и деловито спросил:
– Ты куда сейчас хотела бы: в горы или к морю?
Она не сразу нашлась с ответом:
– Э-эм.... К морю, наверное.
Тадеаш удовлетворённо кивнул:
– Отлично, принцесса. К морю – значит, к морю.
Как будто открывая дверь, легко толкнул ладонью светящуюся дугу, та полыхнула яркой вспышкой, на миг затмевая свет люстры. Дали громко зашипел, прижимая к голове уши, а потом и завыл в голос. Эви ойкнула и невольно зажмурилась. А когда открыла глаза...
Море сонным шёпотом пело миру извечную колыбельную, мерно накатываясь волнами на гладкие камни. Пахло странно, тревожно: к привычным для побережья запахам йода, гниющих водорослей, запылившейся за горячий день гальки примешивались новые, неузнаваемые. Щедро просыпанные звёзды – огромные, незнакомые – складывались в рисунки неизвестных Эви созвездий. Чужая ночь стояла на пороге тьмы и света, внимательно вглядываясь в другой мир. Порыв прохладного бриза взметнул занавески. Эви, как заворожённая, медленно сделала шаг к светящейся арке…
– Нет-нет, дорогая, внутрь входить не стоит! Я не могу отсюда провесить полноценный портал, ты сейчас наблюдаешь многомерную иллюзию, не более того, – Тад уверенно подхватил Эви под локоть, после обнял за плечи, привлёк к себе, вдыхая родной запах волос, кожи… Сердце забилось быстрее, но он удержался от поцелуя. Ещё не время.
– Знакомься, любимая, это Эсса, самое тёплое море Зимара. На одном из островов вдоль его побережья находится мой дом. Там всегда мягкое ласковое лето, как ты любишь.
Эви смотрела в проём, за которым лениво плескалось невероятное море, чувствовала идущую оттуда влажную, пахнущую йодом прохладу и думала, медленно, будто во сне, о том, как именно может стартовать шизофрения. Конечно, самым логичным объяснением в этой ситуации была бы галлюцинация. Но с учетом её полнокровности и насыщенности деталями, вероятно, стоило пойти в своих предположениях ещё дальше и счесть Тадеаша таким же плодом внезапно заболевшего мозга, порождением цепочки неправильных химических реакций? А на деле она просто сидит сейчас в кресле, поджав ноги, и тупо всматривается в какую-то только ей видимую точку – и ничего этого нет: ни моря, ни чужого неба, ни свежего дерзкого ветра, ни... Тадеаша?
– Дорогая, я есть – можешь потрогать, ущипнуть и... да что там, что угодно можешь делать, я полностью в твоём распоряжении, – Тад говорил серьёзно, но глаза его смеялись. – Ничего не бойся и смотри, что я тебе сейчас покажу...
Продолжая правой рукой обнимать её за плечи, он медленно повёл левой, пошевелил пальцами, словно прикасался к сенсорному экрану, и на потрясённую Эвику с огромной скоростью понеслись тонны чёрной воды – чтобы через секунду отпрянуть и стать просто высокой волной, бегущей к пологому берегу.
