Ратоборцы - Воронова Влада (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗
Хаким не удивился — а куда ещё можно попасть из Весёлого Двора, если не в проклятую землю?
— Кто её проклял?
— Дай подумать. Тин что-то такое рассказывал…
Полянку с ва'алмилом окружало просторное кольцо яблонь и ещё каких-то деревьев, Славян назвал их ясенями. Красивое место, но печальное почти до слёз. Славян сделал из веток метёлку, выгреб из трещины листья, стал выметать палую листву с поляны. Хаким принялся помогать. Пучком мыльнянки Славян вымыл камень, Хаким поливал из фляжки.
— Ну теперь более-менее прилично, — сказал Славян. — Пойдём посмотрим яблоню и источник.
Поляна с источником похожа на ту, где они со Славяном ждали стражей, только беседок и прочих строений нет.
— Здесь всё в порядке, — с некоторым удивлением сказал Славян. — Вода чистая, яблоки вызрели… Но здесь давно уже никто не бывал. А в обычной долине на священных полянах за день с десяток хелефайев пребывает.
— Так здесь же никто не живёт, раз долина брошенная.
— В том-то и дело, что живут. Поляну ожиданий проверяют еженедельно. Пошли к яблоне.
Священная яблоня Хакима ошеломила: такого огромного дерева он никогда не видел. Славян бросил на неё равнодушный взгляд.
— Желтых листьев нет, но и яблок тоже нет, — сказал он хмуро. — Так себе, серединка на половинку. Кажется, я догадываюсь, что это за долина. И рассказывал про неё Нируэль… Мы в Датьеркене. Волшебные народы избегают селиться на одинарицах, только гоблины оседают там же, где и кочевали, а Датьеркен был основан вскоре после падения Пинемаса, и разрушен в пятнадцатом веке Новой эры. — Славян перехватил непонимающий взгляд Хакима и пояснил подробнее.
— А почему действует чарокамный круг? — спросил Хаким, выслушав краткую историю волшебных рас и превращения Датьериена в Датьеркен.
— Изменилась долина, а не её границы, — ответил Славян.
— И кто здесь может жить?
— Сейчас пойдём и посмотрим. Автомат держи на изготовку.
— Славян, — тихо сказал Хаким, — я никогда не смогу вернуться к своему очагу. Лухтани никогда не примут бывшего палача… Меня забьют камнями. Но твой отец, твои братья ждут тебя. Твоё возвращенье наполнит радостью их сердца. Почему ты не хочешь дать им знать о себе?
— Потому что я не тот Славян, которого они ждут. Сейчас я полу-Сокол, полу-неизвестно что. Ховен собирался сделать из меня какого-то особого воина, безгранично преданного ордену. Кто знает, насколько он преуспел? Пока есть хоть малейшая вероятность, что я опасен, никто не узнает, что я жив. Прежнего Славяна уже нет, нового ещё нет, а я нынешний — не для мирного Нитриена. Пойдём.
Деревня нашлась за первым же холмом. Круглые домики с высокими островерхими крышами, резные дощатые заборчики, чахлые черешенки. Поселение оседлых гоблинов.
И на улицах, и во дворах нет ни души.
— Попрятались все, — сказал Славян. — Приучены бояться вооружённых людей. Интересный расклад получается. Не забудь, меня Алекс зовут.
Славян отдал Хакиму автомат и подошёл к первому попавшемуся домику, постучал. Никто не ответил. Славян толкнул дверь. Не заперто. Он отступил на шаг, по всем правилам поклонился дому, сказал положенное благопожелание на тиривалне — Хаким гоблинский язык понимал. Вошёл в дом и спустя минуту вышел, отрицательно мотнул головой.
— Никого. Все в лесу попрятались.
— Это от двоих-то? — усомнился Хаким.
— Значит, вслед за двумя приходят двадцать. Но с местными нам проговорить надо. Пошли.
Они расположились у фонтана на деревенской площади. Доели остатки весёлодворских лепёшек и яблок с поляны ожиданий, обсудили, как правильно выбрать на базаре боевого верблюда.
— На нас смотрят, — сказал Хаким. — Вон из тех кустов.
— Давно пора. Не дёргайся. Сиди, отдыхай. Сейчас староста подойдёт.
Староста — на вид лет тридцать, как и волшебные расы, гоблины молоды всю жизнь, всегда выглядят не старше тридцати; босой, в широких, стянутых у щиколоток пёстрыми завязками серых штанах, в вышитой голубой безрукавке. Подошёл осторожно, поклонился. Славян и Хаким встали, поклонились в ответ. Староста заметно удивился.
— Доброго вам утра, досточтимые воины.
— Пусть и твоё утро будет добрым, почтенный, — ответил Славян. — Здоровы ли твои овцы, плодоносен ли сад?
— Дни мои светлы, досточтимый, а ночи спокойны, — ответил староста. — Не соблаговолят ли досточтимые воины вкусить мяса и пива в моём доме?
— В обмен на что? — прямо спросил Славян.
— Во исполнение долга гостеприимства.
— А я-то было подумал, что ты хочешь нас нанять для охоты на бандитов, которые грабят твою деревню.
— По пятнадцать серебрянок каждому, — не стал тратить время на словесные узоры староста.
— За каждого врага по монете что ли? — ехидно поинтересовался Славян. — Если вы всей своей гопой с ними справиться не смогли, то что сможем сделать мы вдвоем?
— Тогда уходите, — велел староста.
Славян с усмешкой наставил на него автомат.
— Принеси кувшин вина и приведи двух женщин. Ну, — качнул он автоматом.
Староста метнулся к домам.
— Стой, — сказал Славян.
Староста остановился. Славян подошёл к нему.
— Тебя как зовут?
— Тзвага одд-Бмезла дор-Коггадд.
— Тзвага, сколько вас здесь? Сотня, полторы? А позволяете трём десяткам засранцев драть вас во все дырки. Вы что, из кустов перестрелять их не можете? Напоить отравленным вином? Значит, подставляться вам нравится. Не будем портить удовольствие. До свиданья. Пошли, Хаким.
— Досточтимый воин, — остановил его староста.
— Да?
— Тебе, пришлецу, легко рассуждать! — взорвался староста. — Болтаешься, как перекати поле, а нам здесь жить. Люди Джаббара пожгут наши поля, перережут скот, разрушат дома и нам опять придётся идти в пустыню. А есть ещё гурьба Киалинга, Сайло, Мбебра… Что мы сделаем против них всех?
— Люди? — насторожился Славян. — Так у Джаббара в гурьбе не только человеки?
— Там всех полно. Человеки, гномы, гоблины, хелефайи.
— Так значит в Датьеркене живут не только гоблины?
— Там, — показал староста, — деревня хелефайев. Вон там — гномы. Дальше — человеки. А там — ещё гоблины. Новые, из пришлых.
