Что-то остается - Кузнецова Ярослава (чтение книг TXT) 📗
На пути ему попался Ардароно. Прежде чем уступить дорогу, тот отсалютовал раненому. Я, конечно, небольшой специалист по военной субординации, но, показалось мне, подобным салютом приветствуют каоренские солдаты старших по званию.
— А, — отозвался Ирги, — Привет, привет. Ты мне тоже понадобишься.
Они вошли в дом. Я дергала за одежду всех подряд.
— Послушайте, нельзя тянуть! Это серьезная рана! Алаг, ты слышишь? Господин Ардароно, скажите же им! Ну, хорошо, тогда я сама побегу…
— Альса. Подойди ко мне.
Алаг положил свою ношу на сундук. Сам присел на корточки рядом — в полный рост в Сычовой избушке он не умещался. Ирги оперся о его плечо. Лохмотья, похожие на изъеденное ржавчиной железо, струпьями облепили жуткую рану. Запах отравленной крови, на улице почти неразличимый, жестко вломился в ноздри, ударил в голову.
— Альса. Не лезь, кому сказал! Дай руку сюда… И ты, малыш. У меня мало времени. Мне надо. Вам кое-что сказать. Выбор теперь — за вами…
Взгавкнул Ун. Топот, шебуршание, хлопнула дверь.
— Вот они где! Я так и знал! Эй, что это у вас тут?
Имори. А за спиной у него — Летта и Иль.
— Девочки! Слава Богу!
— Ой! — вскрикнула Ильдир, — Кто это? Господи, ужас какой!
— Ч-черт! — выругался больной, — Хвостатый, девок убрать. И подержи их там, ладно?
Ящер пригнулся и с невероятной скоростью бросился на марантин. Летта поднырнула ему под локоть, но была зажата под мышкой. Иль взвизгнула.
— Спятили?! — заорала я, — Спятили?! Вы что творите, идиоты?!
Рванулась было на помощь подругам, но мокрая от пота рука стиснулась так, что вопль мой перешел в шипение. Алаг выволок девочек на улицу. Дверь захлопнулась.
— Ирги, да что на тебя нашло? Ты что, не понимаешь…
— Это ты. Не понимаешь. Слушай меня.
— А…
— Потом позову твоих лекарок. Обещаю. Малыш?
— Я здесь.
Стуро подсунул ему под плечи ворох скомканной одежды. Опустился на колени у изголовья — лица их оказались на одном уровне.
— Андалан отменяется, — сказал Ирги, — Неразумно.
Я не могла сидеть спокойно и ерзала.
— Хорошо, отменяется. Все?
— Нет, не все. Есть. Три варианта. Бессмараг. Итарнагон. Каорен.
Расскажешь кому — не поверят. Нашел время править планы! И пока не выложит — гори все синим огнем…
— Ирги, миленький, давай потом об этом.
— Потом не будет. Бессмараг — кабала, Альса. Навсегда. Останетесь детишками. Итарнагон — риск. Оказаться. Без башки. Каорен… — он поглядел поверх наших голов на Ардароно.
— Да, — откликнулся тот, — Сделаю. Эльроно мне должен. Не беспокойся.
— Ребята… — стынущие от пота пальцы сжались, — Выбор за вами. Если не трудно. Сделайте его сейчас.
Что за морок! Лицо его, лицо какого-то незнакомого найлара, как зимнее поле — перепахано, заморожено болью; голос — соломенный жгут, колючий, шуршащий, то и дело обрывающийся… И профиль Стуро под гладким крылом черных волос, явственно-зеленого цвета, глазницы — провалы, щеки — провалы, просто ангел бездны склонился у одра…
Я помотала головой. Чем скорее мы окончим это собеседование, тем лучше.
— Мы сделаем, как ты захочешь. Что ты хочешь?
Пауза. Взгляд словно сквозь толщу воды — утекает, туманится. Страшноватой тварью со дна всплывает укор. Шевелит щупальцами.
— Так нельзя, Альса. Что хочешь ты? Что хочет он? Я из расклада выпал. Выбор. Ваш.
Тварь наотмашь хлестнула щупальцем. Острекала. Я схватилась за щеку. Как так? Почему — я? Я же доверяю тебе, Ирги… Разве мое доверие ничего не стоит?
— Малыш, — теперь он обращался к Стуро, — Тебе придется. Самому вставать на крыло. Здесь, в Бессмараге. Тебя никто не тронет. В Итарнагоне ты. Будешь нечистью. В Каорене. Работать. Тянуть лямку. Какое-то время — за двоих.
Стуро кивнул. Глаза у него были накрепко закрыты.
— Имори. Тебя и его… — Ирги слабо мотнул головой в сторону Ардароно, — Оставляю. Ребята выберут. Вы обеспечите.
Отцов телохранитель перегнулся через мое плечо. Он жалостиво сопел.
— Слышь, друг. Марантины, они ведь это… может, еще…
— В задницу марантин. Шипастый дракончик. Тебе хвостатый потом. Растолкует. С вами все. Хозяюшка. Ун.
Песьи морды живо просунулись между мной и Стуро. Слабые пальцы отпустили наши руки, приласкали собак.
— Молодцы. Хорошие мои. С ребятами остаетесь. С ребятами. Да?
— Ваф! — тихонько сказала Редда.
Ун лизнул ласкающие пальцы.
— Дана.
Она подошла, теребя край платка. Серебряный крап на щеках. Плакала.
— Прости дурака, красавица. Так уж вышло. Не держи зла.
Я думала, она завоет и кинется «Сычику» на грудь, и даже отодвинулась, давая место… Дана кивнула, шмыгнула носом и скрылась за спиной Имори.
Я бы на ее месте взвыла. А что тебе, собственно, мешает? Вой на здоровье.
— Альса. Не надумала?
Я смотрела, моргая. В черепе было пусто и звенело. Еще пару минут назад я куда-то спешила, боялась не успеть… Теперь из меня вынули все — и кости, и жилы, и мозги… Что здесь происходит, не понимаю?
— Ладно. Имори, зови своих марантин. А вы, — это нам со Стуро, — дайте руки. Берегите друг друга, негодяи. Только попробуйте у меня… Я к вам оттуда…
Неожиданно крепкое пожатие.
Стукнула распахнувшаяся дверь. В комнату ворвались две зареванные черно-зеленые фурии. Я успела вскочить, а Стуро они опрокинули.
— Сыч! — страшно гаркнула одна из них, кажется, Летта, — Я тебя убью!
Кто-то аккуратно, но крепко прихватил нас сзади. Алаг.
— Он попробует… Сам только попробуй!.. — выкрикнула я.
Голос вдруг сфальшивил. Из горла выдавился жалобный задушенный скулеж.
— Эй, как там тебя… Инга! — громыхнул над ухом Алаг, — Ты перчатки там одень или что… Руками-то голыми не лезь!
— Без советов твоих обойдусь, — окрысилась Иль.
Алаг хмыкнул и потянул нас к выходу. Правильно. Не будем мешать девочкам. Они и так в растрепанных чувствах.
— Хвостатый, — оклик получился невнятным. Сонным, усталым. Видимо, Летта добралась до упрямца. — Там, на поляне… Курточка моя… Принеси, а?
— Ага. Сбегаем, не боись. Будет тебе курточка.
Мы вывалились из дома — и зажмурились, заслонились руками. Белый режущий свет бросился в глаза. Сейчас. Сейчас проморгаемся. Фу ты, мокро…
Унылые серые клочья над нашими головами разлезались, обнажая свежую синеву. Новая плоть под коркой старой раны — новое, ошеломляюще яркое небо.
Весеннее небо. С сегодняшнего дня — и на целый год.
Эпилог
Стуро Иргиаро по прозвищу Мотылек
Мы уезжаем, Ирги. Уезжаем. Видишь, я снова с тобой прощаюсь. Вчера летал над лесом. Сегодня — сижу в маленькой тесной коробочке на колесах. Мы уезжаем. К Альсе на родину. В страну… опять забыл. Что за голова у меня!
Позади твой лес, Ирги, позади человеческое поселение, маленькие коробочки без колес, позади — Бесс-ма-раг, — уф, все-таки запомнил. Все позади, Ирги. Впереди — новый ветер. И я перебираю воспоминания, словно это придаст твердости крылу…
Ты зря боялся той женщины из Бессмарага. Той, которая все может. Ты велел мне не смотреть ей в глаза, никогда и ни под каким предлогом. Велел думать о тебе, если она заговорит со мной, и ни о чем больше не думать. Ты говорил — она может сделать так, что я захочу тебя оставить. Что не захочу уходить из Бессмарага. Она не сделала этого. Она… как это… благос… словила, да? Она благословила нас. Сказала, пусть с нами будет «единый». Сказала, нас примут, если мы решим вернуться. Но мы уезжаем. И не вернемся, Ирги. Я знаю, ты не хотел, чтобы мы здесь оставались…
Редда прижалась к моей ноге, Ун положил голову на колени Альсы. Альса запустила пальцы в бурую шерсть. Альса молчит. Альса смотрит в окошко. Вспомнил! Родина Альсы называется — Итарнагон. Язык сломаешь.
Человек и арваран сказали, что нам помогут в Каор Энене. Они сказали, чтобы мы заехали к ним в том городе, столице, куда ездила Альса. Сказали, как их найти. Но мы едем не в Каор Энен. Альса сказала: «Нельзя разбивать жизнь другого человека, только чтобы нам с тобой было легко и хорошо. Ирги ведь вынудил его помогать нам. Я выбираю Итарнагон. А ты?»
