Бесплодные земли (др. перевод) - Кинг Стивен (книги онлайн бесплатно серия .TXT) 📗
Они вышли к развилке, и Режь-Глотку без колебаний выбрал левую ветку их бредовой дороги. Чуть дальше в разных направлениях расходились еще три прохода — такие узкие, что каждый можно было бы назвать лазом. На сей раз Режь-Глотку избрал правое ответвление. Новая тропка, образованная чем-то вроде крутых насыпей из гниющих коробок и огромных блоков старой бумаги (возможно, бывших книг или журналов), оказалась чересчур узка, чтобы бежать по ней бок о бок. Режь-Глотку вытолкнул Джейка вперед и принялся нещадно колотить мальчика по спине, чтобы принудить его двигаться быстрее. «Вот что должен чувствовать бычок, когда его гонят на убой», — мелькнуло в голове у Джейка, и он поклялся, что, если выберется из этой передряги живым, никогда больше не будет есть бифштексов.
— Бегом, голубок мой сладенький! Бегом!
Вскоре Джейк окончательно перестал ориентироваться среди изгибов и поворотов тропинки, и чем глубже Режь-Глотку загонял его в дебри истерзанной стали, ломаной мебели и технического утиля, тем эфемернее становились надежды мальчика на спасение. Теперь даже Роланду было не под силу разыскать его. Пытаясь найти Джейка, стрелок неминуемо заплутал бы и до самой смерти блуждал по забитым хламом тропам этого кошмарного мира.
Они теперь спускались под гору; на смену стенам плотно уложенной бумаги пришли бастионы картотечных шкафов, груды счетных машинок и горы компьютерного оборудования. Джейк бежал словно по складу радиоутиля, привидевшемуся ему в страшном сне. Почти целую минуту по правую руку от Джейка тянулась стена, построенная, казалось, исключительно из телевизоров или небрежно составленных один на другой видеотерминалов с дисплеями. Их экраны неподвижно взирали на мальчика, как остекленелые глаза мертвецов. Мостовая по-прежнему шла под уклон, и Джейк понял, что они находятся в самом настоящем тоннеле. Полоса хмурого неба над головой сузилась в полоску, полоска в ленточку, а ленточка превратилась в тонкую нить. Они попали в мрачное подземное царство и, точно крысы, шныряли по ходам в исполинской куче отбросов.
«Что, если все это рухнет на нас?» — подумал Джейк, но в своем теперешнем состоянии, измученный до предела и терзаемый болью, не слишком испугался такой возможности. Если свод тоннеля обвалится, он, по крайней мере, получит возможность передохнуть.
Режь-Глотку погонял его, как крестьянин погоняет мула, обозначая левый поворот тычком в левое плечо, правый — тычком в правое. Когда требовалось идти прямо, пират отвешивал Джейку подзатыльник. Мальчик попытался увернуться от выступающей трубы, но не вполне успешно. Труба огрела его по бедру, и Джейк, беспомощно размахивая руками, отлетел к противоположной стене узкого прохода, к сложной абстрактной композиции из стеклянных осколков и неровно обломанных досок. Режь-Глотку поймал его и снова толкнул вперед.
— Бегом, вахлак! Ты что ж это, бегать не умеешь? Кабы не Тик-Так, я употребил бы тебя здесь же, а тем временем перерезал бы тебе глотку, будь я мерин!
И Джейк побежал. Он бежал в алом тумане, где существовали лишь боль да кулаки Режь-Глотки, которые поминутно опускались то на плечи мальчика, то на его затылок. Наконец, в тот самый миг, когда у Джейка созрело твердое убеждение, что сил бежать дальше у него нет, Режь-Глотку схватил его за шиворот и рывком остановил, да так яростно, что Джейк со сдавленным писком врезался в пирата.
— Вот каверзная придумка, — жизнерадостно пропыхтел Режь-Глотку. — Гляди прямо перед собой и у самой земли приметишь две жилки наперекрест. Видишь?
Сперва Джейк ничего не мог разглядеть в густом полумраке. Слева вздымались горы огромных медных котлов, справа высились штабеля стальных емкостей, напоминающих кислородные баллоны, с которыми ныряют аквалангисты. Джейк подумал, что одним энергичным выдохом может превратить этот завал в лавину. Мальчик рукавом утер глаза, отвел со лба спутанную челку и постарался не думать о том, каково это, когда на тебя сверху взгромоздится примерно шестнадцать тонн таких баллонов. Он прищурился, глядя в ту сторону, куда показывал Режь-Глотку. Да, с большим трудом можно было различить две тонкие серебристые нити, похожие на гитарные струны или струны банджо. Они выходили из противоположных стен прохода и пересекались в паре футов над мостовой.
— Надобно проползти под ними, сердечко мое. И будь вельми осторожен, ибо стоит зацепить одну из этих жилок, и половина всей каменной и железной городской блевотины рухнет на твою головенку. И на мою тож, хоть мне и сумнительно, что сие тебя сильно взволнует. Я прав? А теперь пшел! Ползком!
Джейк стряхнул со спины ранец, лег на землю и протолкнул его в проем перед собой. Пробираясь под туго натянутыми тонкими проволоками, мальчик обнаружил, что все-таки не прочь пожить еще немного. Ему чудилось, он каждой своей клеткой чувствует, как все эти тонны старательно уравновешенного хлама ждут, когда же можно будет ринуться вниз, на него. «Эти проволочки, наверное, удерживают пару тщательно выбранных угловых камней, — подумал он. — Если одна из них оборвется… трах-бах-ой-е-ей, умирает зайчик мой». — Спина Джейка прошла впритирку к проволоке, и в вышине что-то скрипнуло.
— Осторожней, дурачина! — буквально простонал Режь-Глотку. — Осторожней!
Джейк по-пластунски полз под пересекающимися крест-накрест проволоками. Пропахшие потом, слипшиеся волосы упали ему на глаза, но он не посмел откинуть их.
— Прошел, — наконец проворчал Режь-Глотку и с легкостью, дающейся долгой практикой, проскользнул под скрещенными сторожевыми нитями. Он поднялся на ноги и схватил ранец Джейка прежде, чем мальчик успел снова надеть его. — Что тут, постреленок? — спросил пират, расстегивая пряжки и заглядывая внутрь. — Сыщется тут гостинец для старинного дружка-приятеля? Режь-Глотку любит гостинчики, страсть как любит!
— Там ничего нет, кроме…
Рука Режь-Глотки молниеносно метнулась вперед, и от сильной затрещины голова Джейка запрокинулась, а из носа вновь полетели клочья кровавой пены.
— За что? — вскрикнул Джейк вне себя от боли и злости.
— Не обсказывай мне то, что я могу увидеть сам, поелику треклятые мои зенки еще глядят, вот за что! — рявкнул Режь-Глотку и отшвырнул ранец Джейка в сторону. Опасная, жуткая ухмылка обнажила редкие гнилые зубы. — И за то, что чуть не сронил на нас все тутошнее назьмо! — Пират помолчал и более спокойно прибавил: — А еще, должен сознаться, мне того хотелось. Кака гляну на твою овечью рожу, бестолочь, так руки и чешутся влепить зарещину, терпежу нет, как чешутся! — Ухмылка Режь-Глотки стала еще шире, открылись белесые гноящиеся десны — без этого зрелища Джейк с легкостью мог бы обойтись. — Коли твой удалой дружок следом за нами доберется досюдова да сгоряча налетит прямехонько на сии жилочки, то-то будет ему супризец! — Продолжая ухмыляться, Режь-Глотку задрал голову и посмотрел наверх. — Помнится мне, где-то там пристроен омнибус.
Джейк заплакал — усталыми безнадежными слезами, которые промывали узкие канавки в грязи на его щеках.
Режь-Глотку угрожающе занес открытую ладонь:
— Пошевеливайся, пострел, покуда я сам не пустил слезу… ибо знай: твой старинный приятель — особа зело чувствительная, и коли возьмется горевать да печаловаться, возвернуть ему улыбку может токмо оплеуха-другая. Бегом!
Они побежали. Казалось, Режь-Глотку наобум выбирает тропинки, уводящие все глубже в недра зловонного, потрескивающего, поскрипывающего лабиринта, давая знать о своем решении жесткими, сильными тычками в плечо. Забили барабаны — Джейк не заметил, когда; казалось, звук идет отовсюду и ниоткуда. Для мальчика это стало последней каплей. Он перестал думать, перестал надеяться, перестал сопротивляться кошмару и ушел в него с головой.
Роланд остановился перед баррикадой, которая закупоривала улицу по всей ее ширине и высоте. В отличие от Джейка стрелок вовсе не надеялся выйти по другую сторону баррикады на открытое пространство. Здания, расположенные восточнее этой точки, наверняка представляли собой охраняемые острова, поднимающиеся из внутреннего моря мусора, тряпья, отбросов, неведомых приспособлений и механизмов, всевозможной утвари… и, несомненно, ловушек. Кое-что из упомянутых следов жизнедеятельности человека, разумеется, находилось там, где рухнуло или развалилось пятьсот, семьсот или тысячу лет назад, но большую часть хлама, полагал Роланд, по крупицам натащили сюда Седые. В итоге восточная часть Лада превратилась в неприступную крепость, и Роланд сейчас стоял под ее стенами.
