Аромат магии. Ветер в камне. Дилогия - Нортон Андрэ (книга жизни TXT) 📗
Почему? Вопрос завладел Эразмом полностью; маг даже не понимал, что происходит вокруг.
Его обычно полуприкрытые глаза распахнулись, рот округлился от удивления. Силы Тьмы повержены много лет назад и сосланы в другой мир. Но такие, как он, не перевелись, и всегда найдется тот, кто сумеет заключить сделку с нелюдью. Возможно, его появление в Стирмире привлекло внимание Темного властелина.
Ну что ж, с темными силами можно столковаться, а такой Договор сулит человеку власть над всем миром.
Возможно, заклятия на краю леса нарушены не в знак предупреждения, а в качестве опыта. В таком случае надо ждать, что будет дальше.
14
ПЯТЬ высоких замшелых камней торчали вверх, словно огромная растопыренная пятерня, обращенная с мольбой к небу.
Были тут и другие камни — ряды обтесанных плит, много лет назад составлявшие стены. Только мох рос здесь теперь, сюда не залетали птицы и не забредали животные. Стояла полная тишина.
У рассыпавшихся стен собиралось войско. Лесные мужчины растерянно толпились под сенью последних деревьев на опушке. Несмотря на волнение, никто из них не отступил в чащу. К мужчинам начали присоединяться женщины, некоторые с детенышами.
Дети леса не знали господ и слуг, не знали и семей, какие заводят люди. Независимость их доходила до отшельничества; каждый держался на своей территории, если какое-нибудь важное событие не сводило всех вместе. Обычно они вели себя кротко, ведь их сила могла отпугнуть любого хищника. Однако порою кротость была лишь маской — как в этот раз.
Двое самых сильных несли носилки из лиан, привязанных к двум прочным молодым деревцам. То, что лежало на носилках, было укрыто одеялом и усыпано белыми и красными цветами, открытыми навстречу солнцу.
Большая часть собравшихся расселась под деревьями, и только двое носильщиков подошли к каменной пятерне. Они осторожно опустили носилки, откинули осыпанное цветами покрывало и переложили тело соплеменника на каменную ладонь.
Тело не было целым — на окровавленной шее не хватало головы. Носильщики отошли, их место заняли две лесные женщины. Обе несли по большой тростниковой корзине, полной цветов. Аромат лепестков будто дымом окутал каменную ладонь.
На смену женщинам явились мужчины, укрывшие тело новым покрывалом, стараясь не касаться шеи. Снова появились женщины с цветами — и мужчины опять отступили.
Женщины бросали цветы на распахнутую ладонь. Кто-то затянул протяжную песнь; когда она затихла, зашелестели деревья, как будто сам лес вздохнул о погибшем.
Лесной люд повставал с мест; те, которые несли погибшего, уже взялись за дубины.
Собрав всю силу могучей руки, сын леса опустил оружие на ближайший камень. По лесу понеслось эхо удара.
Все молчали в ожидании. Раздался второй удар, его эхо сплелось с пронзительной нотой, будто кто-то дунул во флейту. Когда-то давно, в прошлом, мирная жизнь лесного люда оказалась нарушена. Теперь они повторяли то, что было похоронено в памяти поколений.
Им ответили — поднялся Ветер и закружил цветы в вихре, скрывшем и каменную ладонь, и ее кровавую ношу. Небо над головами начало тускнеть.
Одна из каменных плит озарилась огнем, устремленным в небо. И, словно Камень был дверью в иное время и место, из сияния выступила женщина.
Одежды женщины не были богато украшены, лицо скрывал зеленый туман, но они узнали ее.
— Теосса! — Приветственный гул лесного люда эхом разнесся по лесу.
Все опустились на колени и протянули ей руки, она же, кивнув, подошла к каменной ладони и горестно поприветствовала убитого. Над собравшимися пронесся Ветер, дыхание жизни, словно тоже решив оказать почтение лесной деве.
Итак! Мысль Носимой Ветром прозвучала отчетливее, чем сказанное слово. Итак, зло уже нанесло удар — и напало оно на нас!
Она отошла в сторону, не глядя больше ни на мертвого, ни на живых, воздела руки к небу и с громким хлопком соединила ладони.
В ответ раздались другие звуки — и на поляне, и выше. Верхние ветви могучих деревьев застонали под гнетом ветра.
— Ищи, — скомандовала Земнородная, — ищи и найди!
Ветер с ревом повиновался. Она же снова обернулась к обезглавленному телу.
Договор нарушен, пролита кровь, дети мои. Беритесь за оружие и сторожите границы, ибо кто знает, что случится завтра и в дни грядущие?
Одна из лесных женщин, до того рассыпавших цветы, не опустилась на колени, а стояла перед Зовущей, глядя ей в глаза и на время позабыв всякое благоговение.
— Нам говорили, — сказала она тоном глашатая истины, — что путь в лес открыт каждому, кто бежит от Тьмы, что мы предоставим убежище. Так было в прошлом. Отступим ли мы теперь от своего обычая?
— У тебя хорошая память, Ханса, — плавно покачала головой Госпожа. — Слушайте меня: предоставьте убежище тому, кто будет его искать. Примите того, кто придет в страхе и боли, ибо это обернется большим благом, чем мы в силах вообразить, и, возможно, низвергнет повелителя Тьмы.
Дикий Ветер бушевал над деревьями, терзая самые высокие ветви. Он был предоставлен самому себе — может быть, она знала, о чем он думает, лесному народу же оставалось лишь ждать. Их шерсть встала дыбом. Когда-то… да, когда-то такое случалось часто. Неужели так будет и ныне? Огромные дубины ударяли о камень, о землю, наращивая темп по велению крови, кипевшей в жилах.
Ветер вернулся. Листья посыпались с деревьев, цветы, усыпавшие обезглавленное тело, поднялись внезапным вихрем и опустились снова. Тот, кто лежал на раскрытой ладони, был теперь целым, и голова покоилась на месте. Гортанные возгласы смешались со вздохом отступающего Ветра — лесной люд оплакивал усопшего.
Оставалось еще одно дело, и она вновь подняла руки. Над ней гремел Ветер, потрясая деревьями, его крик оглушил всех в лесу.
Лесной народ ждал, ибо смерть, о которой они скорбели, была только началом. Маленькое пятнышко гнили может пожрать весь лист, теперь же потревожен покой их леса. Древние клятвы нарушены, Лакар погиб от рук чужаков. Кто их сюда привел?
Внезапно Теосса взмахнула рукой и очутилась на вершине высокого камня. Дубины грянули оземь, приветствуя ее. Они двигались в едином порыве, будто объединенные общим разумом, а ведь за опушкой леса их сочли бы бездушными, ни на что не годными деревяшками.
Взвыв в последний раз, Ветер затих. Теосса рассмеялась и опустила руки.
— Будьте на страже и берегите границы, — произнесла она голосом суровым и холодным, как камень под ее ногами. — За границей Тьмы началось шевеление. — К удивлению слушателей, она снова рассмеялась. — Когда дурак балуется с огнем, он превращается в уголь! Тот, кого наш глупец хочет призвать, имеет другие, более важные цели. Не отказала ему и память, он не забыл, что случилось перед тем, как мы заключили Договор. Пусть поостережется дитя, беспечно играющее с силами выше его разумения; великого демона не призвать безнаказанно!
Чудовища пришли сюда не из-за демона, а из-за своего безмозглого господина! Что-то внушило им глупую мысль, будто они, проданные, могут освободиться ценой крови…
Запомните: лес не запятнан этим убийством. Но будьте на страже!
И снова Ветер закружил над Зовущей. Ее волосы взмыли в воздух серебряным ореолом. Вокруг поднялся туман, он становился все плотнее и наконец сокрыл ее целиком. Когда он рассеялся, ее нигде не было.
Гарвис сидел в своей студии на любимом стуле. Перед ним на столе была грунтованная доска и вереница баночек с красками, уже открытых, сияющих всеми цветами радуги. Но руки художника покоились на коленях, он смотрел на доску и краски, как будто никогда прежде не брал в руки кисть.
Внезапно маг яростно выругался. Кисть в его руке переломилась, и он швырнул обломки на пол.
На доске было несколько линий — контур будущей картины, вчерашний набросок.
Прежде живопись — талант Гарвиса — никогда его не подводила. Художник поежился, гоня мысль о том, что талант ушел.
