Тень ее высочества - Ежова Лана (библиотека электронных книг txt) 📗
Порез, который нанес дрогнувшей рукой слуга герцога Доминни, в первую минуту не вызвал опасений. Из него сочилась, как по-лекарски выразился Лавджой, «кровавая роса», признак неопасного кровотечения. А спустя час царапина превратилась в открытую рану, из которой хлестала алая кровь. Эва мгновенно потеряла сознание и, если бы не собранность и хладнокровие целителя, во цвете лет отправилась бы за Грань. Сутки Лавджой провел у постели больной, но излечить ее не сумел. Вручив Юлиану ворох останавливающих кровь амулетов, он наказал менять их по мере надобности, а сам улетел на ламчерионе искать в библиотеке ордена ответы, как нейтрализовать действие артефакта Мульхема. К слову, уезжать из дворца Эспинсов, куда они с Каримом доставили Эву с Юлианом, ему не хотелось. Задача остановить кровотечение настолько увлекла, что Лавджой забыл об обязанностях хранителя и о том, что магистр отпускал его из школы всего на пару дней.
Юлиан добросовестно делал перевязки, в срок менял амулеты и поил девушку укрепляющим отваром, когда она пробуждалась от лечебного сна. А с наступлением глубокой ночи отправлялся искать тайники рода Эспинс.
И вот сейчас, после бессонных часов у постели Эвы, после десятков магических ловушек, которых он сумел избежать, похищая реликвию приютившего их рода магов, опасность для жизни девушки миновала. И она мирно спала. Юлиан давно перестал верить в бескорыстие окружающих, особенно богов. То, что он сумел украсть Светоч, не могло повлиять на ветреную покровительницу, ведь древний артефакт нужен не ей. И не ради его возможных нежных чувств она спасла девушку. Скорее всего, выглядевшая невоспитанным ребенком богиня знала что-то важное о хэмелле и только поэтому уничтожила заклинание, наложенное на нож Мульхема.
– Кто ты такая, Эва? – задумчиво произнес Юлиан. – Кто ты такая, что одна из Благой Семерки не позволила тебе умереть?
Словно отзываясь на свое имя, спящая попыталась открыть глаза. Целебный сон оказался сильнее, и, перевернувшись на левый бок, она ровно задышала.
Юлиан решил, что и ему не помешает немного отдохнуть, и уже устроился на второй кровати, как в спальню бесцеремонно ворвался Вариор Эспинс. И хотя магистра огневиков эмоции захлестывали, голос в комнате больной он не повысил.
– Где Светоч? – злым шепотом поинтересовался маг.
Юлиан, вальяжно раскинувшийся на кровати, даже не подумал встать.
– Светоч? Вам нужен светильник? Что происходит?
– Не зли меня, юнец! Ты понимаешь, о чем я!
Следопыт делано нахмурился, будто размышляя о чем-то.
– Я не ошибусь, если предположу, что у вас что-то пропало?
Вариор Эспинс побагровел от гнева – и белый шрам на щеке проступил сквозь загар отчетливее.
– Во дворце лишь два чужака. Девушка не могла совершить кражу, остаешься ты.
Молодой стихийник, гневно сверкнув темными глазами, оскорбленно предложил:
– Тогда обыщите меня! Обыщите комнату! Но если ничего не найдете, вы принесете свои извинения.
Спустя несколько часов тщательного обыска всего дворца Вариор, нервно постукивая пальцами по бедру, наблюдал за тренирующимся племянником.
Пропустив разминку, старший Эспинс долго смотрел, как Карим отрабатывал рубящие удары мечом в положении с колена. Затем настал черед тренировочного поединка. Партнером молодого мага выступал его зеркальный двойник, отличающийся от оригинала лишь пугающими глазами без радужки и зрачков и едва заметной скованностью в движениях.
«Дзы-ы-ынь!» – звонко пропел, упав на шершавые плиты пола меч, выбитый из рук обманным приемом.
Обезоруженный двойник замер, ожидая новых приказов.
– Благодарю за бой, ты свободен, – как с живым существом, попрощался арбитр с магически созданным соперником.
Вариор подавил вздох облегчения, вот теперь они смогут поговорить.
Магистр рано радовался – Карим, продолжая игнорировать присутствие дяди, перешел в оружейную комнату, которая давно превратилась в музей. Заклинание на входе мгновенно высушило кожу и одежду мага от пота, защищая экспонаты от губительной влаги. Другие заклинания поддерживали в помещении сухую атмосферу с постоянной температурой.
Младший Эспинс обожал холодное оружие и собирал его по всему Межграничью. Здесь даже самый простенький кинжал имел свою историю. Стены оружейки увешивали мечи, сабли, шашки, шпаги, палаши и прочее колющее, рубящее и режущее, так любимое знатью. Рядом – орудия труда разбойников и наемных убийц: кастет, дубинка, кистень, палица, стилет, дротик, сюрикэн. Несколько стоек Карим отвел под оружие крестьян и охотников на нечисть: боевые косы, цепи, молоты, топоры, тесаки и рогатины.
Молодой огневик не входил в число тех, кто уповал лишь на дар. Он знал, что магия когда-нибудь может подвести, и следил за своей физической формой. Карим одинаково хорошо владел мечом и дубинкой, без промаха метал ножи и мог выстоять против профессионального кулачного бойца.
Словно не видя родственника, арбитр принялся осматривать недавно приобретенный меч. Достался он ему в плохом состоянии: из дугообразной гарды какой-то святотатец вытащил украшающие ее камни, да еще и пятна ржавчины покрывали сталь вдоль долов. Последний дефект новый владелец исправлял, регулярно смазывая клинок дорогим маслом, хотя, по мнению Вариора, магия справилась бы гораздо быстрее.
– Я понимаю, что извиняться, мой дорогой племянник, ты не собираешься?
Рука арбитра, сжимающая промасленную ветошь, замерла на спинке клинка.
– А ты, мой дорогой дядя? – вопросом на вопрос язвительно ответил он.
– Признай, что не прав, Карим, – напористо произнес магистр ордена Огня, – ты обязан был сообщить о Призрачных торгах. Братство схватило бы всех нарушителей и спасло людей.
Арбитр скептически усмехнулся.
– Как и в прошлые разы, всех бы не схватили. И не надо напоминать о запрете на телепортацию. Убежден, какая-нибудь крыса, спасая свою шкуру, рискнула бы открыть портал. И неизвестно, как бы это сказалось на Грани. К тому же я поклялся, принц Искандер тоже дал слово.
– Поклялся? Дал слово? Что значит оно, если на кону чужие жизни?
– Я решил, что спасти людей можно, и не пятная свою честь, – попытался объяснить свою позицию арбитр, но Вариор грубо его перебил:
– Честь – ничто в сравнении с человеческой жизнью и свободой! Поставив честь выше, ты сравнялся с теми, кто покупал рабов. Ты – не арбитр, ты преступник, Карим!
Горячечная отповедь старшего Эспинса, особенно последние обвинения лишили молодого мужчину душевного равновесия. И он ударил по-больному:
– А ты – не целитель, дядя. Ведь вместо того чтобы искать с Лавджоем способ спасти девушку, ты увлеченно исследовал ее кровь. Как удобно для тебя все сложилось, да, дядя? Кровь хэмелла – целые реки, и не нужно просить нацедить мензурку, как было с Александром. Странно, что он так долго терпел отца-экспериментатора.
Вариор Эспинс побледнел. Обескровленными губами прошептал-попросил:
– Не вмешивай сюда Александра.
– Почему? Ведь история повторяется? – Карим криво улыбнулся. – Как и твой сын, наша гостья хэмелл-полукровка. Я сотни раз пожалел, что привез ее сюда. Ведь ты ее не отпустишь, верно? Ты не пожелаешь добровольно расстаться с подопытной.
– Прекрати! Все не так!
– Давно хотел сказать, что ты был плохим отцом Александру. Именно из-за твоих экспериментов он сбежал, а не в поисках приключений. Именно из-за тебя он и попал в руки сначала башевистов, а потом – работорговцев.
Магистр, гневно раздувая ноздри, приблизился к Кариму.
– Как и все, ты не понимаешь важности этих исследований! Поняв механизм защиты организма хэмелла от болезней, мы сможем победить лихорадку Мульхема. И не только ее. Я думаю о людях, Карим, об их будущем!
– Лучше думал бы о собственном ребенке, – горько возразил племянник. – Мне навсегда врезались в память слова Александра, что он для тебя в первую очередь объект изучения, лишь потом – сын. И знаешь, даже спустя столько лет я помню, как девятнадцатилетний парень с трудом сдерживал слезы обиды.
