Вор и Книга Демона - Эддингс Ли (читаем книги онлайн без регистрации txt) 📗
— У этого мальчика все в порядке с головой, Альтал? — спросил Эмдаль.
— Просто он думает быстрее, чем кто-либо, экзарх Эмдаль. — ответил Альтал, — и он воспринимает идеи гораздо быстрее, чем все мы. Если вы немного побеседуете с ним, думаю, у вас глаза вылезут на лоб, когда вы будете уходить отсюда.
— Или все мозги встанут с ног на голову, — добавил Халор. — Мне кажется, Гер даже живет не в том же самом мире, что и мы. Его разум так быстр, что никто, кроме Двейи, не может за ним угнаться.
Три экзарха задумчиво посмотрели на мальчика.
— И не думайте, — твердо сказала им Двейя. — Не стройте иллюзий, джентльмены. Этот мальчик мой, и я его никому не отдам. Расскажи им про окна, Гер.
— Хорошо, Эмми. — Гер серьезно посмотрел на всех троих. — Поскольку Дом находится сразу везде, из окон можно видеть любое место, какое пожелает Эмми, поэтому мы можем узнать, что сейчас делают злые люди и что они собираются делать. В этих окнах самое замечательное то, что мы можем видеть и слышать злых людей, а они при этом даже не подозревают, что мы совсем рядом, — если только мы действительно не появляемся. — Гер нахмурился. — Это ужасно трудно объяснить, — сказал он. — Я знаю, что происходит, но не знаю, какими словами это объяснить остальным. Если Дом находится “везде”, разве это не означает, что он как бы нигде? Я хочу сказать, не то чтобы его действительно нигде не было, он только как бы нигде. Во всяком случае, в достаточной степени нигде, чтобы злые люди не могли нас видеть, когда мы на них смотрим.
— Мне кажется, слово, которое ты ищешь, — “вездесущность”, мальчик, — предположил Эмдаль. — Это обычный атрибут Бога. Если Бог везде, то человеку от него не спрятаться.
— Вы здорово мне помогли, мистер священник, — с благодарностью сказал Гер. — Мне казалось, я единственный, кому в голову приходят подобные мысли, а это очень одинокое чувство.
— По-моему, тебе лучше привыкать к этому, мальчик, — сказал ему Эмдаль. — По-видимому, ты способен инстинктивно воспринимать идеи, к которым другие люди могут лишь едва прикоснуться после того, как пытались постичь их всю жизнь. — Эмдаль с сожалением вздохнул. — Какого теолога мы могли бы из него сделать, если бы он сначала попал к нам в руки.
— Ему и без вас неплохо, Эмдаль, — сказала Двейя. — Не пытайтесь на него воздействовать.
— Мысль, никем не направляемая, может быть весьма опасной, — заявил Эмдаль.
— То же самое считают оба мои брата, — сказала она. — Геру повезло, что это я нашла его.
— Они действительно твои братья, Двейя? — спросил Эмдаль, почему-то понизив голос.
— Все немного сложнее, но слово “брат” неплохо подходит. А теперь, может быть, подойдем к окну и посмотрим, что там затевают “злые люди”?
Свет за окном затуманился, и стало темнее.
— Что происходит? — с тревогой в голосе спросил Юдон.
— Окно передвигается, ваше преосвященство, — объяснил Бхейд. — Оно перемещается из одного места в другое — и насколько я могу судить, из одного времени в другое тоже, учитывая изменение освещенности. — Он взглянул на Двейю. — Что именно мы видим, Божественная? — спросил он ее.
— Это город Лейда в южной части Центрального Перкуэйна, — ответила она, — а мы видим вчерашний вечер.
— Это Коман пробирается там по аллее, да, Эм? — спросил Альтал, вглядываясь в сумерки.
— Да, похоже на то, — отозвалась она. — Я искала Аргана, но у Дома есть свой собственный разум. Иногда Дейвос бывает ленив, и тогда для простоты Дом действует по своему усмотрению.
— Это идея для тебя, брат Бхейд, — хитро сказала Лейта. — Представь себе на минутку ленивое божество.
— Пожалуйста, Лейта, не надо, — взмолился Бхейд. — У меня и так голова кругом, и не влезай пока ко мне в голову. Тебе не следует знать, что там творится.
Экзарх Эмдаль в задумчивости взглянул на Бхейда и Лейту, но ничего не сказал.
В конце сумеречной, неухоженной аллеи Коман открыл какую-то полуразбитую дверь и вошел в какой-то дом.
Свет снова затуманился, и окно последовало за мозговой пиявкой Генда в убогую комнатенку, где его поджидал Арган.
— Нашел что-нибудь стоящее? — спросил Арган.
Белобородый Коман сел.
— Местный правитель называет себя герцогом, — ответил он. — Его зовут Арекад, и он так же глуп, как и остальные.
— А чего ты ожидал, старина? — отозвался светловолосый священник в алой рясе. — А как насчет здешнего скопаса?
— Это типичный церковник ордена Коричневой Рясы. Подлизывается к герцогу и вымогает у простолюдинов каждый пенни. Этот горшочек уже закипает, Арган. Одна хорошая проповедь, и он забурлит как следует.
По лицу Аргана скользнула слабая улыбка.
— Тебе не обязательно передавать это Генду, старина, но я никогда особенно не верил в открытые боевые действия. Всегда легче действовать изнутри. Пехалю и Гелте следовало оставаться в том же дремучем прошлом, откуда они родом. Если бы Генд прислушивался в первую очередь ко мне, Векти и Треборея были бы уже у нас в кармане, а остальные земли гостеприимно распахивали бы перед нами ворота.
— Возможно, но для нас с тобой, Арган, это не так уж важно. Это Генду приходится объясняться с Хозяином. Мне кажется, что скоро Хозяин потеряет терпение. Не вечно же нам подбирать объедки. Военные кампании в Векти и Треборее были пустой тратой времени, и это вина Генда, а не наша.
— Полностью с тобой согласен, старина, — сказал Арган. — Нам нужны людские души и разум, а не их тела, и ключ к ним находится в храме Двейи в Магу. Если мы с тобой преподнесем этот храм Хозяину в качестве подарка, он сразу же отправит нашего “славного полководца” в отставку.
— О, да мы, оказывается, честолюбивы? — заметил Коман.
— Я несравненно лучше подхожу для этой работы, чем Генд, старина. Ты знаешь это не хуже меня. Когда мы с этим разделаемся, я буду сидеть по правую руку от Дэвы в Нагараше, а ты — по левую, и весь мир покорится нам.
— Красивая картинка, Арган, но тебе еще нужно обставить Генда, а это не так-то просто.
— Альтал обставил его без особого труда.
— Ты ловок, Арган, но не настолько.
— Время покажет, старина. Так ты со мной?
— Во всем. Но если Генд узнает, что мы замышляем, ты сам по себе.
— Иначе и быть не может, старина. Пойдем к Генду, доложим о своих успехах. Однако я бы не стал представлять все в розовом цвете, надеюсь, ты понимаешь мой намек.
Альтал поворочался в своей постели и несколько раз взбил подушку. Потом, ворча про себя, он успокоился и медленно погрузился в сон.
В огромном храме в Магу, казалось, было безлюдно, но вдруг в него вошли две служанки с метлами, швабрами и тряпками. На них были передники, а волосы их были спрятаны под платки. И когда они вошли, Кинжал исполнил им серенаду. Одной из вошедших была бледная, светловолосая Лейта, а другой — безупречно прекрасная Двейя. И бледная Лейта со слезами села на каменный пол храма и взяла в руки платье тончайшего шитья. Рыдая, она оторвала от платья один рукав и бросила его в безмолвный воздух, и заплакал Кинжал, когда рукав тот исчез в воздухе. И лик Двейи был печален.
С плачем оторвала Лейта второй рукав от платья тончайшего шитья, и снова бросила она оторванный рукав в воздух, и снова заплакал Кинжал, и исчез рукав.
И обливаясь слезами, разорвала Лейта то платье тончайшего шитья на мелкие кусочки и бросила их вслед за исчезнувшими рукавами. И когда сделала она это, не стало больше платья тончайшего шитья, и бледная Лейта бросилась на пол перед алтарем и зарыдала безутешно, как дитя.
Но безупречно прекрасная Двейя не стала ее успокаивать, а подошла к алтарю. Она остановилась у алтаря и своей прекрасной рукой стала тщательно вытирать его.
И затем она подбросила то, что стерла с алтаря, в воздух, и было это словно пыль.
И тогда она сделала так, что окно, которое люди называли Бхейдом, распахнулось. И сильный ветер ворвался через это окно. И запел Кинжал, и пыли не стало больше.
