Грозный змей - Кэмерон Кристиан (читать хорошую книгу .txt) 📗

Шип находился в глухом лесу, на расстоянии броска требушета от стен Тикондаги, и следил за замком и событиями в нем посредством линзы, состоявшей из пятидесяти насекомых, которых он подчинил своей воле.

Мотыльки остались в прошлом. Гауз была слишком занята попытками уничтожить его, чтобы замечать такие простые вторжения.

Хотя она укрепила герметическую защиту своего замка и отразила его заклинания, внимание ее было приковано к чему-то другому, и Шип следовал за ней, как мотыльки следуют за свечой, ожидая, что она сплетет какое-то грандиозное заклинание. Он уже давно ждал этого. Сэр Хартмут и Орли каждый день надоедали ему, напоминая, что он обещал снять защиту с замка. По тайным проходам из замка отправлялись гонцы.

Шипу было плевать на любые подкрепления. Гауз, его цель, сосредоточилась на королеве, на далеком Харндоне. Он хотел бы знать, в чем дело, – это помогло бы предвидеть ее действия. Она шесть месяцев потратила на заклинание такой мощи и сложности, что Шип вынужден был признать, что недооценивал ее.

Она была очень могущественна. Но она совершила ошибку. И усугубила эту ошибку. И теперь, когда она наблюдала за спасением королевы в своем кристалле, Шип следил за ней.

Сэр Хартмут и Кевин Орли штурмовали гору Надежды к югу от замка – они утверждали, что им нужна точка выше замковых стен.

Шип заранее почувствовал приближение Эша.

Он появился в виде двух людей, двух шутов, одетых в выцветшие рваные наряды. Шуты жонглировали стрелами.

И смеялись – жутким, презрительным смехом, каким хулиганы смеются над своими жертвами в темных углах всего мира.

Стрела Тайлера попала в короля.

Король упал.

Эш – оба шута – заскакали:

– Бей, давай! Думаешь, шелковый пояс на платье Альбы разорван?

Два тела засмеялись, смех звучал одновременно согласно и не в лад.

– Она решила, что дело в женщине! – в восторге завопил Эш, шлепая себя по бедрам. – Я ей солгал, а она поверила!

Шип вздрогнул от отвращения, не понимая, с чем связался.

– Тайлер – мое творение, а не твое.

Обе головы повернулись к нему.

– Какое там творение. Чудо в том, что они все это делают сами. – Снова послышался мерзкий визгливый смех. – Ух, славно мы повеселимся. Смотри- ка, Шип. Мы только что взяли и уничтожили Альбу одной стрелой, как будто никогда и не бывало королевства!

Один шут кувыркнулся, а второй начал жонглировать мечами.

– Но королева… – пробормотал Шип и тут увидел.

– Королеве осталось жить всего пару часов, – хором сказал Эш, – она убьет себя сама!

Де Вральи не мог вынести унижения и не хотел видеть людей. Он прошел мимо королевской ложи, мимо лошадей, в свой чудесный белый шатер.

Там не оказалось никого, кто помог бы снять доспех. Не было ни вина, ни воды.

Он рухнул на скамеечку для коленопреклонения, воздел руки и закричал, почти невольно:

– Почему?!

Увидев, что де Рохан упал с лошади, Амиция встала. Никто не обращал на нее внимания и не обратил бы, даже если бы ее не защищало заклинание. Она пошла вдоль скамьи – когда она загораживала обзор, люди громко ругались.

Ей оставалось пройти мимо десяти человек, когда стрела попала в короля. Амиция немедленно потянулась…

…в эфире.

Она уже лечила его и сегодня выводила снадобья из его тела, так что она скользнула за ним в гаснущую темноту его внутреннего святилища. У него не было никакого таланта, и святилище не имело формы.

Стрела попала под сердце. Амиция оценила внутренние повреждения и попыталась остановить кровь, вытекающую из сердца, но он уходил.

Амиция знала, что стоит на кону – мир в Альбе и жизни невинных. Она сделала то, чего не стала бы делать в других обстоятельствах, то, чего ее учили никогда не делать.

Она последовала за тенью, покинувшей святилище, она попыталась удержать ее одной эфирной рукой, а второй соединила поврежденные жилы, которые выплескивали кровь в пустоты тела и в легкие.

На одно долгое мгновение все пришло в равновесие. А потом она поняла, что все это равновесие – ложь и что она уходит в темноту вслед за ним.

Она совершила ужасную ошибку.

Рядом с королевой шла настоящая битва, вокруг ложи короля суетились люди – Габриэлю сложно было понять, что происходит в двадцати шагах от него, и при этом не упустить из виду де Рохана.

– Король ранен! – закричал кто-то.

Завопила женщина.

Габриэль почувствовал, что кольцо у него на пальце нагрелось. Куда-то сразу делась немалая часть магической силы.

Амиция.

Де Рохан верно понял, что происходит, и напал, осыпая его градом мощных ударов. Габриэль видел, что все эти удары порождены отчаянием.

Де Рохан рубил сплеча – слева, справа, слева, справа, как юноша, тренирующийся на чучеле. Но он был силен, как почти никто из рыцарей. Его удары нельзя было не заметить, и двигался он так же быстро, как Мэг орудовала иглой.

Габриэль отступил на шаг. Потом еще – от второго удара.

Третий удар был финтом. Он пришелся по шлему, и перед глазами поплыло. Но Габриэля учили сражаться в любом состоянии, и тело сделало все само – левой рукой он перехватил клинок и поднял его, делая все остальные рубящие удары бесполезными и бессмысленными.

Теперь в отчаянии был Габриэль. Он чувствовал, что Амиция куда-то ускользает.

Он бросил меч де Рохана и заколотил своим, попал во что-то и сам тут же получил удар в бок, пониже руки. Потекла кровь, острие меча де Рохана взрезало кольчугу.

С ужасающей ясностью он понял, что происходящее с Амицией – что бы это ни было – усиливает их связь. И делает его неуязвимым.

Де Рохан ударил – от бедра, почти вертикально вверх. Габриэль ответил. Клинки скрестились у оснований, и де Рохан надавил изо всех сил. На мгновение Габриэль перехватил инициативу, ослабив давление. Он сделал шаг вперед и свободной левой рукой ударил де Рохана в лицо.

Брызнула кровь.

Клинок де Рохана бросился вперед, смял шлем и порезал лоб – снова. Поток крови почти ослепил Габриэля. Но он помнил, как оказался в руках убийцы в Морее, и ему было проще. Порезы лба не смертельны. Глаза остались целы.

Де Рохан не ослабел, даже раненный в руку. Он бил все сильнее.

«Я дал ему слишком много времени», – сказал Габриэль в тишине своего Дворца. На одно короткое мгновение – в реальности боя время не двинулось вовсе – он бросил всю свою силу в связь с Амицией.

А потом опустил клинок, как полагается в стойке Coda Longa.

Амиция стояла на своем мосту. Она тонула, она не могла успокоиться и сосредоточиться, мир вокруг чернел. Ей пришлось отпустить короля, который ускользнул в объятия смерти, и Амиция боялась, что она сама уже умерла и ее лишившаяся тела душа яростно борется за жизнь. Она не могла вернуться в настоящий мир.

Но все же что-то удерживало ее на мосту. Она чувствовала под ногами эфирные доски.

Вокруг было черным-черно, но, напрягая зрение, она увидела вспышку бледного света, солнечного света. Светилось кольцо у нее на пальце.

Она нашла в себе силы помолиться.

Мост под ее ногами начал исчезать. Она зашла слишком далеко. Слишком далеко.

Она зачем-то посмотрела наверх.

Над головой горел свет, которого не могло быть на такой глубине. Над головой горел божественный свет, а она погрузилась в смертельную тьму. Тьма казалась тяжелой и могущественной, и ей подумалось, что она зашла за грань, из-за которой нельзя вернуться к свету и воздуху, если только… если…

Меч Габриэля взлетел снизу вверх, и на исходе движения, когда оставалась всего ладонь, он чуть довернул его.

Де Рохан поставил мощный блок, обрушив удар на плоскую часть меча Габриэля.