Точка отправления - Цепкова Наталья (читаем книги .txt) 📗
Так разве она вправе решать за свою подругу? По какой-то неведомой ей причине, Наташа вычеркнула родителей из своей жизни, и она, Таня, лезть в это не имеет права.
— Нет, у нее нет семьи.
— Ясно, — доктор тяжело вздохнул, сочувствуя это молодой девушки. Машинально он засунул руки в карманы, как бы защищая свое пространство от дурных мыслей. Немного помолчав, он поднял глаза на девушку, которая немного его смущала.
Она была сущей красавицей. Томный взгляд серо-голубых глаз, которые подчеркивали темные тени, полные чувственные губы, легкий румянец на щеках. Длинные темно-каштановые волосы переливающиеся на солнце в сливовый собраны в высокий хвост. Правда, несколько прядей выбилось из прически, но это придавало еще большего шарма.
Доктор прочистил горло и наклонившись к девушке, сказал:
— Давайте сделаем так, запишем вас в ее карточку. Ваши координаты будут единственными, а кто вы ей приходитесь, мало кого сейчас будет интересовать.
— Хорошо. Большое спасибо.
Доктор жестом показал, чтобы Татьяна проходила первая, и обе фигуры скрылись за распашными дверьми.
Если бы не вся эта ситуация, то доктор был вполне симпатичным. Он был выше девушку на голову, но не сказать, что широк в плечах. Высокий лоб, длинный нос, тонкие губы. Карие глаза с длинными ресницами и черная шевелюра прекрасно создавали образ доктора, которому хотелось довериться. У него были изящные руки, впрочем, наверное, именно такие руки и должны быть у врача. Но Таня была слишком взволнована, чтобы обращать на него внимание. А шла рядом и думала, что сейчас увидит подругу.
Они шли по длинному коридору и в конце, остановились около одной из дверей. Доктор открыл ее и пропустил вперед Таню. Но девушка осталась стоять. Ее всю парализовало, и сделать шаг было выше ее сил.
— Не бойтесь, вы же сами просили.
Эти слова придали немного уверенности. Но когда она зашла в палату, то слезы сами градом полились из глаз. Хрупкая фигурка Наташи лежала на кровати у окна. Нога была, перебинтовала и подвешена, чтобы лучше срастались кости. На правой руке, было сломано два пальца, и они, в неестественной позе застыли, забинтованные. На другой руке, которая спокойно лежала на простыне, были ужасные ожоги, уже обработанные, но от них останутся следы на всю жизнь. А к вене на сгибе локтя вела тоненькая трубочка капельницы, по которой медленно капал физ. раствор.
Девушка подошла ближе и заглянула в лицо подруге. Голова была перебинтована. Ярко-фиолетовый синяк под глазом и небольшая гематома на лбу виднелась из-под бинтов. Ее губы, которые так часто улыбались, были разбиты, а на подбородке и левой стороне шеи остался следы царапин, которые она получила, когда падала.
— О Господи, какой ужас.
Доктор положил руку на плечо Тане, хоть как-то пытаясь успокоить, но от этого девушка еще сильнее расплакалась.
— Я уверен, она поправиться.
— Я тоже. Она ведь сильная, очень сильная, хотя по ней и не скажешь. Она многое пережила и это тоже… — последнее слово было не разборчиво, оно утонуло в очередном приступе рыданий. Немного успокоилась то девушка повернулась к доктору — если бы я сразу согласилась встретиться, а не откладывала до последнего, ничего этого бы не было.
— Не надо себя винить.
— Нет, отчасти это все же и моя вина, — сказала Таня и снова разрыдалась. Она качнулась и доктор привлек ее к себе. Уткнувшись в его плечо, девушка почувствовала приятный аромат сирени и лаванды.
Как же себя Таня не будет считать виноватой? Ведь она сознательно откладывала их встречу. Ее личная жизнь только начинала налаживаться. Но через месяц она с парнем своей мечты первый раз поссорилась, а три недели назад они расстались. И вот теперь она без парня и без лучшей подруги. Чувство вины грызло изнутри, как червь. Ей хотелось, что-то сделать, но что она могла. Только сидеть около кровати и молить о чуде. От рыданий заныло в висках, и Таня посильнее прижалась к плечу доктора, чтобы хоть как-то заглушить эту боль. А вместе с этой ноющей болью все четче звучал вопрос: за что такое испытание двадцатилетней девчонке? Но разве можно ответить на этот вопрос. Когда совершаются теракты, никто не застрахован. Наташе просто не повезло. От этой мысли Таня даже улыбнулась, вот только улыбка получилась грустная. Как часто Наташе не везло, сначала с родителями, потом с парнями, вот и сейчас — просто села не в тот вагон. Конечно, никто не может этого предвидеть, но как зла к ее подруге судьба.
И тут у другой стены кто-то заворочался. Таня резко отстранилась и обернулась. Доктор медленно подошел к другой кровати, которая стояла напротив. На ней лежал еще один пациент. Таких сильных ожогов или переломов у него не было, но резал глаза большая борозда с запекшейся кровью на правой щеке и огромный синяк на лбу.
Подойдя поближе, Таня услышала сиплое дыхание. Встав за плечо доктора, она выглянула, всматриваясь в лицо женщине, которая металась на подушке.
— У нее сильно обожжены ноги, стопы и правое бедро, но это быстро лечиться.
— Ей сейчас плохо?
— Мы снимаем боль обезболивающими, но это не означает что ее совсем нет. Но если бы мы вообще ничего бы не делали, она бы тоже могла погрузиться в кому, от боли.
— Какой ужас.
— Верно, — согласился доктор и кивнув в сторону двери сказал, — пойдемте.
— Но…, - но Таня знала, что доктор прав и ей лучше уйти. Завтра Наташа проснется, и они смогут поговорить. Она расскажет как дела на работе и в художественном классе, а та посмеется, что опять попала в нелепую ситуацию.
Они вышли из палаты, тихонько прикрыв за собой дверь. И доктор быстрыми шагами направился в обратную сторону.
— Постойте! — окликнула его Таня.
— Да. Я вас слушаю.
— Спасибо. Я даже не знаю, как вас за все благодарить, да я даже имени вашего не знаю.
Доктор улыбнулся и показал пальцем на бейджик, который все это время висел прикрепленный к грудному карману. На нем печатным шрифтом было написано: Вержбицкий Эдуард Яковлевич, терапевт.
— Эдуард Яковлевич, спасибо вам большое, еще раз.
— Не за что. Вот только я вашего имени не знаю.
— Татьяна, — смущенно представилась та.
— Татьяна, сейчас подойдете к посту, и главной медсестре и оформите все необходимые документы. И домой, не стоит вам сегодня здесь находится.
Девушка еще раз поблагодарила доктора и последовала его совету.
Дома Таня обессилено плюхнулась в диван. Откинувшись на спинку, она закрыла глаза, и попыталась успокоиться. Слез не было, но ее трясло, и руки не слушались. Так она просидела достаточно долго, чтобы понять, что не успевает в художественный класс. Взяв телефон, девушка набрала номер директора, но никто не отвечал. После трех неудачных звонков, она решила позвонить заместителю (единственно, чей сотовый телефон она знала) Тамаре Львовне.
— Алло, Танечка, — сквозь шипение услышала она, — мы сейчас в больнице, ты наверное слышала о несчастном случае. Коля Жуков и Кира Александрова были в метро. Мы сейчас ждем, что скажут врачи.
Таня даже не нашлась, что сказать, а невнятно попрощалась и повесила трубку. Снова этот взрыв. Снова пострадали те, кого она хорошо знала. Кира, прекрасная девочка и прилежная ученица. А как рисовала! И вот тоже на больничной койке. Таня обхватила голову и нагнулась, облокотившись на колени. Немного придя в себя, девушка переоделась в халат и села перед телевизором с целым брикетом мороженного, но отвлечься ей не удалось. Каждый час показывали новые сообщения с места происшествия. Таня выключила телевизор и вышла на балкон. Свежый влажный ветер не дал ей заплакать. Девушка оперлась на перила и смотрела на серое пасмурное небо, пока не начался дождь. Противный, моросящий дождь, который вынудил ее покинуть балкон.
К вечеру ее голова гудела от надуманных мыслей. Ей хотелось забыться, заснуть, хоть как-то быстрее прожить этот день, но ничего не получалось. В конце концов, она включила диск с подборкой фильмов, где в главной рои Рене Зельвегер, и на фильме «Холостяк» заснула. Хотя это был самым любимым фильмом. Крис О'Деннел был пределом ее мечтаний этакий золотой мальчик милый и немного нагловатый. Ей тоже хотелось приручить какого-нибудь красавца, жаль что все сбегали через несколько месяцев. Таня не знала в чем было дело. Она считала себя вполне красивой и умной девушкой, хотя немного и стервозной, но многим это даже нравилось, на первых парах. Хотя работе многие были ее поклонниками. Вот только она не считала, что они достойны быть рядом с ней. Слишком была избирательна.
