Откровение - Никитин Юрий Александрович (чтение книг .TXT) 📗
Оранжевый купол загибался краями, словно перевернутым золотым кубком накрывая этот сад. За этим куполом, понял Томас с содроганием во всем теле, бурлит страшное Ничто. Даже не пустота, а хуже, как раз то, из чего и сотворен мир, начиная отсюда, из этого отвоеванного у Хаоса клочка.
– Ты только недолго отдыхай, – сказал Олег напряженно. – Тут уже не спрячешься. А мы, почитай, в самое осиное гнездо попали!
– Сэр калика, – выдавил Томас с мукой. – Я попрошу… Мы в раю! На седьмом небе. В самом сердце, так сказать, благолепия и святости! Эх, нашего бы прелата сюда…
– Я ж и говорю, – согласился Олег. – Чуть не так ступи, враз пришибут. Отступаем вон к тем кустам. Не густые, но вроде бы тянутся в ту сторону.
– Какую?
– Хехалотью.
Ухоженные кусты шли ровными рядами, а дорожки между ними посыпаны золотым песком. Томас вертел головой, искал праведников или хотя бы ангелов, потом вспоминал, что и те и другие на первом небе, здесь только высшие силы, сжимался от страха и горделивого восторга. Здесь и должно быть пустынно, ибо высшие чины не терпят многолюдности. Им принадлежат огромные угодья, где могут тешить себя… пусть не охотой, но все же иногда изволят пролететь здесь, окинуть царственным взором владения, не омраченные видом простых ангелов.
– Дворец Верховного Сюзерена, – прошептал он благоговейно. – Что за существа здесь… Язычник, ты неспроста все об этом мире знаешь?
Олег буркнул:
– Их девять ангельских чинов. Разбиты по тройке. Самая близкая к человеку – ангелы, архангелы и начала. Затем господства, силы, власти. Этих мы пропустили, они снуют, как муравьи, где-то между вторым и пятым… Как мне кажется. Ну а здесь уже серафимы, херувимы и престолы. Они никогда не покидают этого неба. Так что, если кто скажет, что видывал или слышал глас херувима или, скажем, серафима, плюнь в глаза. Брешет, как попова собака. Не понял? Ну, как ксендзов пес. Ксендз – это такой прелат, что не пошел с вами в крестовый поход, а остался утешать ваших жен…
Томас зловеще процедил:
– Ты слишком много знаешь… Убивать пора. Давно, видать, подкопничаешь! Столько сведений собрал! Повесить бы тех, кто разболтал врагу веры нашей… Тихо, голоса!
В глубине сада колыхнулись ветви, донесся скрип песка под сапогами. Ветви подрагивали, будто тот, кто двигался в их сторону, задевал краем плаща. А потом донеслись голоса, сильные и властные, привыкшие отдавать приказы, надменные в силу своего благородного рождения. Сперва слышалось два голоса, потом Томас различил и третий, такой же уверенный, привыкший к повиновению.
Томас шепнул все еще зло:
– Отступим.
– Их же всего трое, – бросил Олег.
– Да, но я не видел их оружия, – прошептал Томас. – Да и поглядеть надо…
Судя по глазам калики, тот догадался, рыцарь жаждет увидеть щиты небесных существ, дабы не ляпнуться в грязь лицом, хотя какая тут грязь, называя противников не по их рангу и титулам. Томас сердито засопел, простолюдину не понять значения гербов и девизов. Само небо ввело их в рыцарское употребление, и не зря один знаток геральдики ценится выше ста священников!
Олег втянул воздух сквозь зубы. По саду шли, негромко переговариваясь, могучего сложения гиганты. Выше Олега и Томаса едва ли на голову, но в каждом движении сквозит та мощь, которая заставляет и более высокого смотреть снизу вверх. И было их даже не трое. Пятеро!
– Уползаем, – шепнул он.
– Тихо, – прошептал Томас.
Олег потянул носом, облизнулся:
– Что-то молчишь про колбасу с чесноком? Сейчас бы в самый раз… В аду не успел, здесь бы не промахнуться…
Если калика увидел только рост и ширину плеч, да еще по шесть крыльев за спиной каждого, целый ворох, наметанный глаз Томаса сразу распознал дорогие доспехи, что просвечивают из-под полупрозрачных белых хитонов, оценил длину мечей, что по старой моде заброшены за спину, иначе не поместились бы из-за длины, заметил боевые перчатки изумительной работы, где каждая чешуйка подогнана одна к одной плотно, как ногти мертвецов на корпусе Нагфалькара.
У каждого из-за плеч торчат рукояти двух мечей. Даже от рукоятей струился чистый оранжевый свет, казались застывшими молниями, что дремлют в ножнах. Гиганты двигались легко, доспехи вовсе не стесняли движений. Томас сразу ощутил тяжесть своего стального панциря, грубого и неуклюжего…
Он до боли в глазах рассматривал их одежду и вооружение. Шлемы отважных рыцарей, но рожденных от неосвященных союзов, делаются из полированного металла, на гербах шлем ставится лицом влево, а если и впрямь, то со спущенным забралом. У лиц, жалованных благородным достоинством, шлемы из полированного металла, на гербах обращены вправо, но с забралом почти спущенным. Шлемы рожденных в благородном сословии изображаются из полированного металла, обращены вправо с четырьмя решетинами. У баронов шлем изготовлен из серебра, обращен в три четверти и с семью решетинами. У графов шлем из серебра, обращен в три четверти и с девятью решетинами. У маркизов тоже серебряный, но со спущенной решетиной. У принцев крови и герцогов шлем серебряный, открытый. Шлем королей, а также императоров золотой, открыт лицевой стороной и без забрала. И, конечно же, их шлемы наиболее богаты украшениями и насечками. Шлемы же этих существ, они изображены в углах их щитов, золотые, с бурелетом и наметом, а еще и нашлемники в виде льва с поднятой грозно лапой.
– В дупу их Прадуба, – прошептал Олег непонятно. – Архангелы! Они ж должны быть на втором небе, а выше рылом не вышли!
– Много ты понимаешь в нашей жизни, – отозвался Томас напряженно. Его глаза неотрывно следили за величавыми фигурами, сравнивали ширину плеч, рост, размер доспехов. – Там живут, понимаешь?.. А для службы ходят сюда. Когда вызывают. Или у ваших князей челядь живет в княжьем дворце?
Глава 10
С другой стороны сада слышались шаги, но гораздо более торопливые. Над ровно подстриженным кустарником проплыли, покачиваясь, два блестящих шлема.
– Как они могли… Явно же кого-то ищут…
– Кого-то? – переспросил Томас шепотом. – Догадайся с трех раз.
– Не пойму!.. Мы только что с первого неба. Даже архангелы не могут так быстро!.. Тем более что им не дано прямо сюда, должны по цепочке…
