Снежная королева - Виндж Джоан (книга бесплатный формат .TXT) 📗
Спаркс поднял глаза — музыка и очарование исчезли, едва в двери загремел замок. Дверь распахнулась, и прямо перед ним возникли две фигуры в плащах с низко надвинутыми на лица капюшонами. Один человек двигался как-то неестественно медленно. Вошедшие быстро закрыли за собой дверь.
— Здравствуй, Спаркс, Покоритель Зари, сын Лета…
Спаркс напряженно вглядывался в них, пытаясь зажечь дополнительный настенный светильник.
— Что вам угодно? Мое время еще не пришло…
— Пришло… после двадцати-то лет. — Первый человек, тот, что двигался легко, вышел вперед, в круг света от лампы, и сбросил с головы капюшон.
— Кто вы? — Спаркс увидел перед собой мужчину лет тридцати пяти, инопланетянина. Сперва ему показалось, что это уроженец Харему, но почему-то с более светлой кожей и более округлым лицом, к тому же весьма крупного. Лицо его… кого-то оно напоминало ему…
— Нам давно уже пора встретиться с тобой, Спаркс, ведь больше двадцати лет прошло. Вот только хотелось бы, чтобы обстановка для этого была более приятной и радостной.
— Кто вы такой? — Спаркс поднялся с кушетки.
— Я твой самый ближайший предок. — Слова эти прозвучали, как бы отмечая его конкретную позицию на генеалогическом древе, не больше. Он улыбнулся и покачал головой. — Я твой отец, Спаркс. — Он словно чего-то недоговаривал, словно не способен был выразить этими словами слишком сложные чувства, обуревавшие его.
Спаркс снова сел; голова у него кружилась; он страшно побледнел, казалось, вся кровь разом отлила от его лица.
Незнакомец — его отец! — расстегнул плащ и небрежно бросил его на кресло; под плащом оказался простой серый космический комбинезон, поверх которого был надет богато расшитый воротник; на груди висела, медаль, указывавшая на его принадлежность к членам Ассамблеи. Он отвесил Спарксу легкомысленный поклон, словно тоже совершенно не представлял, с чего же начать разговор.
— Теммон Ашвини Сайрус, Первый секретарь. — Его спутник — а может, просто слуга? — повернулся и без лишних слов поспешил прочь, исчезнув в соседней комнате и оставив их наедине друг с другом.
Спаркс усмехнулся, чтобы не разрыдаться.
— Что это? Тоже какая-нибудь шутка Ариенрод? — Он прикрыл свою медаль рукой и стиснул ее в кулаке так, что побелели пальцы… вспоминая, как она издевалась над ним, насмешничала, говоря, что знает, кому принадлежит эта медаль, знает имя его отца; и лгала ему.
— Нет. Я просто объяснил островитянам, что хотел бы повидаться со своим сыном, и они показали мне, где тебя найти.
Спаркс резким движением сорвал с себя медаль и швырнул ее прямо к ногам Сайруса; голос его от мучительного недоверия звучал хрипло.
— Раз так, то это должно принадлежать тебе, герой! И уж, черт побери, никак не Звездному Быку! Тебе, должно быть, потребовалось немалое умение, чтобы пробраться сюда и воткнуть в меня нож… вот же твоя награда. Возьми и убирайся. — Он закрыл глаза, стараясь не замечать, не видеть лица, столь похожего на его собственное. Он услышал, как Сайрус наклонился и поднял медаль.
— Нашему благородному сыну Теммону… — Решительный голос его вдруг ослабел и стал как бы прозрачным. — А как поживает твоя мать? Я подарил это ей в Ночь Масок… это твое по праву.
— Она умерла, чужеземец. — Спаркс специально открыл глаза, чтобы посмотреть, какое у Сайруса будет лицо. — Я убил ее! — Он выждал паузу. — Она умерла в тот день, когда я родился.
Первоначальное потрясение сменилось на лице Сайруса горьким неверием.
— Значит, она умерла при родах? — Он уточнял, словно ему действительно было важно, так ли это.
Спаркс кивнул.
— На Летних островах не так уж много современного медицинского оборудования и больниц. Да и здесь после Смены Времен Года островитяне тоже их иметь не будут… — Он провел рукой по грубой ткани своих штанов. — Но мне это будет уже все равно. Как и вам.
— Сын. Мой сын… — Сайрус все вертел в пальцах медаль. — Что еще я могу сказать тебе? Премьер-министр — мой родной отец и, стало быть, тебе он дед. Когда он вернулся за мной, все было куда проще. Уже одно то, что в жилах моих струилась его кровь, делала меня в глазах представителей нашего класса чуть ли не королем — во всяком случае, лидером; давало мне право быть наверху, приносило мне только успех и счастье.
Когда мой отец прилетел за мной на Саматхе, то прежде всего вручил мне эту медаль, ввел меня в свой круг и сделал членом Ассамблеи. — Медаль скользнула у него между пальцами и повисла, качаясь на цепочке и пуская вокруг солнечные зайчики. — Я отдал ее твоей матери потому, что она была очень похожа на мою мать — со своими синими, точно лесные озера, глазами и волосами цвета солнечных лучей… На одну ночь, благодаря ей, я вновь очутился в мире моего детства — я в ту пору был ужасно одинок и очень скучал по своей далекой родине. — Он поднял глаза и на раскрытой ладони протянул Спарксу медаль. — Она принадлежала ей, потом тебе и всегда будет твоей.
Спаркс чувствовал, что более не способен владеть собой, что плоть его превращается в кисель, в дым…
— Ты, мерзавец!.. Зачем ты явился сюда теперь? Где ты был тогда, много лет назад, когда я так в тебе нуждался? Я ждал тебя, надеялся, что ты вернешься, я старался быть таким, каким, по моим представлениям, ты хотел бы видеть меня, каким ты и сам виделся мне… — Спаркс обвел рукой комнату, полную различных приборов и инструментов, с помощью которых он мучительно решал свои бесконечные технические загадки. — Но теперь, когда все в прошлом, когда я сам разрушил свою жизнь… ты и явился — зачем?
— Спаркс, жизнь твоя еще не кончена. Я пришел… чтобы внести в нее некоторые поправки. — Он колебался; Спаркс медленно повернулся и посмотрел ему в глаза. — Твоя двоюродная сестра Мун все рассказала мне о тебе. И это она прислала меня сюда.
— Мун? — У Спаркса перехватило дыхание.
— Да, сын. — В улыбке Сайруса чувствовалось желание помочь, подбодрить. — Это ее находчивости мы обязаны нашей встречей, а сердце ее, по-моему, ждет встречи еще кое с кем… Поговорив с ней, я понял, что тебя воспитала очень хорошая семья. — Спаркс молча отвел глаза. — А столкнувшись с удивительной верой Мун в тебя, — в голосе Сайруса послышалась какая-то затаенная грусть, — я окончательно понял, что мне нечего стыдиться такого сына. — Сайрус посмотрел на инструменты и приборы — молчаливые свидетельства того, что в жилах у них течет одна кровь, что они унаследовали одну и ту же страсть.
Спаркс встал, и Сайрус, подойдя к нему, снова повесил медаль ему на грудь и пристально посмотрел в глаза.
— Ты больше похож на мать… но я вполне успел убедиться, что в тебе живет неистребимая потребность любого технократа непременно ответить на все «почему». Мне и самому очень хочется, чтобы существовал ответ на любой вопрос… — Он как-то нерешительно положил руку Спарксу на плечо.
Но Спаркс смотрел отцу прямо в глаза, словно запечатлевая в своей памяти и этот миг, и это прикосновение, — он чувствовал, что открылась дверь той холодной темницы, где долгие годы томилась в заточении некая часть его души, и навстречу ей хлынули тепло и свет.
— Ты все-таки прилетел! Ты пришел сюда ради меня… Отец… — Он с трудом выговорил это слово, хотя был уверен, что ему никогда в жизни не доведется произнести его. И обеими руками прижал к себе руку Сайруса, держась за нее, словно ребенок. — Отец!
— Очень трогательно. — Спутник Сайруса резко нарушил эту идиллию. — А теперь, если вы не возражаете, ваша честь, я бы хотел со всем этим покончить.
Спаркс выпустил руку отца, неохотно обернулся и увидел, как тот второй человек расстегивает и снимает свой плащ.
— Герне! Откуда ты?..
Герне мрачно ухмыльнулся.
— Меня послала Похитительница Детей. Я твой подменыш, Покоритель Зари. — Его парализованные ноги были засунуты в какое-то неуклюжее подобие протезов.
— О чем это он говорит? — Спаркс снова оглянулся на отца. — Что он вообще здесь делает?
— Его привела ко мне Мун. Она сказала, что он хочет занять твое место во время обряда жертвоприношения.
