Спящий дракон - Мазин Александр Владимирович (книги онлайн полные txt) 📗
Сердце Ронзангтондамени затрепетало.
– Скажи, твоя госпожа, она позволит… – по лицу Санти поняла, что говорит не то, смутилась, взяла юношу за руки и спрятала лицо в его ладонях, как девочкой прятала в руках матери. Санти легко коснулся губами ее головы. Ангнани подняла на него глаза, огромные, доверчивые… Санти взял ее руку, большую, чем его собственная рука, сильную, длиннопалую, поцеловал нежную кожу в центре ладони.
– Да! – сказал он. – А сейчас вели кому-нибудь отвести меня в мою комнату. Я устал. Сегодня был длинный день.
VIII
«Некогда в стране, исчезнувшей так давно, что и имени ее не осталось, жил охотник Уру Дат. И была у него девушка. Семт-Хе звали ее. И был маг из носящих черное ожерелье, маг – Тысяча Обличий. Захотел маг девушку. И взял ее. Обратясь в дракона, унес он Семт-Хе в дом свой, в горы, что зовут ныне горами Забвения.
Узнал о случившемся юноша-охотник, почернело лицо его. Пошел он в горы, подумав: „Верну Семт-Хе или умру“.
Долог путь. Ослабел Уру Дат, сильно страдая от жажды на бесплодном горном плато. И встретился ему старик в серой одежде. Не спрашивая ни о чем, повел его старик к горной реке, что текла лишь в четверти дня пути от места, где встретил он Уру Дата. И утолил охотник жажду свою.
Спросил его старик: „Можешь остановить?“
О реке говорил он, но помнил Уру Дат, кому обязан жизнью, стерпел насмешку.
„Нет, не могу“, – сказал.
И повел тогда его старик к истоку реки, к месту, где рождалась она из-под ледника.
– Смотри! – сказал. И дохнул.
Холод объял юношу. Холод объял и ледниковый язык. Сковал его. И иссякла река у истока своего.
– Что сделал я? – спросил.
– Убил реку! – отвечал Уру Дат.
Тогда кликнул старик бронзового дракона, и понес он юношу вниз, вдоль горного ущелья, по коему некогда мчалась река. И прилетели они в долину, где обильна была земля. А не стало реки – иссохла. Осыпались цветы, увяли юные побеги, пропал урожай, не родившись.
– Что сделал я? – вновь спросил старик.
– Убил долину! – сказал охотник.
И понес его дальше дракон, к городу, что стоял на холме.
– Вот, – сказал, – город, что кормит долина. Что сделал я?
– Убил город! – сказал Уру Дат.
Тогда повернул старик дракона, и вновь полетели они в горы, что ныне зовутся горами Забвения. И увидел юноша: возродилась, снова течет река.
– Что сделал я? – спросил старик.
– Ничего! – сказал юноша.
– Твоя жизнь! – сказал старик, сел на дракона и улетел.
А юноша пришел к замку, где держал маг похищенную девушку, и выследил мага, как выслеживал быстрых горных ящериц у их нор. Выследил и пронзил длинной стрелой с черным заговоренным наконечником из обсидиана. А потом забрал Семт-Хе.
Не стал Уру Дат ни вождем, ни героем. Никому не сказал, что убил мага – Тысяча Обличий. До самой старости был он охотником и сам забыл, что убил мага.
Но помнила Семт-Хе».
Три всадника подъехали изнутри к Южным воротам Шугра.
– Открывай, не медли! – приказал один из них сонному стражнику.
– Это еще зачем? – проворчал стражник. – До утра не подождать? Меньше часа осталось!
Подошел второй стражник с масляной лампой в руке.
– Кто такие? – гаркнул он, поднимая светильник повыше.
Всадник наклонился в седле, откинул полу плаща:
– Воля сирхара! – И, теряя терпение, ткнул большим пальцем в приколотый к куртке значок. – А теперь, если ты не отопрешь, я снесу тебе голову!
– Ишь, хогран нашелся! – буркнул стражник, но поплелся к вороту, поднимающему засов.
Минуту спустя всадники уже мчались по гладкой дороге. Когда из-за гор выплеснулись первые лучи солнца, гонцы уже сменили пардов на первой королевской подставе. Вскоре они миновали вторую подставу и третью, за которой начинались земли селения Гнон. Не умеряя прыти животных, они пронеслись через селение прямо к Королевскому Дворцу.
Осадив парда перед крыльцом, первый из всадников вынул маленький рог и дважды протрубил.
Тотчас в одном из окон второго этажа появилось отекшее после вчерашней попойки лицо Начальника Королевской хогры. Минуту спустя он появился внизу в накинутом на голое тело красном плаще.
Первый из всадников посмотрел на хограна с брезгливостью человека, проведшего ночь в седле, и, наклонившись, вложил в дрожащие руки запечатанный свиток. После чего развернул рыкнувшего парда, и все трое помчались обратно по дороге, над которой еще курилась поднятая ими пыль.
Начальник хогры сломал печать и тупо уставился на строки послания покрасневшими глазами. Знаки ползали по свитку и никак не хотели собираться в слова. Начальник хогры потряс головой и поморщился от боли. Подбежавший солдат протянул ему большую кружку горячего кофе. Хогран, все еще морщась, проглотил напиток, сунул свиток в карман плаща, так и не прочитав, и поплелся наверх.
Два его брата проснулись и чувствовали себя не лучше, чем он. Первый хогран бросил послание на стол, поискал глазами недопитую вчера кружку, с отвращением отхлебнул. Только после этого он нашел в себе силы развернуть свиток снова. Поминутно облизываясь, он прочел вслух:
Повеление.
Назвавшегося Воплощенным и спутников его не медля доставить в столицу для опознания и наказания, ежели потребуется таковое. До той поры в почестях не отказывать, но буде не пожелает следовать – принудить силой без снисхождения.
Королева. Сирхар.
– Хорошенькое дело! – воскликнул второй хогран, вскакивая на постели. – Силой! Хаора! Пусть-ка сам придет и принудит!
– Замолчи! – одернул третий брат. – Услышат! Думать надо!
– Что думать? – отрезал первый. – Уговорим! Ежели он – Хаор, место ему где ж, как не в Шугре? А ежели маг, так слуги его – в нашей руке. И еще женщина. От них копья не отскакивают! Не захочет – заставим! Так, братья?
– Женщину лучше не трогать! – рассудительно сказал третий. – Она у Ронзангтондамени. Лучше с Хаором повздорить, чем с ней. Уж я-то знаю, в моей хогре половина – ее люди!
– Нет так нет, – согласился первый. – Двоих будет довольно. Сейчас поедим, – он побулькал содержимым кувшина, – и пошлем за этим самым. Да надо б велеть, чтоб поласковей!
– Вот уж ни к чему! – сказал второй. – Твои солдаты вчера чуть штаны не обгадили от страха!
– Ты, брат, это, молчи! – обиделся первый. – Сам на коленях стоял!
– Довольно вам! – вмешался третий. – И так мозги киснут! Я сам поеду!
– Почему ты? – возмутился первый. – Вместе поедем!
– И еще этих, слуг его, возьмем! – добавил второй. – С ними он посговорчивей будет!
На том и порешили.
Два часа спустя три хограна, не слишком торопя пардов, выехали на дорогу, ведущую к Храму. Сопровождали их человек сорок всадников. Не для охраны – для важности.
По пути им попался бегун из жрецов.
Радуясь передышке, бегун поведал им, что Воплощенный назначил нового главного, этого сопляка Бунга. Дескать, вот первый, не усомнившийся!
А от себя бегун добавил, что лично стоял рядом с Бунгом и особой веры в нем не заметил. Богу, конечно, виднее.
– А жертвоприношения, посвящения – все отменены! – тут же сказал он не без радости.
– Логично! – заметил первый хогран. – Что ж ему приносить жертвы тут, если сам он отправится в Шугр?
– В Шугр? – оживился бегун.
– А куда же еще? – вмешался второй, спасая брата от преступного разглашения тайны. – Главное святилище там! Или нет?
– Ага! – согласился жрец. – Ну, я побежал?
– Валяй! – отпустил его второй хогран. И парды затрусили дальше.
А бегун помчался в селение и прибежал туда раньше, чем воины достигли ворот Храма. Хотя его участок дороги был почти в два раза длиннее.
Дорога Богов, ровная, прямая, как полет стрелы, полого текла меж желтых урнгурских лугов. Иногда она возвышалась над ними на десяток локтей, иногда погружалась в неглубокие ущелья, вырубленные в незапамятные времена в каменистой бурой земле. Никогда в жизни Санти не видел ничего, подобного этой дороге. Древний путь, по которому шли они с другой стороны хребта, был в сравнении с ней извилистой горной тропкой. На сером гладком покрытии дороги не было ни трещин, ни сколов, хотя многие столетия прошли над ней. По краям покрытие приподнималось на пол-локтя, и невысокие сплошные бортики словно ограждали серую реку, текущую по желтым покатым полям.
