Царствующие жрецы Гора - Норман Джон (книги полностью txt) 📗
Я схватил ее за руку.
— Теперь я намерен тебя наказать.
Глаза ее заполнились слезами.
— Хорошо. — Она отвела руку.
Сегодня ночью Вика будет спать голодной.
Хотя судя по часам в крышке одного из шкафов было уже поздно, я решил выйти из комнаты. К несчастью, естественного света в комнате не было, и судить о времени по солнцу, звездам и лунам Гора было невозможно. Мне их не хватало. С самого моего пробуждения лампы-шары продолжали гореть все так же ярко.
Я, как мог, умылся под струей воды из крана.
В одном из шкафов у стены, среди одежды множества разных каст, я нашел и одежду воина. Моя изорвана когтями ларла, поэтому я надел новую.
Вика расстелила соломенный матрац на полу у каменного возвышения для сна. Сидя на матраце, она наблюдала за мной.
В ногах постели толстое рабское кольцо: если хочу, я могу приковать к нему Вику.
Я прицепил к поясу меч.
— Ты хочешь выйти из комнаты? — спросила Вика. Это были ее первые слова после еды.
— Да.
— Но тебе нельзя.
— Почему? — насторожился я.
— Это запрещено, — сказала она.
— Понятно.
И я двинулся к двери.
— Когда ты понадобишься царям-жрецам, за тобой придут, — сказала она.
— А пока ты должен ждать.
— Не собираюсь ждать.
— Но ты должен, — настаивала она, вставая.
Я подошел к ней и положил руки ей на плечи.
— Не надо так бояться царей-жрецов, — сказал я.
Она поняла, что я не отказался от своего решения.
— Если выйдешь, — сказала она, — возвращайся до второго гонга.
— Почему?
— Ради тебя самого, — сказала она, опустив глаза.
— Я не боюсь.
— Тогда ради меня. — По-прежнему она не поднимала глаз.
— Но почему?
Она, казалось, смутилась.
— Я боюсь оставаться одна.
— Но ты была одна много ночей, — заметил я.
Она посмотрела на меня, и я не смог понять выражения ее обеспокоенных глаз.
— Бояться никогда не перестаешь, — сказала она.
— Я должен идти.
Неожиданно издалека донесся удар гонга, какой я уже слышал в зале царей-жрецов.
Вика улыбнулась мне.
— Видишь, — облегченно сказала она, — уже слишком поздно. Ты должен остаться.
— Почему?
Она смотрела в сторону, избегая моего взгляда.
— Потому что скоро потускнеют лампы и начнутся часы, отведенные для сна.
Она как будто не хотела говорить дальше.
— Почему я должен остаться? — спросил я.
Я крепче сжал ее плечи и потряс, чтобы заставить говорить.
— Почему? — настаивал я.
В глазах ее показался страх.
— Почему? — требовал я.
Послышался второй удар гонга, и Вика, казалось, вздрогнула у меня в руках.
Глаза ее в страхе широко раскрылись.
Я свирепо потряс ее.
— Почему? — воскликнул я.
Она с трудом могла говорить. Голос ее был еле слышен.
— Потому что после гонга… — сказала она.
— Да?
— …они ходят.
— Кто!
— Цари-жрецы! — воскликнула она и отвернулась от меня.
— Я не боюсь Парпа, — сказал я.
Она повернулась и посмотрела на меня.
— Он не царь-жрец, — негромко сказала она.
И тут раздался третий и последний удар далекого гонга, и в то же мгновение лампы в комнате потускнели, и я понял, что где-то в длинных пустых коридорах этого убежища ходят цари-жрецы Гора.
7. Я ОХОЧУСЬ ЗА ЦАРЯМИ-ЖРЕЦАМИ
Несмотря на возражения Вики, я с легким сердцем вышел из комнаты в коридор. Поищу царей-жрецов Гора.
Она шла за мной почти до входа, и я помню, как засветились и запульсировали сенсоры, когда она приблизилась к ним.
Я видел ее белое платье, ее прекрасную белую кожу, когда она стояла на пороге потемневшей комнаты.
— Не ходи, — просила она.
— Но я должен.
— Возвращайся!
Я не ответил и пошел по коридору.
— Я боюсь, — услышал я сзади ее слова.
Я решил, что с ней ничего не случится, как и во все прошлые ночи, и потому пошел дальше.
Мне показалось, я слышу ее плач, но я подумал, что она боится за себя.
И продолжал идти по коридору.
Не мое дело утешать ее, говорить ей «не бойся», успокаивать ее присутствием другого человека. У меня дело к страшным обитателям этих коридоров, которые вызвали у нее такой ужас; я не утешитель и не друг, я воин.
Идя по коридору, я заглядывал в многочисленные комнаты, такие же, как моя. У всех не было дверей, только массивный вход-портал двенадцати футов в ширину и восемнадцати в высоту. Не хотелось бы мне спать в такой комнате: в нее невозможно закрыть доступ из коридора, а со временем, разумеется, все равно уснешь.
Я прошел множество комнат, и почти все они оказались пустыми.
Впрочем, в двух были рабыни, девушки, как Вика, точно так же одетые и с ошейниками. Единственным отличием в их убранстве были номера на ошейниках. Вика закрывала ошейник шарфом, а эти девушки не закрывали, но сейчас на Вике тоже нет шарфа; теперь ее ошейник, стальной и сверкающий, закрытый, охватывающий ее красивое горло, ясно свидетельствовал перед всеми, что она, как и эти девушки, рабыня.
Первая девушка низкорослая, коренастая, с толстыми бедрами и широкими плечами, вероятно, из крестьян. Волосы у нее были перевязаны и лежали на правом плече; в тусклом освещении трудно было определить их цвет. Она изумленно приподнялась со своего матраца в основании спального возвышения, мигая, потерла овальные глаза с густыми ресницами. Насколько я мог судить, в комнате она одна. Когда она подошла к входу, сенсоры на нем тоже засветились, как и в комнате Вики.
— Кто ты? — спросила девушка; акцент свидетельствовал, что она с полей Са-Тарна около Ара или с залива Тамбер.
— Ты видела царей-жрецов? — спросил я.
— Не сегодня.
— Я Кабот из Ко-ро-ба, — сказал я и пошел дальше.
Вторая девушка высокая, стройная и гибкая, с тонкими лодыжками и большими испуганными глазами; волосы у нее курчавые и темные, они падали на плечи, резко выделяясь на фоне белой одежды; она могла принадлежать к одной из высших каст; не услышав ее речь, трудно судить об этом; даже в разговоре трудно судить, потому что акцент многих наиболее искусных ремесленников приближается к чистому горянскому языку высших каст. Девушка стояла, прижавшись спиной к дальней стене, держа руки сзади, испуганно глядя на меня и затаив дыхание. Насколько я мог судить, она тоже была одна.
— Видела царей-жрецов? — спросил я.
Она энергично покачала головой. Нет.
По-прежнему продолжая думать, принадлежит ли она к высшей касте, улыбаясь про себя, я продолжал идти по коридору.
По-своему обе девушки красивы, но я решил, что Вика их превосходит.
У моей рабыни комнаты чистый акцент высшей касты, хотя из какого города, я определить не смог. Может быть, каста строителей или врачей, потому что если бы она была из писцов, я ожидал бы более тонкие различия в интонации, использование более редких грамматических конструкций. А если бы она была из касты воинов, можно было ожидать более прямой речи, воинственной, но простой, использующей преимущественно изъявительное наклонение и высокомерно отказывающейся от сложно построенных предложений. С другой стороны, эти обобщения неточны, потому что горянский язык не менее сложен, чем любой из больших естественных языков Земли, а говорящие различаются не меньше. Между прочим, это прекрасный язык; он так же тонок, как греческий, прям, как латинский, выразителен, как русский, богат, как английский, убедителен, как немецкий. Для горян это просто Язык, как будто других не существует, и те, кто им не владеет, считаются варварами. Быстрая выразительная гибкая речь объединяет горянский мир. Она общая и для администратора Ара, и для пастуха Воска, и для крестьянина Тора, для писца из Тентиса, для металлурга из Тарны, врача с Коса, пирата из Порт-Кора и для воина из Ко-ро-ба.
Мне трудно было не думать о двух рабынях комнат и о Вике, потому что положение девушек тронуло меня; они все, каждая по-своему, прекрасны. Я поздравил себя с тем, что мне отвели комнату Вики, потому что Вика казалась мне самой прекрасной. Потом подумал, что мне просто повезло. Мне показалось, что Вика чем-то напоминает Лару, татриксу Тарны, которая мне нравилась. Ростом она меньше Лары, полнее, но общий физический тип внешности тот же самый. У Вики глаза мрачные, горящие, синие; синие глаза Лары ярче и чище и, когда в них нет страсти, мягки, как летнее небо над Ко-ро-ба. А в страсти они горят так же ярко, прекрасно и беспомощно, как стены взятого города. У Лары красивые губы, чувственные и нежные, энергичные и любопытные; губы Вики сводят с ума; я помнил эти губы, полные и красные, надутые, презрительные, вызывающие, от которых закипала кровь; подумал, может, Вика племенная рабыня, рабыня для страсти, одна из тех девушек, которых ради красоты и наслаждения поколение за поколением выращивают владельцы больших рабских домов Ара; такие губы, как у Вики, часто встречаются у племенных рабынь; это губы, предназначенные для поцелуев хозяина.
