Конан и легенда Лемурии - Орли Ник (книга жизни .txt) 📗
Спешившийся Селим попытался атаковать разбойника метательными ножами, но поразить его не смог, хотя и отвлек. Хорнеши не сплоховал – достал-таки противника саблей. Сначала – полоснул по лицу, и следующим ударом, уже вдогон, снес голову.
Увидев гибель всадников, стрелки из засады скрылись в зарослях кустарника. Преследовать их никто не стал – это в чистом поле разбойников было бы легко догнать. Преследовать беглецов в зарослях слишком опасно, можно запросто нарваться на выстрел в упор из засады.
Воины, пытавшиеся атаковать стрелков засады, медленно возвращались назад. У одного из плеча торчал обломок стрелы, другой сильно хромал. Кистенщик с отрубленной рукой потерял сознание от потери крови, и один из солдат добил его. Уцелевшие солдаты и возчики помогали раненым.
Десятник, оправившийся от удара кистенем, подъехал к Хорнеши.
– У нас четверо убитых и пятеро раненых, – сказал он. – Надеюсь, что больше нападений не последует. Вряд ли в этой местности орудует несколько разбойничьих шаек. К тому же, основную ударную силу мы у них выбили. Хотя, если честно, то без вашей помощи нам бы пришлось очень туго.
– Оставим это, – поморщился купец. – Что будем делать с трупами? Негоже бросать их без погребения.
– Всех мертвецов необходимо забрать с собой. Наших следует похоронить по митрианскому обряду, бандитов – для опознания. Не могли они разбойничать в округе, не имея связи с кем-то из местных. Подбросим работы здешнему судье.
Один из конных солдат подъехал, ведя в поводу коня убитого кистенщика, и протянул поводья Конану:
– Твоя добыча, варвар.
– Ну как, господин Хорнеши, что мне причитается за помощь в этом бою? – спросил Конан, взяв поводья.
Хорнеши задумался:
– Ты хочешь получить плату и уехать? Или тебя может заинтересовать предложение постоянной работы? Я буду хорошо платить, и ты будешь не слугой, а компаньоном…
Конан усмехнулся:
– Нет. Я предпочитаю быть сам себе хозяином. Теперь у меня есть конь, и я не буду плестись за обозом пешком…
– Пусть будет так.
Хорнеши порылся в своем объемистом кошельке и протянул Конану пару мелких золотых монет и десяток медных.
– Не очень много, так ведь я не принц и не правитель, золота у скромного купца куда меньше, чем в королевской сокровищнице.
– Хорошо, – согласился Конан, – Этого золота действительно не слишком много, но и не мало для случайного заработка. Плата справедливая, хотя я предпочитаю щедрую. Посмотрим, может, у убитого что-нибудь еще найдется?
Они подошли к убитому разбойнику, и Конан со сноровкой обшарил труп. Удалось отыскать кисет с несколькими медными и двумя серебряными монетами. Еще киммерийцу достались кинжал, сабля и плеть. Когда Конан собрался снять с убитого сапоги, к нему подъехал десятник:
– Вещи надо сначала предъявить судье для опознания, – объявил он.
Конан начал было набирать в грудь воздуха, чтобы подробно высказать десятнику все, что он думает о правосудии вообще, и о заморийских судьях в частности, но его перебил Хорнеши:
– Конан, во что ты оцениваешь эти вещи? Я заплачу тебе, если ты назовешь справедливую цену.
Конан рассмеялся:
– Хорошо! Пять золотых меня устроит. Легче будет ехать.
Конан получил деньги, вскочил в седло и погнал горячего коня по дороге на запад. Он решил покинуть Замору и отправиться через Карпашские горы в Коринфию. Варвар довольно скоро вернулся в то селение, которое они проехали незадолго до нападения бандитов. Там он быстро договорился о ночлеге. Расплатившись с хозяином дома медными монетами, полученными от Хорнеши, Конан получил не только место под крышей и обед за общим столом, но и все необходимое для дальнейшего пути – нож и кремень, веревку и соль, кусок точильного камня и пару локтей домотканой материи, пару караваев хлеба и кусок сала в чистой тряпице. Нашелся и дорожный мешок, чтобы сложить в него купленные припасы. Конан не делал секрета из своих планов, и вскоре выяснилось, что один из поселян тоже собирается ехать на запад – к соляным копям, расположенным по ту сторону Карпашских гор. Договорились отправиться с рассветом. Остаток дня Конан потратил на чистку клинка, проверил упряжь и снаряжение, после чего лег спать.
Поднялись утром с первыми криками петухов и выехали, не завтракая. Тилли – парень лет двадцати, отправившийся в Коринфию вместе с Конаном – кроме короткого меча прихватил лук с колчаном стрел, но лук лежал в туле по-походному, со спущенной тетивой.
– Думаешь поохотиться или опасаешься встретить разбойников? – спросил Конан.
– Разбойников? – усмехнулся Тилли, – Нет. Места здесь безлюдные, правда. Что тут делать разбойникам? Кого грабить?
– Между прочим, на шадизарский обоз вчера напали, – возразил Конан.
– Ага, напали, – легко согласился Тилли, – только эти разбойники не с гор пришли, а с равнины. Мы-то тут вроде как на отшибе живем. А на равнине народ погуще живет, опять же чуть подальше река протекает. Река невеликая, узкая, да петлистая. И течет далеко. А берега вокруг перемежаются болотистыми низинками, зарослями кустарника, местами лес стоит. Там есть где укрыться от стражников. Так вот, когда обозы грабили, то обычно это бывало не возле нашей деревни, а подальше. После нападения бандиты уводили обоз, к реке и на лодках переправляли добро в укромные места. Ищи-свищи потом!
– А что же здесь никто не селится? Места вроде неплохие, и пастбища, и водопои.
– Ну, пасем скот-то, а как же? А жить в этих местах никто не живет. Пастухи летом со стадами ходят чуть ли не до самых гор, но потом возвращаются обратно. Старики поминали, что когда-то в предгорьях были поселения, но только давно уже там никто не живет. Людишки, конечно, ходят, не без того. Кто золото ищет, кто что.
– И что, находят золото?
– Находят, правда. Но немного. За сезон, бывает, намывают золотишка достаточно, чтобы зиму пережить. Но большого золота никто не добывал.
К полудню они были уже в горах. Тилли уверенно выбирал дорогу по лесным склонам. Дорога не была особенно тяжелой, но кони шли медленно – то преодолевая подъем, то осторожно спускаясь вниз. Вскоре Тилли вывел Конана в очередной распадок, где бил чистый родник. Здесь они устроили привал.
Пообедали захваченной снедью, напились ледяной воды из родника, прилегли в тенечке отдохнуть.
– Вот сейчас передохнем, – говорил Тилли, – потом снова двинемся, и к вечеру будем уже на той стороне. Мне к соляным копям еще день пути будет, ну а ты сам себе хозяин.
– Часто здесь ездите? – спросил Конан.
– Ну, пару раз в месяц. Сам видишь – с телегой здесь не проехать, а верхом много груза не взять. А которую соль через Шадизар везут, то таким налогом облагают, что народ просто стонет.
Некоторое время они молчали, потом Тилли спросил:
– Конан, а тебе часто приходилось участвовать в настоящих боевых схватках?
Конан хмыкнул:
– Достаточно часто, чтобы я не мог их все припомнить.
– Понимаешь, меня дед немного учил обращаться с мечом, правда, но я никогда не бился с настоящим противником. Может, ты мог бы меня немного поучить?
Конан снова хмыкнул:
– Ну, покажи, что ты умеешь.
Тилли поднялся, вынул свой меч и, собравшись, показал. На взгляд Конана это были скорее парадные движения, чем боевые.
– Это все? – спросил он, когда Тилли остановился, опустив меч.
– Ну… да.
– Тогда послушай. Во-первых, все эти финты тебе не понадобятся, если будешь биться с конным противником. В такой схватке у тебя будет мгновение, чтобы отразить удар противника или рубануть самому. В таком случае самое важное – уловить момент для удара и нанести удар как можно быстрее. А вот если придется биться с пешим…
Конан легко поднялся на ноги, достал свой меч и провел носком сапога две черты на земле.
– Вставай сюда.
Они заняли позицию друг перед другом.
– Бей.
Тилли нанес удар, явно стараясь быть готовым к тому, чтобы остановиться, не поранив соперника. Но это не понадобилось. Конан сделал шаг назад, пропуская меч мимо себя, и показал, как пошел бы его ответный удар – удар, который Тилли никаким образом не мог бы уже отразить.
