Сокровища чистого разума - Панов Вадим Юрьевич (бесплатные серии книг .txt) 📗
– Не выдержит и одного попадания из пушки.
– Она уедет от попадания из пушки, – рассмеялся Павел. – До сих пор мы были рабами аксиомы: поскольку кузель тяжёлый, то и паротяг должен быть тяжёлым. Мы делали их мощными, надёжными, крепкими, а в результате – медлительными. Я пожертвовал всем ради скорости и маневренности и создал новый класс паровых машин. Так что в настоящий момент, Эзра, перед тобой первая в истории Герметикона бронекорда.
– Знаешь, чего у тебя ещё в избытке? – осведомился старик. – Помимо везения?
– Оптимизм?
– Наглость. Никто из тех, кого я знаю, не сообщил бы мне сейчас, что придумал новый класс машин.
– Жаль, что среди твоих друзей так мало амбициозных личностей.
Старик пыхнул трубкой. Гатов обаятельно улыбнулся. Золотая серёжка сверкнула на солнце, а к небу устремился очередной клуб ароматного дыма.
– Зачем может понадобиться корда? – осведомился Эзра.
– Наземная разведка, связь с удалёнными районами, куда не ведут ни обычные, ни железные дороги, а отправлять цеппели слишком дорого и неэффективно, – молниеносно ответил Павел. Чувствовалось, что он плотно обдумывал предназначение своего изобретения. – Я ведь не зря изменил ходовую: корда прекрасно держит бездорожье, способна форсировать небольшие реки…
– Проверял?
– Рассчитал.
– И уверен в своей правоте?
– Всегда.
Задорный ответ не мог не понравиться Кедо.
– Напоминаешь меня в молодости, – заметил он с улыбкой.
– Неужели у меня настолько некрасивый нос?
– Что ты понимаешь в красоте?
Мужчины посмеялись, после чего Эзра негромко и как бы невзначай осведомился:
– Когда собираешься испытывать машину в реальных условиях?
– Нужно дождаться Каронимо. После этого ещё пару дней, не больше. – Павел помолчал и спокойно поинтересовался: – У нас сложности?
Он знал, что рано или поздно обязательно услышит, что нужно бежать, и потому продемонстрировал истинное, а не показное хладнокровие.
– Пока против нас только время, но оно играет без устали, – вздохнул старик. – Уследить за всем и всеми невозможно, и с каждой минутой вероятность случайной или намеренной оговорки возрастает. Тем более что ваши портреты до сих пор ходят по Триберди.
– Я надеялся, что поиск постепенно сойдёт на нет, – тихо произнёс Гатов.
– Тебя будут искать вечно.
– Этого я не учёл.
– Скромность помешала?
Ответить Павел не успел: дверь мастерской со скрипом отворилась и во двор, неуклюже переступив через высокий порог, вышел худощавый черноволосый мужчина в грязноватом, покрытом подозрительными пятнами рабочем халате. Он прищурился на солнце, потом перевёл взгляд на разговаривающих мужчин, поставил на землю ящик, что нёс в руках, снял очки, протёр их, вновь взял ящик и поздоровался:
– Синьор Эзра… Доброе… э-э… утро.
И улыбнулся.
– Доброе утро, Энди. – На «ты» с Кедо был только Гатов, спутники Павла обращались к старику с положенным уважением, и он отвечал им тем же.
– Прогуливаетесь?
– Как всегда по утрам.
– Я тоже сторонник… э-э… соблюдения твёрдого… э-э… распорядка дня, – признался Мерса. – Подъём, работа, завтрак… – Алхимик вопросительно посмотрел на Гатова.
– Я раздобыл нам еды, – ухмыльнулся тот.
– Отлично.
– Над чем работаете? – старик кивнул на ящик.
Вопрос был задан исключительно из вежливости, однако ответ заставил старого Кедо подпрыгнуть, как молодого.
– Бомбы делал, – зевнул алхимик. И небрежно тряхнул ящик: – Наращиваем боезапас для бронекорды.
– Прямо здесь? – Эзра поперхнулся дымом, вытащил трубку изо рта и грозно посмотрел на Гатова. Тот опустил глаза и развёл руками, мысленно проклиная длинный язык алхимика.
– Прямо здесь, – подтвердил Мерса, ещё не понимая, что влип. – А что такого? И снова тряхнул ящиком.
– Стой!
– Что?
– Просто стой! Не шевелись. – Эзра досчитал до шести и медленно, почти по складам, произнёс: – Разве я не говорил, что бомбы, снаряды и прочие взрывоопасные устройства можно собирать исключительно на глухом юго-западе Помойки? – Кедо поднял ногу, чтобы негодующе топнуть, но вперился взглядом во взрывоопасный ящик и передумал, аккуратно вернул конечность в прежнее положение, передохнул, убедился, что не сотряс поверхность планеты, и продолжил: – Там, где вы, алхимики, никому не сможете помешать!
– Я и тут… э-э… никому не мешал, – растерялся Андреас. – Вы даже не знали… э-э… что я в мастерской. Сидел тихо, как э-э… мышь.
– Где вы не сможете никого убить! – поправился старик.
– Я и не собирался.
– Техника безопасности!
– Мне об этом не говорили.
– Я говорил всем вам! – рявкнул Эзра и, тыча трубкой в алхимика, повторил: – Всем!
Из трубки выпал уголёк, и Кедо резко отдернул руку. Андреас перехватил ящик. Внутри что-то звякнуло. Собравшиеся слегка побледнели.
– Всем говорил о технике!
– Не может быть.
– Ты начинаешь врать, как Олли, – меланхолично заметил Павел.
– Правду не врут, правду говорят! – гордо сообщил Мерса. После чего вновь вернулся к старику: – Я действительно ничего такого не слышал, но даю… э-э… слово, что был предельно осторожен. Смотрите сами. – Он сделал пару шагов, вновь перехватил свой груз, заставив Эзру громко выругаться, откинул крышку и наклонил ящик так, чтобы Гатов и Кедо смогли разглядеть десяток выстрелов для среднеразмерного бомбомёта, аккуратно разложенных по выпиленным в размер ячейкам. – У меня всё в полном порядке.
А чёрные бомбы, на бока которых были небрежно нанесены белые пятна, молчаливо подтвердили: «Всё в полном порядке. Ждём».
– Маркировка такая: алые круги – зажигательные, жёлтые – фугасы, зелёные – газовые. Газовых э-э… мало, потому что нет ингредиентов для толковой отравы…
– А белые?
– Белые – бронебойные.
– То есть в них нитробол? – напряжённо осведомился старик. На его лбу выступили капельки пота.
– Разумеется, – кивнул алхимик. – А что?
– И вы таскаете его просто так? В деревянном ящике?
– Нитробол в бомбах, – попытался объяснить Андреас. – А бомбы – в деревянном ящике…
– В деревянном ящике!
– А как я их должен таскать?
– Нитробол нестабилен! – трагически заявил Эзра. Старик много чего повидал в жизни и именно поэтому относился к этому веществу с таким опасением.
Которое совершенно не разделял алхимик.
– Мое умение работать с нитроболом общеизвестно, – с лёгкой обидой в голосе поведал Мерса. – Мои бомбы можно носить с собой…
– Ты можешь даже спать с ними в обнимку, – отрезал Кедо. – Но на юго-западе. – И вновь махнул рукой туда, где разрешал своим алхимикам возиться со снарядами. – На Помойке действуют мои правила. И если здесь долбанёт…
– Никогда.
Несколько секунд Эзра гневно смотрел на взъерошившегося Мерсу, после чего безапелляционным тоном приказал:
– Бомбы немедленно отнести в арсенал! Заберёте, когда будете снаряжать корду. Иначе голову отверну.
Андреас бросил взгляд на Гатова, тот сделал «глаза», и Мерса послушно ответил:
– Считайте, что уже отнёс.
– Изготовлением бомб заниматься только на юго-западе.
– Э-э…
– Эксперименты с нитроболом только с моего личного разрешения.
– Э-э…
– Только с личного разрешения!
– Эзра, ты пугаешь моего алхимика, – хихикнул Гатов. – Он дар речи потерял.
– Я не экспериментирую, – опомнился Мерса. – Я с ним работаю.
Но его никто не слушал.
– Бомбы он делает с нитроболом! Прямо здесь! Ещё бы в спальню мою притащился со своими смесями! Мальчишка!
Недовольный старик потопал к первой мастерской, Гатов потянулся за свёртком с едой! Андреас же поставил ящик на землю, заложил руки в карманы брюк, но тут же вынул их, вытер о бёдра и принял у Павла бутерброд с ветчиной.
– Мне кажется, или сегодня наш хозяин немного… э-э… нервный?
– Полагаю, Эзру… э-э… немного взволновали десять килограммов нитробола в твоих руках, – в тон другу ответил Гатов. – Меня, признаться, тоже.
