Клинок мертвеца - Скалл Люк (лучшие книги .txt) 📗
— Пять тысяч лет я защищал наш народ, — провозгласил он. Его голос звучал резко, как свист клинка в воздухе. — Я не веду переговоров с монстрами. Я их уничтожаю.
— Сэр, — сделал еще одну попытку Айзек. — Принц Обрахим дал слово. Наше слово.
— Я выбираю этот путь обдуманно, Судья, — проскрежетал беловолосый командующий. — Ответственность за безопасность моего народа — выше желаний моего принца. Я не потерплю, чтобы потенциальная угроза продолжала существовать, становилась сильнее и однажды причинила нам вред. Убирайся с моего пути.
— Нет.
Внезапно в руке Айзека оказался его прозрачный меч. Он бросил взгляд на Мелиссам, которая шла в нескольких шагах позади генерала.
— Сестра, — взмолился он. — Ты не можешь так поступать.
Мелиссам поколебалась секунду. Затем ее глаза сощурились, и она со злостью сказала:
— Человечество — отрава, а люди, которых ты стараешься защитить, — самая страшная отрава из всех них. Сделай, как велит Савериан, брат. Отступись.
— Нет.
— Тогда ты не оставляешь мне выбора, — заявил Савериан. — Кажется, мне придется добавить предателя своего рода к грозному отряду, которым ты так восхищаешься. Защищайся.
Генерал воздел меч.
Все, казалось, произошло одновременно. Два фехда сошлись в смертельном танце, их прозрачные мечи в солнечном свете засверкали алым. Белая Госпожа начала произносить слова заклинания, но, когда она подняла руки, серебристый свет, обволакивавший ее пальцы, замерцал и погас. Кейн повернулся к соотечественникам и призвал их защитить двух чародеев.
И тут Белая Госпожа дернулась. Из ее живота возник окровавленный конец лезвия меча, эфес которого держал не кто иной, как Брэндвин Младший.
Лорд–маг покачнулась назад, глядя в смятении на торчавший из тела меч. Она воздела руки, но ее магия опять замерцала и погасла.
— Размолотый в порошок абиссум, — спокойно сообщил Брэндвин.
Он сделал шаг в сторону, и вперед выступила дюжина членов Совета. У каждого в руке оказался нож, должно быть, спрятанный в одежде. Среди них находилась и женщина, которая подавала Белой Госпоже и Танатесу кубки в тронном зале.
— Мы насыпали его в твое вино, — пояснил Брэндвин. — Подарок от генерала Савериана. И эти невольники тоже.
Убийцы члены Совета, как один, накинулись на лорда–мага Телассы с ножами, а свита Брэндвина принялась разить воинов Западного предела, многие из которых были слишком пьяны, чтобы оказать серьезное сопротивление.
— Вероломный ублюдок! — взревел Карн, сжимая в руках Держащего Клятву. — Зачем? — крикнул он.
Он бросился к вождю Зеленого предела, но несколько воинов преградили ему путь.
Брэндвин, отпрянув назад, скользнул за спину здоровяка с двуглавым топором.
— Мир, — прошипел он. — Этой земле нужен мир, а не война. Такие, как ты, как Меч Севера, — вы не приносите ничего, кроме смерти. Лорды–маги, чародеи — они не приносят ничего, кроме бедствий. Наступает новая эра, и в ней нет места для тебя и тебе подобных.
Половину убийц членов Совета внезапно объяло черное пламя, их одеяния мгновенно сгорели, а плоть расплавилась, как горячий воск. Им противостоял Танатес, черты которого исказила дикая ярость. Вдруг слепой чародей зашатался спину его пронзила дрожащая стрела. Среди людей Брэндвина оказался лучник, который уже тянулся за новой стрелой.
Кейн увидел, что на него несется какой–то воин. Отбив его колющий удар, Бродар тут же перерезал ему сухожилия обратным ударом и собирался его прикончить, когда услышал крик Магyара.
Его сын лежал на полу, из спины его торчал меч. Словно во сне или в кошмаре, Кейн беспомощно смотрел, как воин Брэндвина вытянул клинок с влажным чмоканьем, усеяв все вокруг алыми каплями.
Из–под ног Кейна словно ушел пол. Бросившись к Магнару, он, не думая, снес одним ударом стоявшего над ним воина, наклонился и сжал сына в объятиях.
Магнар закашлялся, на губах его появилась кровь. Вокруг бушевала схватка, но Кейн не обращал внимания пи на что. Он прижал к себе Магнара, слезы застлали ему глаза, каждый хриплый вздох сына словно бил ему прямо в сердце.
Наконец он поднял взгляд. Увидел Белую Госпожу, стоявшую на коленях. Ее свадебное платье превратилось в кровавые лохмотья. Ее поразили уже десятки раз, но избиение продолжалось, ножи погружались в ее тело снова и снова, брызги крови летели на белый мрамор, на белые одежды невольников, которых Савериан внедрил каким–то образом во дворец.
Танатес, пошатываясь, шагал к супруге с торчавшими из спины тремя стрелами. Из его рук вырвалось черное пламя и испепелило оставшихся убийц.
Но было слишком поздно. Лорд–маг Телассы моргнула, в ее фиолетовых глазах застыло непонимание. Затем она осела на пол, ее голова мягко опустилась на мрамор, изодранное свадебное платье легло вокруг, будто саван. Умирая, она оставалась столь же грациозной, какой была в жизни.
Когда король–чародей Далашры опустился на колени возле ее тела, оно начало трескаться. Из последнего лорда–мага Благоприятного края излился золотистый свет, так же как из Салазара и Шамана, и вернулся в небеса, откуда был украден пять столетий назад.
Раздался крик Айзека, прозвучавший гласом колокола, предвещавшего их судьбу. Кейн увидел, как прозрачный меч Савериана пронзил тело Судьи. Генерал оттолкнул в сторону своего умирающего офицера и зашагал к слепому чародею, стоявшему на коленях над Белой Госпожой.
Несмотря на торчавшие из него стрелы, Танатес каким–то образом смог подняться. Из его рта вырвался бессловесный рев, и он послал в непреклонного генерала бушующий поток черного пламени. Любого смертного он изжарил бы до хрустящей корочки в мгновение ока, но генерал Савериан даже не замедлил шага. Его презрительная усмешка превратилась в гримасу, когда магическое пламя подпалило его плащ цвета слоновой кости, и из его белых волос повалил дым. Но огонь не затронул плоти. Казалось, командующий фехдов недосягаем для магии.
Поток пламени иссяк. Савериан спокойно опустился на колено и, подняв наплечную пушку, прицелился в безглазого мага. Будто почувствовав, что сейчас произойдет, Танатес начал менять обличье, превращаясь в ворона и поднимаясь в небо на крыльях, черных, как полуночная мгла.
У него это вышло чуть медленнее, чем было нужно. Воздух разорвало жуткое ра–та–та–та-та пушки Савериана, и из изменившего наружность мага во всю сторону брызнули перья, он камнем рухнул наземь и стал возвращаться в человеческий облик.
Окровавленное, изодранное тело Танатеса подергивалось рядом с телом его супруги. Чародей попытался приподнять голову.
Савериан обрушил ногу в сапоге на шею безглазого мага и стал душить его. Последняя судорога, и король–чародей Далашры умер.
Кейн стоял на коленях, держа на руках Магнара, и безмолвно смотрел на побоище. Все вокруг завалили трупы сожженных и зарубленных. Все люди Карна погибли, и только могучий вождь оставался в живых. Он был безнадежно окружен восемью воинами Брэндвина, хотя у его ног лежали два мертвеца. Дыхание Магнара слабело с каждой секундой.
Взгляды Кейна и Брэндвина встретились. В глазах вождя Зеленого предела мелькнуло что–то похожее на стыд.
Затем прогремел голос Савериана.
— Пусть этот вождь встанет против меня, — велел генерал, показав на Карна.
Воины, окружавшие Карна, отступили, и огромный горец медленно повернулся, его могучая грудь поднималась и опускалась. Нахмурившись, он смотрел на беловолосого бессмертного.
Савериан презрительно усмехнулся и поднял прозрачный меч.
— Покажи мне, — прорычал он, покажи мне лучшее, на что способно человечество.
Темные глаза Карна сощурились. Он осторожно приближался к Савериану, меч его находился в оборонительной позиции. Генерал Исчезнувших держался небрежно, почти лениво. Внезапно Карн рванулся вперед со стремительностью змеи, нацелив могучий удар в грудь Савериану.
Ответ Савериана оказался слишком быстрым, чтобы за ним можно было уследить. Его меч сверкнул раз, другой. Карн, шатаясь, подался назад, на его животе выступила кровь. И на руке. Он попытался снова, атакуя со всей своей свирепостью, со всей чудовищной силой, но как ни искусен был вождь Западного предела, противник превосходил его целиком и полностью. Вскоре он весь покрылся ранами, а кожаные доспехи иссекли красные полосы. Держащий Клятву выпал из его бессильных пальцев, зазвенев на залитом кровью мраморе. Хрипло дыша, он рухнул на одно колено.
