Я стану твоим врагом (СИ) - Погожева Ольга Олеговна (прочитать книгу .txt) 📗
После первой встречи мать пыталась как-то смягчить впечатление от неказистой внешности его будущей супруги, что-то втолковывала о добродетели и скромности — но Таир не заметил в герцогине Наале каких-либо изъянов. Более того, она показалась ему необыкновенной, выделявшейся из всей его привычной свиты, и лицо её, пусть невыразительное, но свежее и открытое, освещалось умными, наблюдательными синими глазами, бездонными, как море, и глубокими, как северные снега.
С того дня Таир окончательно вышел из-под контроля Северины. Теперь его интересовало лишь общество молодой супруги. Император и сам не смог бы вспомнить, когда он начал ей доверять — бесконечно и безоговорочно. Наала оказалась мудрой советчицей, проницательной наблюдательницей, верной помощницей, и самым интересным собеседником за всю его жизнь. Они общались в основном по вечерам, когда Таир запирал все дела империи в сейфе своего кабинета, и мог хотя бы на несколько часов считать себя свободным. И Наала дарила ему такую свободу — самую восхитительную иллюзию, которую он только мог пожелать.
Вначале он просто отдыхал, сидя рядом с фиктивной супругой на открытой веранде под тёплым аверонским небом, и слушал её рассказы о Валлии, о её северных сияниях и далёких пределах, о бесконечном океане далеко на севере, который был покрыт льдом у берегов большую часть года. Он слушал валлийские легенды про отважных рыцарей и одиноких героев, про жутких чудищ северных пределов, волшебные озёра с целебной водой и бессметные богатства в глубинах горных шахт…
Наала, сама того не зная, исполняла его самую заветную мальчишескую мечту. Таир всегда был идеалистом, романтиком, чьим мечтам не суждено было сбыться, и тщательно скрывал это от глаз и ушей своего окружения — в том числе и от материнских. Узнай Северина, что её сдержанный, воспитанный, умный сын, решительный и жёсткий правитель, надежда империи, мечтает о путешествиях, рыцарстве, безумствах храбрых и волшебных мирах, вряд ли осталась бы довольна. В лучшем случае Таира ожидало осмеяние собственных фантазий, и уж этого гордый, неуверенный в своём праве на подобные глупости император бы не пережил. Наала не только не высмеивала — она сама жила в этих прекрасных мирах, где каждый мог стать тем, кем хочет. Она стала его единомышленницей, сумела за короткий срок понять его так, как родная мать не поняла бы за всю жизнь. И называя его благородным рыцарем, она, сама того не зная, дарила ему волшебные минуты счастья и уверенности в себе.
А потом наступил момент, когда Наале следовало покинуть императорский дворец Ренны согласно уговору — и тогда Таир понял, что не хочет отпускать её от себя. Что хочет слышать её голос по вечерам, обсуждать с ней выдуманные миры, улыбаться в небо, — а затем спускаться на землю и с равным удовольствием советоваться в делах мира существующего. У Наалы оказался потрясающий дар рассказывать невероятные истории — но никогда не досказывать конца. И он ждал, ждал каждого вечера так, как раньше никогда не ждал наступления грядущего дня. Он не хотел вновь оставаться один, погружаться в серый и скучный мир ежедневных интриг, политики и бесконечного напряжения, которое не удавалось снять даже после ночного отдыха — но все его силы странным образом получалось восполнить всего после одного разговора с супругой.
Он попросил её остаться. Пламенно, страстно. Горячо. В порыве жаркого разговора схватив её за обе руки, он неосознанно притянул её чуть ближе — и в тот же миг ощутил, как всё тело его пронзает новое чувство и новое желание. И Таир впервые посмотрел на фиктивную супругу с тем вожделением и восхищением, с которым смотрят только на любимую и страстно желанную женщину…
Наала осталась.
— Мне так жаль, что я не сумею присутствовать на свадьбе моего брата и леди Марион, — вздохнула молодая императрица, отстраняясь от супруга. — Когда Нестор прислал сюда гонца с письмом и вестью о своей свадьбе, я ответила согласием… а теперь придётся написать другое письмо и огорчить брата.
— Уверен, он поймёт, — Таир мягко улыбнулся, взял двумя ладонями руку жены, притянул к губам. — Командующий Ликонт всегда отличался крайней проницательностью. Я удивлён тем, что ему до сих пор неизвестно о том, что наш с тобой брак, моя возлюбленная Наала, давно перестал быть фиктивным.
Наала рассмеялась, и Таир заулыбался в ответ.
— Это я постаралась, — повинилась она. — Хоть раз в жизни Нестор должен прочувствовать свою вину? Пусть думает, что я по-прежнему в лапах жуткого чудовища… жестокого аверонского императора…
Таир притворно ахнул, нахмурился, зарычал, покорно изображая монстра — и утянул жену за собой в кресло, усадив её к себе на колени. Они украли у империи ещё несколько минут, и с каждым новым поцелуем император понимал, что сегодня ему будет очень сложно дождаться ночи.
— Бедная твоя мать, — произнесла Наала, когда оба попытались успокоиться: разгоравшаяся в крови страсть лишь сожгла бы их изнутри, не дождавшись исхода. Уже через несколько минут императору Таиру следовало отправляться на смотр войск за пределами Ренны. — Как же она отнеслась к новости о том, что леди Марион вскоре станет её родственницей?
Таир рассмеялся.
— О, ты многое пропустила! Никогда не видел матушку в такой ярости. Да что там! Я никогда не видел, чтобы она теряла контроль над собой — а вчера разгромила всю мебель в своей опочивальне! И откуда только силы взялись, в её-то возрасте… Я даже обеспокоился, вызвал дворцового лекаря… нет, я серьёзно! Мне дорога матушка, а вчерашнее помешательство могло довести её до удара. Но сейчас уже всё улеглось, — молодой император крепче обхватил талию жены, положил голову ей на грудь. — Уверен, она переживёт. Хотя выбор твоего брата, должен признать, удивил и меня тоже. Помнится, во время его первого визита в Ренну они с Синей баронессой не очень-то жаловали друг друга…
Наала сдержанно улыбнулась. Ещё в Галагате она видела сходящего с ума от безумной страсти старшего брата, потерявшего всяческое самообладание, когда жуткая болезнь угрожала жизни леди Марион. Наала понимала, что Нестор будет всеми правдами и неправдами добиваться руки Синей баронессы: страсть ослепила брата…
— Мне всегда нравилась леди Марион, — задумчиво продолжал Таир. — Леди-рыцарь, одна из лучших воинов империи в своё время… Про её подвиги на полях сражений ходили легенды! Да и её поведение при дворе внушало уважение… Увы, матушка не сумела оценить её таланты по достоинству. Надеюсь, теперь ситуация изменится…
Наала слушала мужа, приглаживая белокурые пряди на его голове.
Выходя замуж, она и подумать не могла, что их брак окажется внезапно счастливым. Когда она впервые увидела императора Таира, её охватили отчаяние и грусть. Её фиктивный супруг, подобно своей почившей сестре Таире, оказался необыкновенно, просто вызывающе красив. Белокурый, сероглазый, с небесными чертами открытого, волевого лица. Единственным недостатком был, пожалуй, невысокий рост, так что Наала оказалась ненамного выше супруга — но в то же время молодой император держался с такой уверенностью, такой решительностью, что этот изъян в нём практически не замечался. Понравился ей и умный, напряжённый взгляд, и жёсткие складки у рта, говорившие о цепкой хватке талантливого политика, и лучистая улыбка, скрашивавшая впечатление от часто хмурящегося лба.
Она не рассчитывала на ответное чувство, и именно эта уверенность в том, что их отношения никогда не выйдут за пределы дружеских, и помогла ей сделать их общение лёгким и ненавязчивым, увлекательным и интересным, не испорченным напускным и фальшивым, и не приправленным искуственным флиртом.
Местные придворные дамы поражались тому, как быстро сумела увлечь супруга валлийская герцогиня. Таир не сводил сияющих глаз с жены, ловил каждое её слово, игнорируя любое другое общество — и тем больше оказалось удивление всего двора. Император Таир всегда вызывал лишь трепет и уважение — жёсткий, подобно своей матери, решительный, подчёркнуто вежливый с дамским обществом, но бесконечно преданный интересам империи, и потому не оставлявший места развлечениям и светским беседам. Завладеть сердцем императора мечтала каждая — и тем неожиданней казался выбор молодого монарха.
