Буря (ЛП) - Дьюал Эшли (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗
Эрл Догмар почувствовал, как по лицу под шлемом скатились капли пота. Волнение и ужас не пытались бросить ему вызов, они давно поняли, что проиграли эту битву. Тихий и сокрушительно уверенный в победе Догмар мысленно процедил:
«Лишь бы этот сильф ничего не испортил».
А потом опустил руку и указал концом меча на приближающихся врагов.
— Вперед!
Разнеслись оглушительные крики солдат. Конная кавалерия сорвалась с места, вслед за ней кинулась и тяжелая пехота; командир легкой пехоты и дополнительных войск резко поднял руку, и на одной из сторожевых башен загорелся костер. Затем загорелся еще один и еще, и лучники на холмах натянули тетиву. В следующее мгновение они уже выпустили первые стрелы в своих друзей, близких и знакомых. Как много нитей связывало Станхенг и Арбор. Как много крови и родственных уз. Сейчас это не имело значения. Родной народ позабыл о том, что когда-то он был единым целым, и теперь он превратился в два чужих и озлобленных лагеря.
С высоты башни Аргон видел, как войска Барлотомеев приближались друг к другу.
Неожиданно огненные саны Алмана разомкнули ряды и бросились врассыпную, как будто они собирались заключить армию Станхенга в огненное кольцо. Предводитель туго сцепил за спиной пальцы: как же трудно было ждать, но сильфы не могли применить свои способности сейчас, они не могли выдать свой главный козырь. Использовать дар с такого расстояния не представлялось возможным, им нужно было приблизиться к войску Алмана как можно ближе. Но ожидание томило и терзало. Аргон отсчитывал в голове секунды, он совершенно не боялся, он рвался в бой, и это настораживало сильнее, чем хотелось бы. На какое-то мгновение Аргону и вовсе показалось, что не предстоит ничего страшного. Они с сильфами устроят бурю, разгромят армию Алмана и спасут многие жизни. Он верил в это.
Неожиданно в воздухе появились огромные черные пятна. Аргон подумать не успел, что это, как вдруг первый камень обрушился на лагерь и пробил в земле гигантскую дыру. Он прокатился по солдатам, превратил в руины несколько шатров, а потом с воздуха упал еще один шар, только больше и тяжелее.
— Камни падают с неба… пролепетал Киган.
— Нужно выступать, предводитель порывисто приблизился к обрыву. Камень мог в любую минуту обрушиться на их башню! И тогда никто не свергнет Алмана.
— Рано, мы договаривались выступить после средней пехоты.
— Планы изменились.
— Аргон! Киган покачал головой и взмахнул руками. Догмар убьет тебя!
— Пусть становится в очередь.
Сильф громко свистнул, а потом поправил клетчатый килт. Неожиданно он подумал об отце. Интересно, что бы сказал Эстоф, увидев сына, готовящегося ринуться в бой?
Он бы гордился им?
Аргон разбежался и бесстрашно прыгнул с башни. Свирепый воздух взъерошил его волосы, земля все приближалась и приближалась, и внезапно прямо под сильфом оказался огромный, темно-коричневый ястреб. Аргон упал к нему на спину и пригнулся. Беспечная ухмылка появилась на его губах. Он посмотрел себе за спину и махнул рукой. Сильфы тут же призвали своих птиц. Предводитель прижался к телу ястреба, как вдруг ястреба резко повело в сторону, как будто струя воздуха толкнула их в бок.
— Что ты делаешь? Юноша крепче стиснул оперение животного. Вперед.
Ястреб выровнялся, слегка дернув гигантскими лапами, а Аргон поднял правую руку и увидел, как несколько коричневых перьев сорвались вниз. Неприятная судорога сковала его легкие. Предводитель вновь прошелся пальцами по шее птицы. И вновь воздух словил десятки темных перьев. Аргон замер, они неслись на небывалой скорости, но ястреба вяло покачивало из стороны в сторону, словно он не мог себя контролировать.
Сильф рыкнул и порывисто обернулся. Рядом с ним летели несколько человек. На их лицах пылало горящее недоумение, отчаяние. Вдалеке пытался усмирить птицу и Элиас, и как только он встретился взглядом с Аргоном, он нервно прочертил несколько символов.
Аргон понял их значение еще до того, как Элиас сгорбился.
Птицы были отравлены. Их глаза закрывались. А крылья дрожали. Тело бил озноб. В их крови совсем не оставалось сил, и они мчались вперед на последнем издыхании. Птицы умирали. Как и надежды Аргона на легкую победу.
Сердце сильфа разрывалось на части от гнева. К то посмел отравить их животных? В чьей душе не осталось чести? Убивать врагов долг каждого солдата. Но как можно убить того, кто слабее, кто беззащитней, кто не сможет ответить? Аргон знал, он чувствовал, что нельзя было обсуждать стратегию полным советом, и потому злился еще свирепей. Он так громко зарычал, что ветер превратился в вихрь и последовал за ним незримой тенью.
Птицы летели все ниже и ниже. У них совсем не оставалось сил. Аргон зажмурился и представил неукротимый ураган, как вдруг прямо перед ним возник камень, пущенный солдатами Алмана в небо. Ястреб неуклюже увернулся, и они закружились в воздухе, как в водовороте. В хаосе и буйстве ветров, Аргон видел, как сильфы пикировали вниз. Кого-то сбивали камни. Чьи-то птицы теряли сознание. Да и сам предводитель падал, отчаянно сжимая в пальцах кожу ястреба.
— Давай же, просил он, но птица не подчинялась, давай!
Тщетно. Все выходило из-под контроля. Аргон стремительно несся навстречу земле, и ястреб звонко кричал, погибая и взвывая к помощи. Юноша увидел, как Киган сорвался с птицы и полетел вниз. Он взмахнул рукой, и порыв ветра подхватил вожака ночных сов, чтобы тому удалось приземлиться без сильных повреждений; предводитель сумел помочь еще двум сильфам, а потом выровнял птицу и через силу прошипел:
— Давай же!
Его глаза закрылись, ветер послушно закружился над его головой. Аргон подлетел к войску Алмана, опередив конную кавалерию Эрла Догмара, и устремился навстречу врагу с разъяренным торнадо, образовавшимся у него за спиной. Когда юноша раскрыл глаза, он увидел дикий ужас на лицах вражеских солдат. Он ухмыльнулся, и обезумевший ветер, не имея собственной воли, обрушился на противников.
Там, где-то вдалеке, у реки, стоял он Алман. Наверняка, он видел надвигающуюся бурю, пусть и не верил, что люди могут создавать такое. Грозовые облака, появившиеся в небе, загромыхали. В ихрь за спиной сильфа усилился. Он раскидывал вражеских солдат и поднимал тонны земли в воздух, но Аргон собирался сделать его еще мощнее и больше.
Н еожиданно крылья ястреба в судороге застыли, будто бы их парализовало, птица не произнесла ни звука. Она просто перестала лететь и стрелой понеслась вниз.
— Нет, стой, стой! Зарычал предводитель, но было слишком поздно. Стой!
Они свалились на землю с такой силой, что молодой сильф отлетел от животного на несколько десятков метров, прокрутившись вокруг своей оси, и как только он столкнулся с землей, торнадо рассеялось, а грозовые тучи медленно расплылись по бескрайнему небу.
В ушах у Аргона звенело. Он попытался подняться, но потом вновь упал, перебирая в пальцах нагретую, рыхлую почву. Время будто замедлилось. Сильф моргал, морщился и ничего не понимал, пока на него свалилось чье-то тело… Кровь полилась из перерезанной глотки, стекла прямо предводителю на глаза, в его рот. Он яростно замотал головой, а она все текла и текла: горячая, соленая, омерзительная. Юноша зашипел и скинул с себя тело. Он судорожно подскочил на ноги, но вновь упал, когда его толкнула проносящаяся рядом лошадь; всадник на ней взмахнул мечом, но Аргон вовремя откинул голову. Рассеянный и сбитый с толку, он вскочил с земли и в отчаянии достал меч. Его глаза до сих пор щипали от чужой крови, и он нервно моргал ими, чтобы разглядеть приближающихся соперников, которым, казалось, не было конца. Юноша отбивался от вражеских выпадов, дребезжание столкнувшихся мечей заполонили равнину, а светом, помимо нещадного солнца, служили вспыхнувшие от ударов желто-красные искры. Аргон должен был найти момент, чтобы в очередной раз использовать свои силы, но каждая секунда могла оказаться фатальной. На предводителя накинулись сразу несколько солдат, и он зарычал, отчего небольшой порыв ветра столкнул их с ног. Он так быстро работал мечом, что даже не замечал его в воздухе! Лишь слышал звонкий свист, с которым он разрезал ветер. Сколько проливалось крови, и как много стрел падало с неба. В безумном хаосе, в настоящем аду юноша старался ровно дышать и вспоминал слова отца, но мысли покидали его, как и все человеческое.
