Гномка в помощь, или Ося из Ллося - Ардмир Мари (читать книги .txt) 📗
Я прошла к фонтану, села на его бортик лицом к городу, спиной к академии, чтоб ее не видеть, не слышать и не думать о том, что мои ожидания она нагло обманула. Задумалась о своей невезучести в торговых делах. Прошел час, а может, и меньше, над столицей сгустились сумерки, зажглись фонари и витрины, мороз усилился и, кажется, пленил не только застывшие в снегу деревья, но и меня.
— Кхм-кхм, добрый вечер, — кто-то с голосом мужским и добродушным присел рядом со мной.
— Не совсем добрый, — отозвалась я и шмыгнула носом. По-хорошему, надо бы в поместье вернуться и выпить чего-нибудь от простуды или от той же досады. Но что-то совсем неохота идти.
— У меня тоже не добрый, — судя по тени, кивнул прохожий. — Хотел вот прийти к любимому фонтану и набраться умиротворения, а тут занято.
— Где? — я подняла глаза, оглядывая скамейки. Мужик ошибся, тут все так же никого. Ни одного покупателя. — Шутить изволите? Мест полно.
— Но мое любимое место занято. Вы сидите на нем, — вкрадчиво сообщили мне.
— Жаль.
— Очень! Не хотите уступить?
— Еще чего? — усмехнулась невесело. — Я вам нагретое место, а вы мне придавленный снег. Нет, так не пойдет.
— А так? — незнакомец махнул рукой, и весь фонтан мгновенно оттаял, нагрелся так, что вверх поднялся парок.
— А так вы мне плащ сожгли и корзинку подпалили, — усмехнулась я и пересела.
— Ошибаетесь, я был аккуратен, — мужик, маг который, пересел на свое любимое место, удовлетворенно вздохнул. Затем еще раз и куда более медленно и заинтересованно что ли. — Чем это пахнет?
— Неудачей.
— А мне кажется выпечкой, домашней… с капустной начинкой, я прав? — принюхался он и задержал дыхание. — Пирожки-и-и или целый пирог! Жизнь отдал бы за один такой.
— Уж лучше совет, — хмыкнула я, открыла корзинку и протянула ее магу, круглолицему кудрявому шатену лет сорока пяти, с фигурно выбритой щетиной и усами, в дорогом, но чуточку потертом пальто, кожаных перчатках без пальцев и добротных сапогах.
— Спасибо! — отказываться он не стал. Вгрызся в первый взятый пирожок и потянулся за следующим… следующими тремя. Которые исчезли так же быстро, как их предшественник. — А что за совет? — вопросил неизвестный, взяв из корзинки еще одну тройку капустных жертв.
— Отвечающий на вопрос, как продать десяток пирожков за тридцать четыре медяшки, если никто их не берет? Я так готовилась, я так надеялась, а эти сволочи даже не вышли из ворот.
— Какие сволочи? — вопросил он жуя.
— Голодные! То бишь студенты. Я их и тут ждала, и там ждала… До костей продрогла. А они, как овцы на закланье, устремились в Церковь Всех Святых, — всплеснула я озябшими руками. — И хоть бы кто оттуда возвратился, все внутри остались! Их что, там кормят?
— С чего вы взяли? — удивился маг и расцвел в широкой улыбке.
— Ну как же, они на входе покупали пропускной билет — венок из бессмертника и ленточку синего цвета. По стоимости он, конечно, больше, чем постный столовый обед, но его безропотно брали, причем все-все. И богатые, и не очень.
— Кхм! — издал мой собеседник и вдруг рассмеялся в голос. — Да все они тратились из-за суеверия и глупой надежды, что бог знаний до них снизойдет.
— Так те цветы и лента… подаяние, — догадалась я. — Но зачем?
— С завтрашнего дня в академии начнется сессия, месяц экзаменов и зачетов. Чтоб увеличить время подготовки, для студентов открыты порталы во все необходимые, — подчеркнул он, — заведения. Только в церковь они ходят пешком, как предписано, а обратно уже порталом.
— И поэтому здесь такое запустение! — обрадовалась я и снова сникла: — И сколько это продлится? Весь месяц?
— От силы неделю, — маг потянулся за еще одним пирожком. Надкусил, блаженно вздохнул и сообщил: — Но все торговки появляются загодя. На день раньше или два…
— То есть через пять дней я буду здесь не одна?! — чувство эйфории, улетучилось как не бывало. — А вы уверены?
— Более чем. Окна моего кабинета выходят на площадь. Да и сам я тут часто заседаю.
— Любуетесь?
— Прячусь. Чтоб никто не увидел меня из окон, — он махнул рукой в сторону академии. Преподаватели, словно те же студенты, сдают учебные экспонаты в последний день и незамедлительно требуют новые. А если не успели оставить заявление до пяти на моем столе, то пытаются встретить лично.
— Так что же вы домой не уходите?
— Я официально работаю до семи, — вздохнул он, съедая двенадцатый пирожок. — Эх, сейчас бы чашечку чая…
— А ну-ка держите! — я выудила из корзинки скатерку, коей выстилала плетеное дно, завязала ее концы и вручила удивленному магу. — Берите-берите! Мне домой их везти нельзя, там человек лежит… на диете, — добавила поспешно, когда у моего собеседника округлились глаза.
В кузню я не вошла, ворвалась. В самую большую чашку набрала чая из яблок и трав, всыпала три ложки сахара и, не мешая, помчалась назад. Маг был все еще на месте, получил заветный чай, а вместе с ним благодарность за совет и пожелание добрых пряток. Вернувшись в поместье, я обнаружила, что задохлик «вставал», натертый им пол блестел так же ярко, как и пустые тарелки. На ящике теперь лежала старая одежда и записка на листе, вырванном из моего блокнота: «Спасибо, Ося!».
— Пожалуйста!
Пребывая в самом благодушном настроении, я нагрела воду, набрала полную ванну и полноценно отогрела свои замершие косточки, затем приготовила ужин, собрала все необходимое для уборки и пошла на баррикады из грязи, пыли и паутины. Энергия била фонтаном, пульсировала и искрилась уверенностью в удачном начале пирожковой затеи. Именно поэтому, проходя мимо гостиной, что я убрала вчера, и обнаружив в ней горы мусора на тщательно вымытом полу, я не вспомнила о прошлых подвигах. И с мыслью: «Как здорово, что пол тут целый и не такой уж грязный», взялась выносить удивительно знакомый мне хлам. Разбитую кушетку, два старых сундука, лампу, люстру, осколки от некогда дорогих и очень красивых ваз, комод, сервизный шкаф или сервант, как его у эльфов называют, дверь неизвестного назначения и огромного размера, десяток стульев без ножек, куски старых балок, какое-то тряпье.
Сбегала проведать Реггена. Затем вынесла еще одну уж очень знакомую кушетку, два старых сундука, лампу, люстру…
Когда из литых пластин покореженного изделия выпал кристалл со сколом, который я уже поднимала и не раз, и даже не два, в моей голове что-то щелкнуло. Я перестала смотреть на завыл из мусора предметно — что можно вынести, не хватаясь за топор, а в общем. И увиденное мне не понравилось. То, что я с таким трудом вынесла в коридор, дабы потом перетащить на улицу и сжечь, десяток здоровенных пауков-ткачей тихо заносили обратно через вторую дверь! Время близилось к закату, и в сгущающейся темноте эти твари чувствовали себя уверенно и нагло. Треклятый сервант, коим я себе чуть спину не сорвала, они поставили ровно там, где он был, и бесшумно выдвинули нижние ящики для полного соответствия прежней картины «мусор на месте».
— Да что ж это такое?! — возмутилась я в расстройстве и шарахнула люстрой об пол. — Вы совсем оборзели?
Застигнутые на месте преступления восьмилапые пакостники дрогнули, щелкнули жвалами и сбежали. Я надеялась — навсегда, оказалось — на миг, ибо в следующий они, уже не скрываясь, начали затаскивать обратно хлам. С грохотом, дребезгом и звоном.
— Ах, так?! — в ярости схватилась за подвернувшийся под руку сломанный стул, выдернула ножку и с криком: «Ну, сейчас я вам!..» понеслась на паразитов.
Я забыла, что они боевые, забыла, что прошлую прислугу из поместья выставили, я вспомнила, что два дня подряд убираюсь в одной и той же комнате! И все впустую, точь-в-точь, как во времена моего супружества.
— Убью гадов! — орала я, гоняя их по полу и потолку где своей «дубинкой», а где и осколками от ваз, щепой от мебели и копьем, некогда исполнявшим роль карниза. Именно им я подбила трех паучьих негодяев и прицелилась в четвертого. Меткий бросок увенчался обиженным «пи!» и рикошетом — копье задело потолочную лепнину. Удар, по сути, был мягким, скользящим, тихим… не тихой оказалась трещина, что почти сразу же перечеркнула весь потолок.
