Слуга короны - Швец Дмитрий (библиотека книг .TXT) 📗
Давно откинувший кол в сторону Треска вдруг как-то странно изогнулся и замер. Я повернул к нему голову и остолбенел. К нам, крутя в руках огромным молотом, приближался дядя, по сравнению с которым Гробовщик – маленький мальчик.
– Что за хренотень? – ревел дядя. – Кто смеет разносить мой двор?
Первый попавшийся ему под руку упал, обливаясь кровью. Остальные как завороженные следили за его приближением и вслушивались в свист, создаваемый молотом. Все старые распри были забыты и, объединив усилия, вся толпа ринулась на него. Но сил у него было больше, чем у всех нас.
Следопыт убрал от лица тряпку и подмигнул заплывшим глазом. Мы сидели в отдельной камере и молча переглядывались. Скоро за нами придут. Молот подымет вой до небес и будет размахивать перед нашими носами кулаками. Трепа будет смущенно торчать у него за спиной и только поддакивать да иногда покачивать маленькими кулачками. Это потом он расскажет всем вокруг о наших приключениях, но сейчас он только капрал, и не более того.
Да черт с ними, сейчас меня занимало совсем не это. Меня беспокоил Треска. Проклятый кузнец врезал ему молотом под ребра, и хрен его знает, выживет ли наша рыба. По крайней мере, префекты с ним возиться не стали. Нас связали и притащили сюда, а его и трогать не стали, только пообещали, что пригонят доктора. А вот пригнали или нет, поди проверь.
Следопыт поднялся и прихромал ко мне. Он опустился на прикрученные к стене нары и вытянул ноги.
– Не думай, – прошепелявил он. – Трешка парень шильный, выкарабкаетшя.
Как же хочется ему верить!
В замке заскрипел ключ. Я глянул на дверь, но подниматься не спешил. Следопыт и глаз поднимать не стал. Ну и правильно, че на эти зажравшиеся морды смотреть.
– На выход! – скомандовал голос.
Мы встали и, бурча непристойности, поплелись к дверям. Я ожидал услышать голос Молота еще из коридора, но вокруг было тихо. Нас подвели к двери и втолкнули в небольшое помещение. Мгновение я стоял, тупо пялясь на погоны, а потом вытянулся в струнку.
– Ваши? – спросил лысенький префект.
– Мои! – не оборачиваясь, ответил капитан. – Мои, муравьев им в печень!
– Да ты хоть глянь, а то не тех еще тебе отдам.
Капитан обернулся, его глаза выстрелили в нас из-под торчащих в разные стороны бровей. Усы дернулись и застыли, направленные в потолок. Желваки на небритых щеках вздулись.
– Мои, – капитан поднялся, – мои. Уроды, мать вашу, что за…
Около часа он распекал нас, мы стояли навытяжку и потели, час наши лица то бледнели, то становились красными. Все это время префект смущенно улыбался и вытирал платком вспотевшую лысину, а Молот, сидевший на подоконнике, посмеивался и качал головой. Наконец капитан вздохнул и проговорил:
– Ладно, хватит с вас пока. Придем в казарму – еще там побеседуем.
Еще? Нет, избавьте меня, я больше не выдержу!
– Так я их заберу? – Капитан повернулся к префекту.
– Да, конечно. – Префект виновато глянул на нас – Один вопрос. Кто забор кузнецу чинить будет?
– Да вот эти уроды и починят. Ладно, третьего уж мы освободим от этой обязанности, не помер бы. Ну счастливо! – Он протянул префекту руку. – Двигайте, уроды! – Та же рука толкнула меня в спину.
Мы вышли в коридор. Молот сразу же оказался у меня за спиной.
– Ну и молодцы вы, ребята, – прошептал он. – Трое против восьми и потери – три к одному. Здорово вы их.
Капитан кашлянул, и Молот отстал. В молчании мы вышли на улицу и пошли вдоль нее, распугивая народ окровавленными мордами. И только оказавшись невидимыми со стен, остановились.
– Ну поздравляю с крещением! – улыбнулся капитан, присев на камень. – Молодцы, отличились. Молот, как там потери?
– У тех – трое, у нас – один! – весело отозвался Молот.
– Хорошо, – еще шире улыбнулся капитан. – Это хорошо. Только, ребятки, запомните одно правило: никогда не попадайтесь, а если не можете удрать, то и с префектами бейтесь. Вербовщики вы или нет? Ладно, пойдем домой.
– А что с ними делать будем? – спросил Молот.
– Накажем. Показательно накажем, чтобы другим неповадно было в лапы префектам попадать. Посидят на кухне недельку-другую. – Капитан обернулся и подмигнул мне. – Да, Молот, а чего это он у тебя такой медный? Непорядок это.
Я взглянул на себя. Мать моя женщина, я ведь весь коричневый: и порванная форма, и кожа, да и рожа, наверное, тоже.
– Медный, – прыснул Трепа за спиной. – Ну что, – он подошел ближе и хлопнул меня по плечу, – пойдем, Медный!
Так оно ко мне и прилипло. Так и остался я навсегда Медным. И никому ведь в голову не пришло поменять мне имя, даже когда я отмылся и сменил мундир. Нет, никто об этом и не подумал. Трепа быстро разнес весть о присвоении нового имени по гарнизону, и вскоре даже Молот называл меня так.
Так что тащить мне память об этой истории всю оставшуюся жизнь, да Треске о сломанных ребрах напоминать. А он оклемался, мы еще не успели и забор кузнецу восстановить, а Треска уже бегал вокруг нас и посмеивался.
Но вскоре спокойная жизнь закончилась и снова начались тяжелые будни, но на сей раз в вербовочной команде.
Глава 3
Я ВЕРБОВЩИК
– В Триит я не поеду! – категорично заявил я, узнав, куда собирается отправить меня Молот.
Я сидел за растрескавшимся столом, сбитым прямо у казармы как раз для таких, как я. Еще недавно меня грело веселое весеннее солнце, а теперь жестокий зимний ветер пробирал до костей. И казалось, солнце больше не смеялось, а издевательски хохотало надо мной, сидящим под его холодными лучами. Сидел и во все глаза разглядывал вызывающе блестящие погоны Молота.
Братец мой навел лоск, начистил сапоги и был горд тем, что он есть. Эта гордость прям-таки распирала его, светилась в его глазах, проступала из-под туго застегнутого мундира, блестела на зубах и отливала золотом погон. Он стоял, водрузив ногу на чурбан, и, сощурив глаза, разглядывал меня.
– Ну почему именно я? А, Молот? Что у тебя – люди перевелись? Отправь туда Блоху, к примеру.
– Блоху нельзя, – цокнув уголком губ, покачал головой Молот. – Блоха засвечен.
– А я, по-твоему, нет? Молот, да меня же там каждая собака знает. Да что я тебе говорю, ты и сам все это прекрасно понимаешь.
– Вот и хорошо.
– Что хорошо? Что ты этим хочешь сказать?
– Хорошо то, что тебя там каждая собака знает. Значит, и ты кое-кого знаешь.
– Ага, знаю. Эркана, например, очень хорошо знаю. И он меня, думаю, не забыл.
– Да чего ты боишься? – удивился Молот. – Не тронет тебя никто! Не посмеют. На тебе же форма. Ты ж солдат.
– И что с того? – не соглашался я. – Кого это останавливало? На Соболе тоже была форма и где он сейчас? Нет, Молот, ты как хочешь, а в Триит я боле не ногой.
– Соболь – дело другое, – рассудительно заметил Молот. – Соболь был слишком смел и неосторожен, вот и получил. А с тобой ничего не случится. Если что, я лично весь Триит переверну.
– Вот мне легче от этого станет, – съязвил я.
– Ну легче, может, и не станет, а все же не зазря.
– Вот спасибо, вот успокоил.
– А вообще, – он засмеялся, – вообще, я и не знал, что мой брат трус.
– Пусть я трус, – с этим я, пожалуй, соглашусь, – но лучше быть живым трусом, чем мертвым храбрецом. Не ты ли говорил, что храбрость должна быть уместной, а всякое там бесстрашие да наплевательство только укорачивает жизнь. И потом, вот что бы ты сделал, если бы убили твоего единственного сына? Любимое чадо и единственного наследника?
Молот отмолчался, только его взгляд стал суров.
– Не тебе об этом рассуждать, – сказал он после паузы.
– Не мне, – согласился я. – У меня детей нет, зато у тебя семеро по лавкам. Так что бы ты сделал, убей я любого из них?
– Я бы тебя взгрел.
– Мягко сказано.
– Да, – согласился он, – мягко. Впрочем, не мне знать, как чувствует себя отец семейства. Дети-то у меня есть, но что толку. Они и папой меня не зовут.
