Виктор Глухов агент Ада. Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой"
– Нет, ваша милость, надо с заклинанием очищения. – Он поднял веник.
Я с опаской посмотрел на идриша с коварным предметом в руках и показал ему кулак, но он только улыбнулся и опять тряхнул веником.
В то же мгновение я почувствовал, как мое тело стало свежим и хорошо пахнущим. Оглядев себя и осознав, что стал очень чистым, я с огромным удивлением посмотрел на своего нового трактирщика.
– Это что сейчас было, Изя? – спросил я. Идриш как факир выпускал из веника то огонь, то чистоту. – Что у тебя за веник, Изъякиль, посох архимага?
– Я просто применил заклинания бедняков, босс, – как-то неуверенно назвал он меня новым для него титулом.
– А что, есть такие? – быстро одеваясь, спросил я. – Первый раз слышу! – Прогнав в памяти несколько учебников по бытовой магии, я не нашел аналогов. Сколько открытий чудных еще ожидало меня в этом мире.
– Это заклинания идришей, мы стали прислугой в домах, и нас нагружали тяжелыми работами, часто, чтобы поиздеваться и потом выгнать, пришлось вертеться, – застенчиво закончил он.
– Научишь? – застегивая кожаный колет, спросил я.
– Да запросто, – ответил он. – Смотрите.
– Подожди, Изя. – Я остановил его, подобрал веник. – Давай! – разрешил я и крепче перехватил хозбытовой предмет.
– А веник вы зачем взяли? – удивленно смотрел на меня идриш.
За его спиной силился сдержать смех Чарый.
– А что, можно без него? – Я зыркнул на Ужа и прищурился, улыбка с лица разведчика слетела, как пыль, сдуваемая с комода, и унеслась за дверь. Зато я остался доволен.
– Конечно, просто мне так удобнее. – И идриш сплел заклинание.
Шиза его скопировала и довольно заурчала.
– Я только одного не пойму: ты зачем веник брал и тряс им? – Перебирая прутья, я силился найти спрятанный среди них многопрофильный амулет, но веник был как веник, ничего особенного.
– Так я же объяснил, мне с ним привычнее, – ответил идриш, недоумевая, как это может быть непонятно. Потом, увидев раздумья на моем лице, принял их за недоверие и поспешно продолжил: – Я уборщиком с детства был, все время с веником, так в привычку и вошло. – А почтальон где? – оглядывая углы комнаты, поинтересовался он.
Я внутренне застонал – сколько можно! – и посмотрел на молчаливо стоящих ребят и дедка.
Я понимал, что мой оборванный и окровавленный вид, измененный голос не давали покоя не только Мие и Изе, но и Ужу. Они внимательно на меня смотрели и ждали объяснений. Мне же на ходу приходилось придумывать версию событий, которая бы показалась им правдоподобной.
– В общем, шутка это, – сказал я, не сумев придумать отмазку, и посмотрел на троицу, застывшую с открытым ртом.
Идриш, как самый опытный, заговорщицки посмотрел на меня, покачал головой в знак того, что босс все понял, не дурак, и спросил, понизив голос до шепота:
– Шутка больше не появится?
– Нет! Не появится, – отрезал я и закатил глаза: о боже, когда я научусь жить как все! Просто, без затей. – Ладно, Марк, поймай извозчика, я в академию поеду.
Посмотрел на притихшую Мию, она умела, когда нужно, становиться тихой и незаметной, как обои на стенке.
– Ты вроде к отцу собиралась?
– Нет, милорд, я с вами. – Она отошла от стенки и как бы проявилась во плоти. – К отцу я потом заеду. В другой день.
– Ну, тогда поехали.
У себя в комнате я упал, не раздеваясь, на кровать и попросил Шизу разбудить к вечерним боям. Подложил руки за голову и в блаженстве закрыл глаза.
– Установка гипнограммы «магия идришей», время установки тридцать рисок…
Не успев удивиться новой информации, я провалился в темноту.
Темнота ушла, а я проснулся свежим, как молодой огурчик, лежал и нежился, вспоминая, как там, дома, любил просыпаться в шесть утра, сначала играл по радио гимн, потом утренняя зарядка, которую я прослушивал лежа. С нотками ностальгии вздохнул: эх, какое время потеряно! Потом углубился в себя: где тут магия идришей? Но что странно, ничего нового я не знал и не чувствовал.
– Слышь, девочка в желтом платьице? – позвал я Шизу.
– Чего тебе, мой жеребец?
От этих слов все благостное настроение мгновенно улетучилось, а вместо него пришел стыд, и я почувствовал, как мое лицо наливается краской.
– Ты что, все видела? – Я лежал в сильнейшей растерянности, кроме стыда ко мне пришло чувство страха, что про мою слабость знают другие.
– Ну должна же я была посмотреть на того, с кем живу, ты так грациозно стучал копытами в поисках самок и так задорно вместе с тобой вертелся твой малыш, я не могла налюбоваться.
Твою дивизию! Вот стыд и позор! Но как она могла!.. Я был почти раздавлен откровениями симбиота.
– Вообще-то, крошка, не с кем, а в ком. И потом, подглядывать – это неприлично. – Мне оставалось только робко выразить свое недовольство и смириться с тем, что произошло.
– Не бери в голову, представь, что я твоя жена, ты же ходил голым пред ней?
В ее словах был смысл, не поспоришь. Симбиот всегда со мной, и связь наша покрепче, чем у мужа и жены: жена может предать, уйти, а мы с Шизой вместе и в горе, и в радости, и умрем в один день.
– Да я голым хожу не только при жене, но и при девчонках, – неохотно ответил я, – их я тоже не стесняюсь.
– Нет, – отрезала Шиза, – не сравнивай меня с ними, придет время, и ты сбросишь их как ненужный балласт и выдашь замуж. А я всегда с тобой, и запомни, я очень ревнивая. Ты мой и только мой. Если бы ты знал, как я тебя люблю, обожаю и ненавижу!
– Это как такое возможно? – Я с удивлением прислушивался к ее словам, пытаясь понять спрятанный в них смысл: люблю и ненавижу одновременно. – Шиза, не пугай меня, выбери что-то одно, а то мне страшно становится от твоей непредсказуемости.
– Люблю тебя, потому что у меня встроен механизм любить носителя, обожаю за твой легкий нрав, бесшабашность, за то, что ты живешь легко, как балбес. Другой бы уже загнулся давно, а ты постоянно выкручиваешься из любой ситуации. Ненавижу, потому что не могу быть рядом, а только внутри тебя.
– Так становись моей женой, – усмехнулся я.
– Это что, предложение? – промурлыкала Шиза. – И как ты себе это представляешь?
– Как представляю? Ты вырастешь, однажды ночью вылезешь из меня, скинешь лягушачью шкурку и станешь царевной.
Она засмеялась:
– Хорошо бы, но это невозможно, мы с тобой срослись, можно сказать, намертво, и шкуры лягушачьей у меня нет.
– Тогда ты выбросишь почку, мы ее поселим в пробирку с солевым раствором и вырастим гомункула. Потом она станет тобой.
– За это я тебя тоже обожаю: ты найдешь выход из любой ситуации. Но, к сожалению, мы выбрасываем почку перед смертью.
– Тебе хорошо, умерла, отпочковалась и живи дальше.
– А что тебе мешает жить дальше? – с интересом спросила Шиза. – Ты же однажды умер, но жить продолжаешь.
Я задумался, смысл в словах симбиота был, и я догадывался, о чем она говорит.
Мое сознание уже перешло однажды из одного тела в другое, в потенциале такой перенос возможно осуществить опять. Весь вопрос заключался в том, как это сделать?
– Когда придет время, тогда и будем думать, – прервала мои мысли Шиза, – или опять Рок поможет.
– Шиза, да что за рок? – Я уже не раз слышал это слово от нее и Лианоры.
– Не что, а кто – Рок с большой буквы, один из сыновей Творца. Уходя из этого мира, Творец оставил его на попечении других сыновей. Один из них, Курама, должен был смотреть за миром Инферно, Рок за светлым миром. Встречаться они могли только в нейтральном мире. Но что-то у них не заладилось, а вот что, я не знаю. Мне знания открываются постепенно, ячейка за ячейкой, как мед выкачивают из сот. Но то, что ты помещен сюда силою Рока, это точно.
Мне пришлось задуматься. Мало того что я разменная пешка в драке спецслужб и мафии, так я еще игрушка в руках почти божественной личности. И не надо быть слишком умным, чтобы понять: меня втянули в разборки между братьями в том же самом амплуа – разменной фигуры. А значит, у меня прибавилось врагов, один из которых сын Творца.
