Поворот Колеса - Уильямс Тэд (мир книг .TXT) 📗
К раннему утру у Мириамели был уже довольно сильный жар. Саймон мало что мог для нее сделать, но он положил девушке на лоб мокрую тряпку и дал попить.
Темный день прошел в пятнах неясных видений: серые облака, проплывающие мимо окна, крик одинокого голубя, огорченное лицо Саймона, возникающее над ней с периодичностью луны. Мириамель обнаружила, что ее не очень заботит, что с ней случилось. Если бы она могла проспать целый год, не просыпаясь, она бы так и сделала; поскольку это было невозможно, принцесса ныряла и выныривала из забытья, как потерпевший кораблекрушение моряк, вцепившийся в обломок мачты. Ее сны были полны белых деревьев и затопленных городов, по улицам которых колыхались водоросли.
В предрассветный час, на второй день их пребывания в сарае, Мириамель проснулась и обнаружила, что в голове у нее прояснилось, хотя страшная слабость еще осталась. Она вдруг испугалась, что осталась одна, что Саймон бросил ее.
— Саймон? — позвала она. Ответа не было. — Саймон!
— Хм-м-м?
— Это ты?
— Что? Мири! Ну конечно, я. — Она слышала, как он повернулся и пополз к ней через солому. — Тебе хуже?
— К-кажется, лучше. — Она протянула дрожащую руку, нащупала его плечо, провела пальцами по рукаву рубашки и сжала его ладонь. — Но все-таки не очень хорошо. Побудь со мной, пожалуйста.
— Конечно. Тебе холодно?
— Немножко.
Саймон подхватил свой плащ и набросил его поверх плаща Мириамели. Принцесса чувствовала себя настолько обессиленной, что от этого простого жеста ей захотелось плакать — и действительно, холодная слеза скатилась по ее щеке.
— Спасибо. — Некоторое время она лежала молча. Даже этот короткий разговор утомил ее. Ночь, казавшаяся такой огромной и пустой, когда она проснулась, теперь выглядела не очень-то страшной.
— Мне кажется, я смогу снова заснуть. — Ее голос звучал очень слабо даже в ее собственных ушах.
— Тогда спокойной ночи.
Мириамель чувствовала, что ускользает в сон. Она подумала, снились ли когда-нибудь Саймону такие странные сны, вроде того, о белом дереве и черных плодах на нем. Вряд ли…
Когда она проснулась, небо в окне стало свинцово-серым. Плащ Саймона все еще укрывал ее. Его хозяин спал рядом, и несколько охапок сырой соломы были его единственным одеялом.
Мириамель очень много спала в этот день, но в перерывах между погружениями в сон чувствовала себя гораздо бодрее. К середине дня она даже смогла съесть немного хлеба и кусочек сыра. Саймон уходил осматривать окрестности; пока она ела, он рассказывал о своих приключениях.
— Тут совсем мало людей! Я видел нескольких на дороге из Фальшира — можешь не волноваться, я-то их видел, а они меня нет, — а больше никого. Тут внизу есть дом, он почти развалился. Я думаю, он принадлежал владельцам этого амбара. Крыша в нескольких местах течет, но в основном камыш хороший. Похоже, там никто не живет. Если нам придется остаться здесь еще на несколько дней, там будет хоть немного посуше.
— Посмотрим, — сказала Мириамель. — Надеюсь, что завтра я уже смогу ехать.
— Ну не знаю. Сначала нужно, чтобы ты хоть по сараю смогла ходить. С тех пор как мы покинули Фальшир, ты в первый раз сидишь. — Внезапно он повернулся к ней. — А меня чуть не убили.
— Что? — Мириамель пришлось схватить бурдюк с водой и сделать несколько судорожных глотков, чтобы не поперхнуться сухим хлебом. — Что ты говоришь? — спросила она, немного отдышавшись. — Огненные танцоры?
— Нет, — сказал Саймон; лицо его оставалось спокойным. Через мгновение он широко улыбнулся. — Но все равно было очень страшно. Я шел в гору по полю, около дома. Я там собирал… цветы.
Мириамель подняла брови.
— Цветы? Зачем цветы?
Саймон безмятежно продолжал, как будто вопрос был адресован не ему:
— Раздался какой-то звук, и я посмотрел вверх. А там стоял… бык!
— Саймон!
— Он совсем не выглядел дружелюбным. Такой худой, красные глаза, а на боках длинные царапины. — Для наглядности Саймон провел пальцами по собственным бокам. — Мы немного постояли, уставившись друг на друга, потом он нагнул голову и начал пыхтеть. Я попятился в том направлении, откуда пришел, а он за мной — такими маленькими, пританцовывающими шажками, все быстрее и быстрее.
— Но, Саймон! Что же ты сделал?
— Ну, я подумал, что бежать с горы с быком на пятках довольно глупо, так что пришлось бросить цветы и залезть на первое попавшееся дерево. Он остановился внизу — я убрал ноги, как только он подошел, — потом он нагнул голову, и бум! — Саймон ударил кулаком по раскрытой ладони. — Он стукнул рогами по стволу. Все дерево затряслось, я чуть не упал. Потом я подтянулся и уселся на ветку верхом, и не зря, потому что этот дурацкий бык бодал дерево до тех пор, пока у него на голове не лопнула кожа и по морде не потекла кровь.
— Какой ужас! Наверное, он был бешеный, несчастное животное.
— Ну ничего себе! Несчастное животное! — Саймон повысил голос в шутливом отчаянии. — Он чуть не прикончил твоего телохранителя, и все, что ты можешь о нем сказать, это «несчастное животное».
Мириамель улыбнулась:
— Я рада, что это ему не удалось. Так чем же дело кончилось?
— О, он просто устал и убрался восвояси, — беззаботно сказал Саймон. — Ушел вниз, в лощину, так что мне был открыт путь сюда. И все-таки, пока я бежал вверх по склону, мне все время казалось, что он гонится за мной.
— Да, попал ты в переделку. — Мириамель не удержалась и зевнула. Саймон нахмурился. — Но я рада, что ты не стал убивать это чудовище, хоть ты и смелый рыцарь, — продолжала она, — Он не виноват, что бешеный.
— Убить чудовище? Как, голыми руками? — Саймон засмеялся, но казался довольным. — Впрочем, может быть, убить его было бы милосерднее всего. Ему уже ничем не поможешь. Наверняка поэтому его тут и оставили. Есть еще кое-что. — Он сунул руку в карман и вытащил оттуда маленькое зеленое яблочко: — Все, что было в пределах досягаемости.
Мириамель подозрительно посмотрела на фрукт, потом понюхала, прежде чем осторожно надкусить. Оно оказалось приятно терпким. Принцесса съела половину и передала остаток Саймону.
— Оно было вкусное, — сказал она, — очень вкусное. Но я все еще не в состоянии много есть.
Саймон с удовольствием сгрыз остальное. Мириамель растянулась на соломе.
— Я еще немного посплю, ладно?
Он кивнул. Его взгляд был таким нежным и внимательным, что Мириамели пришлось отвернуться и накрыть лицо плащом. Она не настолько окрепла, чтобы выдержать такое внимание. Не сейчас.
Она проснулась под вечер. Снаружи раздавался какой-то странный звук — удар и свист, удар и свист. Немного испуганная и все еще очень слабая, Мириамель лежала неподвижно и пыталась сообразить, не является ли источником звука какой-нибудь враг — Саймонов бык или кто-то куда более опасный. Наконец она взяла себя в руки и тихо поползла через сеновал, стараясь не шуршать соломой. Достигнув края, она заглянула вниз.
На нижнем этаже амбара Саймон практиковался во владении мечом.
День был прохладный, но юноша снял рубашку: кожа его блестела от пота. Она смотрела, как он отмеряет расстояние перед собой, потом обеими руками поднимает меч, держа его перпендикулярно к полу и медленно опуская острие. Плечи его напрягались. Бум — он делал шаг вперед. Бум, бум — он поворачивал в сторону, двигаясь вокруг почти неподвижного меча, как будто поддерживал его еще каким-то другим мечом. Лицо его было серьезным, как у ребенка; от усердия он прикусил кончик языка, и Мириамель подавила смешок. Но она не могла не заметить, как он исхудал и какие мощные мускулы перекатываются под светлой кожей. Он замер, снова зафиксировал меч в одном положении. На лбу его выступили капли пота. Внезапно ей страшно захотелось, чтобы он обнял ее, крепко сжав, но эта мысль, против ее воли, вызвала боль в животе. Он слишком многого не знал.
Она отползла от края сеновала так тихо, как только могла, возвращаясь к своему углублению в сене, и попыталась снова заснуть, но ничего не вышло. Долго она лежала на спине, глядя на тени между стропилами и прислушиваясь к его шагам, свисту клинка и приглушенному прерывистому дыханию.
