Возвращаясь на Землю (СИ) - Мельников Евгений (список книг .TXT) 📗
- Подполковник? – Озадаченно произнес Ти Джи.
- У вас все в порядке? – Ответил вопросом Андрей.
- Это не мы, – изрек Ти Джи и начал бегло смотреть по сторонам, в надежде увидеть кого-то, кто мог вклиниться в их частоту…
Ветер над рудником затих, и пыль медленно осела, оставив небо чисто-розовым, почти как свежий утренний бутон садовой розы, и вся эта непроглядная даль медленно плыла перед глазами, как глубокая река из клубничного йогурта. Все усилия лишь на то, чтобы поднять веки. Алексей с трудом открыл глаза и увидел перед собой пленяющую небесную бездну. Первую минуту он не мог думать ни о чем, кроме нее, даже о том, чтобы попытаться встать или попросту понять, что с ним. Голова пуста, как у новорожденного, все тело онемело, зрачки застыли под двойным стеклом, присыпанным ржавчиной. По мере того, как он разглядывал покрытое облаками небо, тело постепенно становилось ощутимым, нервы, отделы мозга, рецепторы включались в работу, началась усиленная мозговая деятельность с восстановлением последних событий в памяти.
Высокое, плывущее розовое небо – лицезреть это в жизни можно только раз и только самым отчаянным. Первые секунды второго рождения текли, как мед по сердцу; как бы ни была страшна реальность, она казалась сладкой и неизменно ценной – дороже всех сокровищ мира, единственной и необходимой.
И вдруг, глаза резко распахнулись, сердце забилось втрое чаще, мокрота, застрявшая пробкой в дыхательных путях, с внезапным хриплым кашлем вырвалась из горла и осталась крошечными каплями на стекле. Алексей поднял голову, повернулся на бок и по привычке приложил кулак к голове, разумеется, коснуться губ он не мог. Первая трезвая мысль, пришедшая на ум: “я чуть не умер”, - тут же перешла в другую: “я выжил”, - он вдруг в полной мере осознал, что едва не расстался с жизнью. Его тело ныло со страшной силой, приглушая волнение в груди. Война, Марс, Земля не имели больше значения – только собственная жизнь; дышать воздухом, видеть белый свет – выше счастья представить было нельзя.
Солнечный свет понемногу пробуждал его, он все больше отверзался в сознании и начинал мыслить шире. За животной радостью собственного спасения вдруг пришла острая тревога: он вспомнил, что был не один… Постепенно, к нему вернулся слух, но выстрелов слышно не было, только голоса, которых он пока не мог различить. “Джерри!” – На этой мысли сердце екнуло и застыло. Алексей попытался подняться, но боль в спине тут же сковала его движения, тонкая нервная линия вдоль позвоночника накалилась и стала твердой, как игла. Увидеть Джерри, увидеть его живым – вот на чем он сосредоточился, нервно перебирая руками по песку и изгибаясь наперекор боли; увидеть живым кого-нибудь.
Он взобрался, наконец, на вершину бархана и принял сидячее положение, тишина в его шлеме несла тревогу, сердце начинало торопливо гонять кровь по сосудам, холодный пот опускался со лба в глаза и назойливо щипал кожу, мозг до последнего момента не мог принять то, что произошло. Алексей повернулся туда, где лежал пройденный ими путь, и увидел лейтенанта Джерри Паркера. Скафандр его был черным и заметно выделялся на тускло-красном фоне, он был похож на обугленную картофелину, а под разбитым стеклом шлема пустыми глазницами к небу было обращено изуродованное давлением лицо, которого Алексей, к счастью, не увидел. Он смотрел на обгоревший труп и не мог этого понять…
“Это Джерри, - произнес какой-то дьявольский голос внутри, будто желая убить его, ударив лицом в реальность, - он мертв”. И тут слезы буквально хлынули ручьями из глаз, плечи и грудь затряслись в судороге горького рыдания, перебивая дыхание и сдавливая все внутри мощнейшим прессом. Едва дыхательные пути разомкнулись под силой мышц, как из груди, из самых глубин, собрав всю боль и горечь, накопленную на протяжение жизни и последних тридцати минут, разрывающей горло волной вырвался протяжный, душераздирающий крик. Небо, камни и ржавый песок – казалось, содрогнулись в страхе. Алексей выбросил всю свою злость и ненависть в этом крике, и оттого он длился нескончаемо. Глаза его наполнились слезами настолько, что вся марсианская панорама – скалы, облака, пыль и кратеры – слились в единую мутно-красную картину, живот резко сдавливался в судорогах, будь он хоть немного наполнен, все его содержимое вырвалось бы наружу, прямо в скафандр.
Алексей смотрел в непроглядное красное марево и видел только кровь и смерть, огненные картины чистилища возникали перед ним вместе с отдаленными предсмертными криками, похожими на его собственный крик и на тот, что он слышал весной, забравшись в страхе под одеяло. Пламя бушевало в метре от него, сжигая сотни душ и постепенно подбираясь к нему. Но почему-то он боялся не этого пламени, не Бога, не Дьявола, не пришельцев из другой солнечной системы.
…Он проглотил последнюю фазу своего крика вперемешку с солеными каплями пота и слез, опустил голову лицом на песок, крепко обхватил ее руками и, сморщившись в последней судороге, тихо вымолвил: “Что же вы делаете, люди”. Он произнес это так, будто все человечество было в его шлеме – под его горячим, мокрым и измученным лицом. Глаза закрылись, зубы стиснулись от атаки смертельных эмоций, и тут им овладела неописуемая ненависть ко всему роду человеческому – она была сильнее даже страха за свою жизнь; он ненавидел даже себя за то, что являлся частью этого вида, безжалостного, изуродованного и развращенного каннибализмом.
Слезы капали на округлое стекло и скапливались на нем в маленькую лужицу, крика больше не было слышно – он был задавлен где-то в горле, и из широко открытого рта вырывался только высокий, едва слышимый стон. Алексей склонился над землей так низко, что не заметил даже, как широкая тень человека загородила ему солнечный свет.
- Лео. – Произнес Ти Джи его имя. Безгранично радостные эмоции в его голосе смешивались со скорбным сочувствием и сожалением.
Алексей слышал его, но не мог ничего ответить, даже просто поднять на него глаза. Алан опустился на колени и крепко обхватил Алексея руками:
- Лео! – Пытался докричаться он. – Лео, приди в себя, ты жив! Мы победили.
- На кой черт мне ваша победа?! – Совершенно внезапно отреагировал Алексей, захлебываясь слезами. – Джерри погиб. – И снова рухнул на песок, сжав плотную горсть в руке.
Офицеры склонились над поникшим лейтенантом и начали молча давить на него своей близостью, ожидая, что он самостоятельно придет в себя. Но Алексей не мог включить рассудок, не мог даже решить для себя, любить их или ненавидеть, как всех остальных. Сила духа в нем, казалось, совсем иссякла, и только спасительный голос Ляо пробудил в нем светлые чувства:
- Лео, вернись! – Прокричала она.
Алексей тяжело и напряжено выдохнул, будто поднял над собой тяжелый валун. Алан и Ти Джи помогли ему подняться, мертво-жалостливым взглядом он посмотрел на их лица, добрые и открытые, как раньше, но чуть-чуть огрубевшие от скорби, и почувствовал вдруг, что начал приходить в себя. Нелегко было принять горькую реальность, но он старался – теперь по-настоящему. Он крепко сжал руки товарищей и, почувствовав ответную силу, взял над собой контроль, собрался духом, забыл про боль и вышел вперед, чтобы увидеть выжженный каменный сад, в котором погибли его товарищи, а также враги, которых он уж точно не мог назвать врагами.
- Майор, вам пора на борт. – Передал Андрей по радиосвязи.
Алексей обернулся и вопросительно посмотрел на майора, Алан тут же поймал его взгляд.
- Еще минуту. – Ответил он пилоту и вновь посмотрел на Алексея, в чьем взгляде совершенно неожиданно для себя нашел поддержку.
- Мы что, возвращаемся? – Спросил Алексей. – Но ведь здание так близко. Давайте дойдем до конца и наладим контакт… мирно.
- Невозможно, Лео, мы уже развязали войну. – Ответил Ти Джи. – Если мы пойдем туда, нас, скорее всего, уничтожат с расстояния взгляда.
- Но…
- К тому же, с Земли уже поступил приказ…, - сказал Ти Джи, едва Алексей успел раскрыть рот.
Лейтенанты обернулись к майору – теперь только он мог решить, как быть дальше – но в глазах его по-прежнему витала неопределенность.
