Иерусалимский покер - Уитмор Эдвард (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗
Конечно можешь. Я и не сомневался.
И он вам понравится, башмачник, должен понравиться вам всем. У него всегда есть в запасе забавные истории, и он не путается в датах так, как я, и может порассказать о действительно давнем прошлом – ведь когда я был еще мальчишкой, он был уже мужчиной.
Нам понравится. Я уверен, что понравится.
Хадж Гарун отрешенно улыбнулся.
Что ж, пора мне спускаться. Пора начинать обход.
Правильно, пора. Бывшие переносные солнечные часы сообщают из передней, что какой‑то час уже почти наступил.
Глава 18Бернини
Ответ будет всегда один и тот же. Они все скажут тебе именно это, честно и без обиняков. Мы прямо входим в жизнь других, и конца этому не будет – никогда.
В конце зимы, ясным утром, какие бывают только в Аттике – солнечный свет заливал сверкающее море, – маленький темноволосый человек медленно шел по кромке песка в окрестностях Пирея к тому месту, где маленький темноволосый мальчик пускал по воде «блинчики». Остановившись ярдах в пяти от мальчика, человек сел на песок и прикрыл глаза.
Эй, привет.
Сам привет.
Хороший день. Море как раз подходящее.
Вот именно.
Какой у тебя рекорд?
Пока девять, но я дойду до одиннадцати или даже до двенадцати, мне всегда удается. Что это на тебе за смешной старый мундир?
Это форма офицера легкой кавалерии, добыта на войне.
Это, наверное, давно было – она такая старая и потрепанная, и на ней столько пятен.
Давно. Я как раз об этом думал, гуляя по пляжу.
И она тебе не по росту. Она широка в плечах, и тебе даже пришлось закатать рукава.
Знаю. Может, я раньше был больше.
То есть ты стал расти назад?
Что ж, вообще‑то меня бы ни капельки не удивило, если бы оказалось, что я расту вперед или назад, но вероятнее всего, со мной будет и то и другое. В конце концов, у джиннов‑то получается, почему бы не получиться и у нас? То они огромные гиганты и ходят по земле от Тимбукту до Гиндукуша и чуть ли не со всеми разговаривают по пути, а то они уже маленькие и молчаливые, такие молчаливые, что по семь лет сидят в крохотной пещере на Синае, заговорив всего раз, да и то с кротом. Вот именно, так они и поступают.
Мальчик рассмеялся. Он пустил еще один камушек и затаил дыхание. Он захлопал в ладоши.
Ты видел? Одиннадцать, что я говорил?
Отличный бросок. Ты приближаешься к цели.
У тебя странный акцент. Это тоже с войны?
Иногда я думаю, что да, с одной из многих. Похоже на то, а?
Ты всегда так разговариваешь?
Как?
Все вокруг да около.
Вроде бы не замечал, но может быть, это и так. Может быть, иногда приходится окружать вещи со всех сторон, а то не сможешь до них дотянуться. Скажи мне, а ты не знаешь ли, часом, ту женщину, что живет в домике у пляжа? Ее зовут Мод.
Конечно знаю, это моя мама. Ты работаешь с ней в городе или что?
Нет, я ее знаю очень давно. Познакомился с ней в Иерусалиме. Да, вот именно, дружок. Я твой отец.
Рука Бернини с камнем замерла в воздухе. Он улыбнулся, и его лицо осветилось радостью.
Ты правда папа?
Да, дружок. Он самый.
Бернини вскрикнул и рассмеялся. Он рванулся к Джо, а тот подхватил его на руки и закружил. Они оба упали на песок, задыхаясь и хохоча.
Я знал, что ты скоро придешь. Я никому не говорил, но я знал.
Конечно знал, дружок. Что бы я еще, по‑твоему, мог делать?
Ты отличился на войне? На которой это войне?
Ничего подобного. Когда я сражался, еще до того, как повстречал твою маму, никто не знал моего имени и даже не догадывался, что оно у меня есть. Я тогда носил плоскую красную шляпу, зеленую куртку и башмаки с пряжками и жил в холмах южной Ирландии, не видел ни души, днем прятался, а в часы тьмы бегал по округе со своим старым мушкетоном. И вот видишь ли, хотя я и был одет как маленький народец,окрестные жители‑то видели меня, если им удавалось, конечно, совсем недолго и издалека, а я ведь был более или менее нормальных человеческих размеров – ведь я же человек все‑таки, – и вот они стали называть меня эльфом‑переростком. Видишь ли, у эльфов не бывает имен, и фермеры не знали, кто им помогает, шагая по холмам и пуская пули с огромного расстояния на манер гаубицы – так, что пули поражали врага сверху и зароняли в его сердце страх перед небесами, а может быть, даже страх Божий, если они верили в Бога, конечно. Нет, фермеры не знали, кто это был, но им, безусловно, нравилось, что я где‑то поблизости, вроде есть, а вроде и нет меня, так что они оказали мне любезность и назвали меня так.
Но кто такой этот маленький народец,папа? Это эльфы?
Ну, им не очень‑то понравится, если их называть просто эльфы,потому что они гораздо красивее, величественнее и мудрее, чем может себе позволить быть любой эльф. Кто же они тогда? Они чудесные создания, они духи, и повадки у них самые загадочные. И кроме того, это они на самом деле правят страной.
Любой страной?
Джо задумался.
М‑м, сомневаюсь. Я бы так не сказал, в это я не верю. Но они правят той страной, откуда вышли твои предки с моей стороны. Тайно, конечно. Не стоило бы мне тебе об этом говорить.
Почему тайно?
Потому что так устроен мир, дружок. Разве когда‑нибудь бывает по‑другому?
Я не знаю. Я думал, что странами правят короли, парламенты и президенты.
Так оно и есть, так кажется на первый взгляд, но только для приличия, только на поверхности. На самом деле в ответе за все всегда был и всегда будет маленький народец.Когда ты бродишь по лесам, ты можешь услышать их шепот, услышать, как они танцуют и играют, но даже тогда ты не осмеливаешься проследить за ними, потому что им это не понравится. Так что ты на цыпочках крадешься прочь и возвращаешься обратно на следующий день, чтобы посмотреть на эту долину или лощину, и одного взгляда достаточно, чтобы понять: они здесь были. Это ты вполне можешь увидеть, но, конечно, ты не увидишь их.И так оно всегда и бывает. Ты никогда в жизни не увидишь их наяву, но это вовсе не значит, что их нет, они просто невидимы, они шепчут, бормочут, поют и вообще как‑то живут, играют и шалят целые годы, как положено существам вроде них, они празднуют и танцуют и не таясь играют в ирландский хоккей у моря – ночью, разумеется, в мягком свете луны, когда ты спишь себе в своей кроватке дома и не можешь их поймать. И они там не одни. Там есть домовые и банши, и их целая куча, и все они живут так, как им нравится. Но скажи мне кое‑что честно, дружок. До того как я заговорил о маленьком народце,разве ты уже не знал о них?
Бернини улыбнулся.
Почему ты спрашиваешь?
Просто интересуюсь. Ну и как же?
Я никогда никому не говорил, серьезно прошептал Бернини.
Конечно не говорил.
Это был секрет.
И хороший секрет. Ну и что?
Бернини кивнул. Он улыбнулся.
Ты прав, я знал, что они есть. Я не знал, что они так называются, и не знал, во что они одеты, но он ихя знал.
Что ж, симпатичная у них экипировка, а? Как раз для таких красивых, и величественных, и мудрых существ, которые призваны за нами присматривать. Хотя вполне может быть, что те, которых знаешь ты,носят совсем другую одежду. Разумеется, они могут себя вести по‑всякому.
Бернини теперь восторженно улыбался.
Ты расскажешь мне о них, папа? О том, как они играют, танцуют и поют – обо всем?
Расскажу, дружок. Мы обсудим их хитрые шалости, все‑все, и то, как они всегда стараются не попадаться людям на глаза, когда веселятся, подмигивая небу, когда они так весело задирают головы и, крутясь, взлетают в джиге, такой прекрасной, такой великолепной, что сам солнечный свет трепещет и смеется.
Бернини захлопал в ладоши.
Да, да, все крутятся и крутятся в своих башмаках с пряжками. А что тогда значит эта форма? Эта, странная, та, что ты носишь?
