Небесное Око - Кек Дэвид (читать бесплатно книги без сокращений .TXT) 📗
Говорят, что заблудившиеся в океане моряки, потеряв от жажды разум, начинают жадно глотать морскую воду. Дьюранд и Дорвен, сжимавшие друг друга в объятиях, были подобны этим безумцам…
После того как все кончилось, они замерли, приходя в себя. Так получилось, что опорный шест палатки оказался между ними, отчего Дьюранд и Дорвен были похожи на жертв кораблекрушения, оказавшихся вдвоём посреди открытого моря.
— Наш брак, — начала девушка. — Мы с отцом перебрали многих, очень многих. А потом я вспомнила Ламорика. Мы виделись прежде. У него были чёрные глаза и красивая улыбка. Я спросила совета у мудрых женщин. Они сказали, что женщины своими телами ткут спокойствие и мир. И я поклялась Небесным Оком и Луной быть верной своему супругу. В тот же месяц он уехал. Ламорик был в бешенстве, когда узнал, что отец отдал командование дружиной другому. Потом он придумал эту затею с Красным Рыцарем. Я поехала следом за ним. Так мне велели поступить мудрые женщины. Что мне оставалось делать? Я была его женой. Вот я и отправилась в путь.
Ламорик бросил её в первый же месяц после женитьбы. Девушка, потянувшись, погладила чёрные локоны, ниспадавшие Дьюранду на лоб. На её бледных щеках вспыхнул румянец.
— Он все поставил на карту, — произнесла Дорвен. — Все земли, что дал ему отец. Каменоломни и тамошних рабочих. Крестьян и мельницы. Все.
Дьюранд вспомнил о последнем фунте серебра, которым Ламорик расплатился с капитаном судна.
— Он безумец, — пробормотал Дьюранд.
— Он… — она помолчала. — Всю свою жизнь он прожил на подарках отца и подачках братьев. Он не заработал ни гроша. Ничего своего. Я думаю, он пошёл на всю эту историю с Красным Рыцарем, чтобы доказать, что кое-чего он все-таки стоит.
Дьюранд, прикрыв глаза, попытался отыскать в глубинах своего сердца затаившуюся ненависть к Ламорику. Ненависти не было. Ему хотелось презирать Ламорика за подачки, которые он получал от отца и братьев. Дьюранд вспомнил долгие лиги пути, что он преодолел, собственного брата и отца. Он чувствовал дыхание девушки на своих губах.
— А потом появился ты. Нёсся ко мне на помощь через заросли тростника, как разъярённый бык, когда Ламорик меня оставил. Я увидела тебя, и поняла… все поняла.
— Ламорик не заслужил такой участи.
Дорвен села, подобрав ноги. Её рука скользнула по груди Дьюранда.
— Что же нам делать? — спросил он.
— Ничего. Мы не в силах что-либо изменить. Так говорят мудрые женщины. Есть дела, которые нужно вершить, а уж как именно — неважно. Невзгоды надо сносить безропотно. Владычица Небес вечно в разлуке со Своим супругом. Око Небес и Луна. Она слишком поздно явилась в наш мир, чтобы сохранить за собой право выбирать место Своего обитания.
Дорвен двинулась к пологу. Дьюранд поднялся на ноги и девушка поцеловала его.
— Храни тебя Бог, — прошептала она и выскользнула из палатки.
Дьюранд застыл — так замирает в петле повешенный, после того, как прекращаются последние судороги. За парусиной палатки горели костры, двигались люди, слышались приглушённые голоса и смех.
Господь Всемогущий!
Дьюранду казалось, что он обратился в бесплотного призрака. В свете луны мелькнула стая чаек, которые, громко крича, промелькнули над утёсом и понеслись в сторону открытого моря. По мосту шёл Гермунд, размахивая шляпой, словно желая отпугнуть от себя летящих птиц.
— Дьюранд, — скальд улыбнулся, продемонстрировав прореху в зубах. Чайки кружились над его головой, пикировали вниз, стараясь ударить клювом. — Если так пойдёт дальше, скоро стану, как Берхард, — продолжая улыбаться, Гермунд зажмурил один глаз.
— Что тебе удалось узнать? — спросил Дьюранд. Они стояли на самом краю лагеря.
Гермунд посерьёзнел.
— Заседание Великого Совета начнётся сразу же после ристалища. Прибыли гонцы с известием, что король Рагнал встал лагерем в Бидинге и прибудет к завтрашнему полудню.
Дьюранд устремил взор к югу, в сторону Эльдинора, словно желая узреть поля предстоящих битв.
— Что же касается остальных, все очень непонятно. Нет, конечно, есть и те, про кого можно сказать наверняка. Они будут голосовать вместе, если почувствуют, что Совет решился пойти против Рагнала. Парниаша из Кэйпэрна то сидит с недовольной рожей, словно ему муха в пиво попала, то начинает злорадно зыркать по сторонам, будто в тайне ото всех урвал где-то жирный кусок. Хряк из Гелебора всадит нож в спину любому, кто осмелится стащить у него из тарелки хотя бы голубинную ножку. Герцог Беоранский похож на рехнувшегося капитана, который собирается вести корабль через шторм. Есть и другие, которым я бы не стал доверять — герцог Хайшильдский, видать, не знает, что, если человек закроет один глаз и вдобавок прикусит язык, — прямо ходить у него не получится — ноги будут заплетаться. В старой перечнице из Серданы я тоже сомневаюсь. Никто не рискнёт предсказать, что она способна выкинуть. Наслаждается чудесным обществом — ходит, как купец в базарный день, и раскланивается с благородными гостями, а собралось их здесь полкоролевства.
Дьюранд попытался переварить сказанное Гермундом:
— А Радомор?
— Он ещё не приехал. Кстати, вестей из Ирлака тоже ещё нет. И я бы не сказал, что никто не понимает, что у Рагнала на уме. Неким чудесным образом об этом, кажется, знают все. Слухи самые разные. Одни говорят, что он жив. Другие говорят, что Радомор мёртв и, пройдя Райские Врата, присоединится к Небесному Воинству. Я слышал, как герцог Гарелинский втолковывал это герцогине Мод из Серданы. Лорд Радомор — герой. Этим летом он отважно сражался за короля. Никто не поверит, что Радомор тянет руки к короне. Он отправился домой с войны лишь в месяц жатвы. Впрочем, есть ещё и другие. У старой перечницы явно что-то на уме. Ей так и хотелось что-то сказать, пока властитель Гарелианы пел ей дифирамбы о Радоморе. Курица жирная, — фыркнул Гермунд. — Ну и, конечно, люди говорят о несчастной Альвен.
А вот это действительно важно. Быть может, именно правда о её смерти повлияет на будущее королевства.
— Брат Ламорика здесь? — спросил Дьюранд.
— Ага. Встал лагерем где-то неподалёку. Гирет будет голосовать за короля — это уж точно. Многие ещё колеблются, но голосование не за горами.
— Терпеть не могу тишину.
— Её мало кто любит. Все перешёптываются за спинами друг друга. Жужжат как осы. Слухам нет числа. Некоторые вообще считали, что Красный Рыцарь — это Радомор. Сейчас так уже никто не думает. Радомор куда как крепче, он двоих таких Красных Рыцарей за обедом стрескает и не подавится.
— Значит, — Дьюранд почесал затылок, — скоро приедет либо Аильнор, либо его сын.
— К завтрашнему дню мы…
К лагерю Ламорика приблизился Вэир, и Оуэн Эйгрин и Берхард вышли ему навстречу.
— Кажись, вы здорово перепугались, — ухмыльнувшись, произнёс Вэир.
— Иди, куда шёл, — пробурчал Оуэн.
— Что, человеку уже и ходить здесь нельзя?
— Смотря какому человеку, — ответил Оуэн.
— Да вы сами на себя посмотрите, — произнёс Вэир. — Я что, один к вам присматриваюсь? Как можно говорить о чести человека, в груди которого бьётся сердце труса? Мухлюет на ристалище, ищет лёгких побед. Дешёвка! Как вы думаете, что о вас говорят?
— Кто бы рот раскрывал! — воскликнул Оуэн. — А ты сейчас не прячешься? Прикрылся королевским перемирием и брешешь как собака. Ты хочешь, чтобы твоего господина в наказание за драку вычеркнули из списков участников? Или ты желаешь, чтобы такая участь постигла нашего лорда? Небось, Морин испугался, что его в третий раз побьют. Угадал?
Дьюранд направился к товарищам. За ним шёл Гермунд.
— О лорде Морине можешь не беспокоиться, — рявкнул Вэир. — Приходи завтра на ристалище и увидишь, как он поведёт в бой все войско Севера. Да, его назначили маршалом Северного войска. И если ваш лордишка не сумеет разглядеть его из той лазейки, где он будет прятаться, дрожа от страха, передайте ему — лорд Морин сражается против войска Юга на глазах доброй половины благородного люда Эрреста. Не знаю, хватит ли у тебя смелости выбраться из укрытия…
