Охотники за Костями (ЛП) - Эриксон Стивен (книги полностью бесплатно .TXT) 📗

Голень подозрительно спросил: — Капитан, чего же вы хотите? Как уничтожить проклятую тварь?

— Я знаю лишь одну… сущность, на это способную. Ту, что уже делала это. Голень, я хочу, чтобы вы нашли Дераготов.

Глава 9

Он смыл почти всю засохшую кровь и теперь наблюдал, как исчезают синяки с кожи. Удары в голову представляли бОльшую опасность — от них произошла лихорадка, разум осадили легионы демонов, начавших бесконечную, безостановочную битву. Но потом жар сражения разума с самим собою ослабел. Вскоре пополудни второго дня он заметил, как открылись глаза.

Непонимание должно было бы вскоре пропасть, но не пропадало; Таралек Виид решил, что этого и следовало ожидать. Он налил травяного чая, едва Икарий медленно сел. — Вот, друг мой. Ты покинул меня надолго!

Джаг потянулся за жестяной кружкой, осушил ее одним глотком и попросил еще.

— Да, жажда, — сказал изгнанник — гралиец, наполняя кружку. — Неудивительно. Потеря крови. Жар.

— Мы сражались?

— Да. Внезапная, беспричинная атака. Д'айверс. Он убил моего коня, сбросил меня наземь. Когда я пришел в себя, понял: тебе удалось прогнать нападавшего, но удар по голове лишил рассудка и тебя тоже. — Он помедлил. — Нам повезло, друг.

— Бой. Да, кое-что помню. — Нечеловеческие глаза Икария испытующе уставились на Виида.

Гралиец вздохнул: — Это случается слишком часто. Ты меня не помнишь?

— Я… я не уверен. Спутник…

— Да. На долгие годы. Твой спутник. Таралек Виид, некогда член племени Граль, но отныне присягнувший более высокому служению.

— То есть?

— Идти с тобой, Икарий.

Джаг резко опустил взгляд на кружку в своих руках. Прошептал: — На долгие годы, сказал ты. Высокое служение… не понимаю. Я… никто. Ничто. Я потерялся… — Глаза поднялись: — Я потерялся, — повторил он. — Ничего не знаю о высоком служении, способном оторвать тебя от родного племени. Ты пойдешь рядом, Таралек Виид. Зачем?

Гралиец харкнул в ладони, потер их, смазал мокротой волосы. — Ты величайший воитель, какого видывали в этом мире. Но ты проклят. Как ты и сказал, ты навеки потерян. Вот почему тебе нужен спутник. Он напомнит о великой задаче.

— И какова же она?

Таралек Виид встал. — Ты поймешь, когда придет время. Задача будет ясной, совершенно ясной, и столь важной, что ты поймешь — тебя создали как ответ на этот вызов. Хотел бы я сказать точнее, Икарий…

Взор Джага обежал их скромную стоянку. — А, вижу, ты нашел мой лук и мой меч.

— Да. Ты достаточно здоров для путешествия?

— Думаю, да… хотя голоден.

— В мешке есть вяленое мясо. Этого зайца ты сам убил три дня назад. Можем поесть на ходу.

Икарий осторожно встал на ноги. — Да. Чувствую тягу. Словно я уже давно ищу нечто. — И улыбнулся гралийцу: — Может, мое прошлое…

— Когда ты отыщешь искомое, друг мой, вся память вернется. Так предсказано.

— Ах. Ну хорошо, друг Виид. Куда мы направлялись?

Таралек собрал пожитки. — На север и запад. Мы ищем дикий берег напротив острова Сепик.

— Ты помнишь, зачем?

— Ты говорил — тебя ведет инстинкт. Чувство, будто тебя… призвали. Верь инстинктам, Икарий, как ты делал в прошлом. Они проведут нас к цели, кто бы или что бы ни желало встать на пути.

— Кому нужно вставать у нас на пути? — Джаг пристегнул меч к поясу, потом допил остатки чая.

— У тебя есть враги, Икарий. Даже сейчас за нами охотятся. Вот почему медлить нельзя.

Взяв лук и подойдя к гралийцу, чтобы отдать кружку, Икарий помедлил и сказал: — Ты будешь охранять меня, Таралек Виид. Я чувствую… я чувствую, будто не заслужил такой преданности.

— Это невеликое бремя. Да, я оставил жену и детей. Родное племя. Но от долга не отступить. Я делаю то, что должен делать. Икарий, ты избран сонмом богов, чтобы освободить мир от великого зла; в глубине души я чувствую, что ты сумеешь это сделать.

Воин — Джаг вздохнул: — Если бы я мог разделить твою веру в меня…

— Э'напата Н'апур — это название тревожит память?

Икарий нахмурился, покачал головой.

— Город зла, — поясни гралиец. — Четыре тысячи лет назад — тогда рядом с тобой был некто другой — ты извлек наводящий ужас меч и ворвался в его ворота. Пять дней, Икарий. Пять дней. Столько понадобилось тебе, чтобы умертвить тирана и каждого солдата в городе.

Лицо Джага исказил ужас: — Я… я сделал такое?!

— Ты понял неизбежность, Икарий. Ты часто встречался со злом. Ты также понял, что никто не должен сохранить память о злодеяниях города. Поэтому нужно было убить каждого мужчину, женщину и ребенка в Э'напата Н'апуре. Ни оставить никого живого и дышащего.

— Нет! Я не сделал бы так. Таралек, прошу тебя — не бывает преступлений столь ужасных, чтобы вынудить меня к…

— Ах, дорогой спутник, — горько сказал Таралек Виид, — это битва, которую ты будешь вести вечно. Вот почему тебе нужны такие, как я. Мы поддерживаем в тебе истину о мире и о тебе самом. Ты Губитель. Ты идешь Дорогой Крови, и это прямая и строгая дорога. Холодная, но чистая справедливость. Столь чистая, что временами даже ты сам отшатываешься. — Он положил руку на плечо Джага. — Пойдем. Я расскажу тебе по пути. Я произносил эти слова много, много раз, друг мой, и каждый раз было одно и тоже: ты желал убежать от себя, от своей сути. Увы, это невозможно, Икарий, и тебе снова предстоит закалить душу.

Твой враг — зло. Лик нашего мира — зло. Поэтому, друг, твой враг — это…

Воин отвернулся. Таралек едва расслышал его шепот: — Мир.

— Да. Хотелось бы утаить истину, но тогда как мог бы я звать тебя другом?

— Да, ты прав. Хорошо, Таралек Виид, давай обсудим всё по пути на север и запад. Берег напротив острова Сепик. Чувствую… там кто-то есть. Он ждет нас.

— Ты должен быть готов.

Икарий кивнул: — И я буду готов, друг мой.

Каждый раз возвращение было странствием все более трудным, далеким, непонятным. Кое-что могло бы его облегчить. Например, понимание, где он был и как туда вернуться. "Вернуться к… здравому уму?" Может быть. Но Геборик Руки Духа плохо понимал, что такое здравый ум, на что он похож, чем пахнет. Возможно, он никогда его не знал…

Камень — кости. Песок — плоть. Вода — кровь. Осадок сгущался, пласт за пластом, и на слои падали новые слои, пока не возник мир, пока смерть не уплотнилась настолько, чтобы держать ногу стоящего. Прочная подстилка. Поднимающийся мир. "Смерть держит нас". Вдохи и выдохи создали воздух, задали ритм времени и жизни, всякой жизни. Словно зарубки на камне. Сколькие из вздохов — последние? Выдох насекомого, зверя, человека, чти глаза застилает пленка смерти. Как же можно втягивать ЭТО в легкие? Как жить, зная, что вокруг смерть, что воздух напоен неудачами и капитуляциями?

Такой воздух душит его, застревает в горле, на вкус он как горчайшая кислота. Он растворяется и пожирается, пока не станет… осадком.

Его спутники так юны. Им не понять, какой грязью они дышат, в каком мареве двигаются. Они забирают это в себя, чтобы извергнуть, добавив в смесь и свои мерзкие отбросы. Во сне, каждую ночь, они пустеют. А Геборик ночью сражается с откровением, что мир больше не дышит. Нет, теперь мир тонет.

"И я тону с ним. Здесь, в проклятых пустошах. В песке, пыли, зное. Я тону. Каждую ночь. Тону".

Что может дать Трич? Дикарский бог, одержимый страстями, голодом, желанием. Он бездумно жесток, он словно бы хочет вернуть себе все выдохи, отрицая покой, отвращаясь от стареющего, тонущего в смерти мира. Его избрали по ошибке, так твердит каждый встречный дух — не словами, нет, они просто окружают его, подавляют молчаливыми, обвиняющими взорами.